Книга Спектакль для одного зрителя - Марина Серова

Но вместо конкретных замечаний или в крайнем случае раздражения, выраженного в определенных фразах, я услышала всхлипывания и стоны уткнувшегося в подушку человека.

Этого мне еще не хватало! Ну и мужики пошли!

Или разревется, как баба, или уж такой тупой гоблин, что ни дать ни взять — сплошное воплощение брутальности. Ну почему, почему перевелись нормальные мужики, рыцари, в конце концов? Которые и розы умеют дарить, и сонет написать, и защитить даму. Да уж, обмельчало мужское сословие.

— Бен, успокойся! Я, конечно, все понимаю… Это для тебя неожиданное открытие, но, мне кажется, мы не можем делать никаких окончательных выводов, так как начатое нами дело еще не завершено. Это во-первых…

— Да не хочу я никакого дела! Все ясно — она, как выяснилось, шлюха и преступница… Скорее всего связалась с какой-то бандой и теперь там что-то вроде наводчицы, шантажистки, не знаю, как это точнее назвать. Можно не продолжать расследование. Я уже сделал для себя вывод, что с этой женщиной меня больше ничего не связывает. Боже, какой же я был дурак! — И Бена понесло.

Это был монолог почти в стиле Отелло. Я даже подумала о том, что, находись Лиза здесь, он ее, наверное бы, задушил собственным галстуком.

— Во-вторых, — перебила его я, — мы так и не продвинулись в поисках твоего брата. Бог с ней, с Лизой… Это твое личное дело, в конце концов, как решать проблему отношений со своей женой.

— Да, да… Теперь я точно не сомневаюсь, — раздраженно кричал Бен, размахивая руками так, что я даже испугалась, что мы побеспокоим соседей по гостинице. — Я точно знаю, для этого не надо быть частным детективом. Я просто уверен на все сто процентов, что она, связавшись с преступниками, или убила моего брата, или похитила. Сейчас его держит в рабстве какой-нибудь тип, наподобие Джебраилова.

— Сулеймана Агаевича, — с ехидцей добавила я. — Ты что, и к нему изменил свое отношение?

— Представь себе, да. Пелена спала с глаз Адама, — процитировал Бен Библию, — и он увидел, что они с Евой голые.

— У тебя прекрасные познания в области истории религии, но давай все-таки приступим к нашему делу. — Я закурила и села в кресло. — Бен, а давай-ка начистоту, расскажи мне, что за люди появлялись в вашем доме. И, пожалуйста, давай обойдемся без фраз типа «она Афродита», «воплощение красоты и целомудрия»… А уж на определение «порядочная женщина» в твоем исполнении у меня вообще выработался устойчивый рвотный рефлекс…

— Да-да, конечно!

— Словом, я не хочу слушать весь этот сентиментальный бред.

— Да, да! — Бен был донельзя раздражен. — Теперь я буду называть ее исключительно шлюхой.

— Не бросайся в крайности, дружок. Сам-то ты тоже не ангел… — Я явно намекала на события, произошедшие на кровати, где он сейчас сидел. — То, что произошло между нами, конечно, можно назвать ностальгией по прошлому, если бы это были одни слова и не было бы при этом определенных телодвижений.

Я насмешливо посмотрела на него. Бен покраснел еще больше и тоже закурил. Теперь он был похож на персонаж картины «Брат Красной Шапочки в раздумье»: лицо его напоминало спелый помидор, а грустные глаза выражали полное отчаяние. Поистине, нет в этом мире места для радужных грез.

— Начнем с Джебраилова, — затянувшись сигаретой, начал Бен. — С этого самого Сулеймана Агаевича, или Кинг-Конга. Ну, так вот… Я не хотел тебе сначала этого говорить.

— Не скрывай ничего, выкладывай все, даже то, что ты не считаешь важным.

— Он бывал у нас часто, и только такой наивный дурак, как я, мог думать, что эта… — Он осекся на полуслове.

Я просила его сдерживать свои эмоции, и он сдержался в определении неверности своей жены. Ведь, как известно, эмоции только больше запутывали мысли. А в данной ситуации требовалось как раз холодное, рассудительное отношение к событиям.

— Ну, так что у нас там произошло с этой порядочной женщиной? — не удержалась я.

— На Восьмое марта к нам как-то были приглашены все лучшие люди, так называемые друзья семьи… — В голосе Лисовского послышались саркастические нотки.

Несмотря на то что ситуацию в каком-то смысле можно назвать трагичной, я с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Лисовский, слава богу, как-то продвинулся в понимании юмора и более критично стал воспринимать действительность. Я была искренне рада.

— Мой брат Андрей также присутствовал. И произошла ссора между ним и Джебраиловым.

— По причине несовпадения интеллекта?

— Таня, — укоризненно посмотрел на меня Бен. — Все, конечно, подвыпили, и этот правоверный мусульманин от русской водочки не отказывался тоже, все время что-то шептал моей жене на ухо. Видно, читал лекцию о культурных традициях своей древней азербайджанской земли…

«Браво, Дима, браво!» — в душе рукоплескала я своему бывшему однокласснику.

— Моему брату это не понравилось, я один тогда в розовых облаках витал… И плохо помню детали.

Единственное, что запомнилось, — напряженный разговор между ними у нас на кухне. Джебраилов, держа за шкирку Андрея и приперев его к стене, говорил: "Ты зачем лезешь, когда я с Лизой разговариваю?!

Ты что, совсем баран, что ли, вообще не понимаешь, что мы о культуре разговариваем?" Брат что-то пытался возразить. Но тут зашли мы с Лизой, и они сразу успокоились. Скандал замяли, решили просто, что выпили лишку… с кем не бывает. Подняли еще один тост за дружбу между народами, и Лиза по-дружески поцеловала их обоих.

— А позже между Джебраиловым и твоим братом были какие-нибудь стычки?

— По сути, нет, потому что где им было встречаться, кроме как у нас дома?.. — Бен пожал плечами. — Мы старались их вместе больше не сводить. Но, честно говоря, сейчас, трезво оценивая ситуацию, я не исключаю, что Джебраилов по своим дикарским соображениям вполне мог убить моего брата или держать где-нибудь в подвале. Ведь крест-то под его матрацем принадлежал Андрею, да и помнишь ту записку с подписью «Кинг-Конг»?

Я не ответила, погруженная в свои мысли. Действительно, совпадений что-то набиралось слишком много. И все указывало на то, что Джебраилов причастен к исчезновению Андрея Лисицына. Непонятно, правда, где его искать в этом большом восточном городе. А может быть, даже и не в городе, а в ауле…

Но, с другой стороны, мотивы какие-то непонятные.

Если только Лиза, которая окончательно вырисовывалась в неприглядном свете, натравила Джебраилова на своего зятя? Но зачем?

Вопросов сдавалось много, а времени до наступления рассвета мало. И, откровенно говоря, слишком насыщенная программа нашего пребывания в Баку давала о себе знать. Я чувствовала себя усталой и разбитой, мне необходим был хотя бы трехчасовой отдых.

Бен продолжал что-то говорить, но это уже не относилось к делу, скорее являлось продолжением исповеди о том, что давно накипело на душе и просилось наружу. Он ходил по комнате, курил, а я уже лежала в кровати, и слова его долетали сквозь полудрему.