Книга Бриллиант в пыли - Диана Палмер

После ужина Джон помог Кэсси забраться в кабину его пикапа, сел сам и вывел машину на дорогу. Было еще светло, но над темными силуэтами далеких гор уже начала разворачиваться симфония из всевозможных оттенков красных, оранжевых и желтых цветов.

— Как красиво! — восхитилась Кэсси, глядя на закат. — Я ни за что не хотела бы жить в другом месте.

Время от времени Джон скучал по Медисин-Ридж, но ему нравился и Холлистер — маленький, уютный городок с милыми и доброжелательными людьми.

— Мы поедем в городской кинотеатр? — спросила Кэсси.

На его лице появилась мальчишеская улыбка.

— Нет. Я нашел кинотеатр, где фильм можно смотреть прямо из машины. Он открылся только месяц назад. Не знаю, долго ли он продержится, но в любом случае мы можем туда заглянуть.

— Здорово! Я о них только в книжках читала. Так это не в городе?

— Это на окраине, можно сказать — в самой середине пастбища. Рядом ходят коровы.

Она рассмеялась.

— Ты смотришь кино, а корова засовывает голову в машину и смотрит на тебя, да?

— Меня бы это не удивило.

— Да я не против. Мне нравятся коровы.

Возле кинотеатра стоял высокий стенд с названием фильма, идущего на этой неделе. По грунтовке, вдоль которой росли высокие деревья с пышными кронами, они подъехали к огромному экрану. Там были размечены места для двадцати машин, возле каждого — стойка с динамиками. Подросток, похожий на хозяина кинотеатра — должно быть, его сын, — стоял возле входа и продавал билеты.

Джон купил билет и занял свободное место. Затем выключил мотор и с любопытством огляделся.

— Единственное, чего здесь не хватает, — это бара с напитками, пиццы и комнаты отдыха, — сказал он. — Но если дела пойдут, может, потом все это и появится.

— По-моему, здесь и так неплохо.

— Пожалуй. — Он опустил оба окна и включил динамики как раз в тот момент, когда экран засветился и на нем появились титры.

— Здорово! — рассмеялась Кэсси, — Каждая буква размером с человека.

Джон снял шляпу и, положив ее на заднее сиденье, отстегнул свой ремень. Потом помог разобраться с ремнем Кэсси и притянул ее к себе.

— Так лучше?

Маленькая ладонь коснулась его груди.

— Конечно.

Первая часть фильма захватила их обоих. Но потом Джон уже не смотрел на экран. В мерцающем свете он видел лишь оживленное лицо Кэсси, и желание нарастало в нем, как приливная волна. С тех пор, как он впервые почувствовал вкус ее мягких губ, он только и жаждал повторить поцелуй.

— И это все, чего ты хочешь, Кэсси? — спросил он. — Жить в маленьком, заброшенном городке и работать в фуражном магазине? Разве тебя не привлекают учеба в колледже, работа в большом городе, встречи с интересными людьми?

Ее глаза переместились с экрана на его лицо.

— Почему меня должно все это привлекать?

— Ты же еще очень молода, — настойчиво продолжал Джон. — Неужели тебе больше ничего не хочется?

— Мистер Барбер, у которого здесь автомагазин, родился в Холлистере и за всю жизнь ни разу не был за пределами округа, — произнесла Кэсси. — Он женился на мисс Джейн, когда ему было восемнадцать, а ей шестнадцать. Сейчас у них пятеро сыновей.

Джон нахмурился.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я просто пытаюсь тебе объяснить, как здесь живут. У нас нет каких-то экстравагантных вкусов. Мы простые люди. Живем в семьях, выходим замуж, рожаем детей, смотрим, как вырастают наши внуки. Потом мы умираем. И здесь остаются наши могилы. У нас вокруг прекрасные места — можно гулять по лесу или скакать верхом по лугам, — чистые реки и ясное голубое небо. После захода солнца мы сидим на крылечках, слушаем, как стрекочут кузнечики, и любуемся тем, как мерцают маленькими зелеными огоньками светлячки в траве. Если кто-то заболеет, соседи придут помочь. Если кто-то умрет, они принесут еду и утешат. Чья-то беда никогда не остается незамеченной. У нас здесь есть все, что нам нужно, чего мы хотим и что мы любим. А что может предложить нам твой город?

Джон никогда не слышал ничего подобного. Он учился в колледже на Востоке и объездил весь мир. У него был выбор. У Кэсси его не было. С другой стороны, объяснения Кэсси, почему она счастлива здесь, звучали очень по-взрослому. Среди знакомых Джона было немало людей, которые не знали, кто они и где их корни.

— О чем ты задумался? — спросила Кэсси.

— О том, что у тебя взрослая душа в молодом теле.

— Вот и мама то же говорит, — рассмеялась она.

— Она права. Но давай вернемся к главному: тебе бы понравилось, если бы у тебя была возможность получить стипендию, поступить в колледж и изучать то, что тебе хочется?

— А кто бы тогда заботился о маме и Селене? — спросила она тихо.

— В наши дни женщин больше интересует карьера, чем семья.

— Я как-то видела по телевизору интервью с одной такой женщиной. Она три раза за год переезжала из города в город в поисках работы, которая бы ее удовлетворяла. После развода у нее остался восьмилетний сын. Я вот думаю, каково ему было трижды менять школу, лишь бы мать чувствовала себя удовлетворенной?

Он нахмурился.

— Дети привыкают.

— Конечно, они привыкают. Они привыкают, что у них только один родитель, потому что многие пары разводятся. Или же они привыкают к родителям, которые все время работают и слишком устают, чтобы поиграть или поговорить с ними после школы. Их поощряют, чтобы они участвовали во всех футбольных и бейсбольных матчах, школьном театре и в школьном оркестре — во всех этих отнимающих время занятиях. — Кэсси придвинулась к нему ближе. — Так когда же родители могут узнать своего ребенка? Где-то я читала, что теперь дети в основном общаются со своими родителями с помощью эсэмэсок. А потом родители удивляются, почему дети так испорчены?

— Я и мой брат были от этого защищены, — сказал Джон. — Мы воспитывались у дяди на ранчо. Занимались спортом, но только одним видом, и у нас были обязанности по хозяйству. Не имели мы ни сотовых телефонов, ни машин, и почти все время проводили дома. Мы все ели за одним столом и вечерами играли в настольные игры или наблюдали в телескоп за звездами. Наш дядя не хотел, чтобы мы задерживались в школе после уроков. Он говорил, что школа оказывает дурное влияние, потому что там было много городских детей, которые имели весьма странные представления о морали.

Кэсси рассмеялась.

— Мама тоже так говорила о некоторых детях из нашей школы. Но мне кажется, я была хорошо защищена. У меня был телефон, но я до сих пор не знаю, как отправлять эсэмэски.

— Я научу тебя, — улыбнулся он. — Мне часто приходится это делать.

— На твоем телефоне, наверное, много чего еще есть.