Книга Сердце язычницы - Патриция Мэтьюз

– Верно, дитя мое, вот только... мне не нравится, что ты постоянно повторяешь «белые люди», и так пренебрежительно. Ведь и в тебе течет кровь белых. Ты полукровка, Лилиа, хотя это слово мне и претит.

– Так вот, – продолжала девушка, словно не слыша ее, – от того, что вы называете соглашением между нами, выигрываете только вы, но никак не я.

– Боже мой, что за вздор! Как это ты ничего не выигрываешь? Ведь теперь ты – наследница огромного состояния, а скоро к тому же войдешь в высшее английское общество!

– Что мне до вашего состояния? Что мне до английского общества? Я не с задворок пришла в ваш дом, я – дочь вождя, а это делает меня ровней принцессе! – Лилиа гордо вскинула голову. – На Мауи я принадлежала к высшему обществу! Но речь не об этом. Мне тоже должно что-то причитаться за труды. Итак, я прилежно учусь всем светским премудростям, а взамен получаю право ездить на одном из чудесных созданий, называемых лошадьми!

– Боже мой, дитя мое! – Леди Анна всплеснула руками и от души рассмеялась. – Ты почти испугала меня. Да ведь каждая леди обязана уметь ездить верхом. Это произошло бы и без твоей просьбы.

Вне себя от радости, Лилиа бросилась к ногам бабушки и обняла ее колени.

– Значит, вы позволите мне ездить верхом?!

– Ну конечно, дитя мое! Ах... понимаю. Ты думала, что я никогда тебе этого не позволю, опасаясь, как бы ты не сбежала из Монрой-Холла? Дорогая моя, тебе не удастся добраться верхом до своего родного острова, а кроме того, я возьму с тебя слово. Ведь принцесса не унизится до обмана, верно? Итак, дитя мое, ты обещаешь не пытаться бежать?

Лилиа молча кивнула.

– Вот и славно. Пока ты не научишься хорошо держаться в седле, тебя будет сопровождать грум, но уверена, ты скоро освоишь эту науку. Поместье велико, Лилиа. За грядой холмов, что видны из этого окна, тянется густой лес. Лорд Монрой был человек трудный, но очень любил природу. Пахотная земля в Англии встречается редко, леса вырубаются под пашню без сожалений, но мой муж наотрез отказывался вырубать их и держал лесников только для того, чтобы они присматривали за угодьями и очищали лес от бурелома. Так обстоит дело и сейчас. Егеря не дают браконьерам разгуляться, так что дичи здесь хватает, и пернатой, и четвероногой. Представь себе, дитя мое, лорд Монрой соорудил настоящий водопад!

– Правда? И я увижу его?

– Конечно! Соседи сочли затею экстравагантной и много лет сплетничали на этот счет. В холмах есть довольно крупный ручей. Так вот, мой муж отвел его на самый низкий холм, устроил запруду, и теперь на вершине целое озерко. Избыток воды падает с уступа, вытесанного в скале.

– На Мауи водопадов видимо-невидимо... – промолвила Лилиа, словно в забытьи.

– Только не стоит вспоминать о них с такой печалью, дитя мое. Это и меня расстраивает, поверь. Ну же, улыбнись! Попробуй прижиться здесь. – Леди Анна взяла в ладони лицо девушки и заглянула ей в глаза. – Если бы я не верила, что так и случится, я и не затевала бы все это... Нет, вот что еще. В тебе я нахожу утраченную радость жизни. Я стара, Лилиа, и давно уже смирилась с мыслью о смерти. Но вот явилась ты, и я готова жить дальше, словно Бог подарил мне вторую молодость. Да что там, я не была так молода душой с того самого дня, как Уильям покинул Монрой-Холл!

Глаза леди Анны затуманились слезами, и она поспешно отвернулась. Сердце девушки сжалось от сочувствия. Она взяла руку бабушки.

– Не плачьте... я постараюсь... сделаю все, что смогу. Обещаю!

– Отлично! – Леди Анна вытерла глаза. – Где этот лентяй Джеймс с чаем?

Трость несколько раз ударила в пол.

В Монрой-Холле ежедневно сменяли друг друга модистки, шляпницы, учителя танцев, манер, английского языка и всего прочего. Больше всего Лилиа досаждали модистки. Они то снимали мерку, то ползали вокруг нее на коленях с неизменным веером длинных булавок во рту, подгоняя наряды по фигуре. Учителя не вызывали у девушки неудовольствия, поскольку еще отец привил ей любовь к знаниям.

Учитель танцев, Томас Вильтон, был истинным знатоком своего дела. Занятия с ним скрасили Лилиа первые недели пребывания в Монрой-Холле. Этот стареющий денди ровного и добродушного нрава не уставал удивляться быстрым успехам девушки.

– Вы просто поражаете меня, – как-то раз сказал он. – В Англии учить танцам несложно, ведь девочки чуть не с пеленок смотрят с галереи на танцующие на балу пары, а потом подражают основным па. Но уж если найдется такая, что никогда и не пыталась танцевать, с ней намучаешься.

– Все очень просто, мистер Вильтон, – я тоже с детства знаю танцевальные па. У нас на Мауи все умеют танцевать.

– Да что вы? Неужели на этих забытых Богом островах тоже знают наше искусство танца?

– Не ваше, мистер Вильтон, а наше собственное.

Радуясь возможности хоть пару минут провести без ненавистных туфелек, Лилиа сбросила их и начала грациозно покачиваться в танце островитян. Бедра ее ритмично двигались, руки, казалось, пели безмолвную песнь, все тело говорило на каком-то неизъяснимо чувственном языке. Длинная пышная юбка затрудняла движения, совершенно не стесняемые легкими капа, и все же танец девушки давал представление об искусстве островитян.

Томас Вильтон расплылся в улыбке, но, опасаясь, как бы кто-нибудь не заглянул в зал, замахал руками.

– Постойте, довольно! Согласен, это в высшей степени... хм... милый и своеобразный танец, но здесь он неуместен! Если бы вам вдруг вздумалось станцевать перед гостями нечто подобное, мужчины потеряли бы голову, а женщины!.. Словом, вам навсегда пришлось бы поставить крест на своей репутации.

– Но почему? – удивилась Лилиа. – Что такого я сделала? Это всего-навсего танец, часть культуры Мауи.

– Ну да, есть немало культур и, должно быть, немало танцев... Неужели... вы и впрямь не понимаете?

– О чем речь?

– Какое простодушие! Уму непостижимо... – Учитель танцев возвел глаза к небесам. – Как бы это сказать... Словом, ваш танец так же распаляет, как и самая низкопробная книжонка с пошлыми картинками, которые продают в квартале красных фонарей. Поверьте мне на слово и никогда больше не пытайтесь исполнять в Англии танцы своего народа. Ах, какая жалость... – почему-то вздохнул он и тотчас широко улыбнулся. – Ничего, я вмиг обучу вас самым изысканным – и благопристойным – бальным танцам.

Еще один источник радости и удовольствия Лилиа нашла в ежедневных уроках верховой езды. Как и в танцах, она преуспела в этом искусстве легко благодаря врожденной ловкости и грации. Лишь в первый день девушка побаивалась лошади. Когда грум подбросил ее в седло, она лишь усилием воли сдержала испуганный возглас. Однако первая же поездка привела девушку в восторг, а второго урока она Ожидала уже с нетерпением.

Леди Анна строго-настрого наказала груму Тедди, чтобы он и не думал седлать для своей ученицы норовистых и горячих лошадей, пока она не научится держаться в седле уверенно и без малейшего страха. Лилиа досталась самая старая лошадь на конюшне – мерин, полжизни возивший тележку. Куда бы Лилиа ни направилась на этом старом одре, ее непременно сопровождал один из грумов.