Книга Большая книга ужасов-56. Глаз мертвеца. Кошмар в наследство. Повелитель кукол - Евгений Некрасов

Вега развернула к нему ноутбук, Сашка склонился над экраном. Прогноз погоды, лента новостей, поверх крупно – сообщение о пожаре в их районе, возле лесного озера. Тут же – комментарии кого-то из администрации, что, мол, на пожар бросили все наличные силы, сильное возгорание, но надеемся, что вскоре очаг будет ликвидирован…

– Ну и? – не понял он.

– Лес загорелся.

– Хочешь сказать, я его взглядом поджег?!

– Да нет же. – Вега шумно выдохнула, поерзала на стуле! – Я же говорила тебе, Сашка, что иногда вижу и слышу… ну, всякое. Странное. Трудно словами объяснить, но я это чувствую… Я услышала твоего соседа, я услышала тебя… а вот теперь – слабо, правда, – и другие голоса. Каких-то мальчишек. Ты должен их знать. Потому что ты их ненавидишь. Ты кого-нибудь ненавидишь?

– Пожалуй… – не стал скрывать Сашка.

– Ну вот, – обрадовалась Вега. – Ты, наверное, хотел им отомстить?

– Было дело.

– Так вот, ты им уже отомстил. И, если ты не остановишься, ты их убьешь.

– Каким таким макаром?

Вега прошлась по комнате, сняла с крючка пятнистый рюкзачок, вытащила фляжку и пластиковую бутылку.

– Долго объяснять. А я слышу, как рядом с ними трещит огонь. Давай-ка пойдем отсюда, я тебе по дороге расскажу.

* * *

Сашка ночью в лесу никогда не был и не знал, что в июне тут еще довольно светло. Он и без Веги, пожалуй, сумел бы дорогу отыскать. А что? Все видно.

Хотя нет, не смог бы. Девчонка вела его тайными тропами: через ельник, напрямик, через какие-то страхолюдные выворотни, через поросший огромными кочками луг. И, наконец, вывела на проселок. Вот тут была светлынь, хоть до Петрозаводска шагай – с песней по жизни.

Только… страшно!

Сашка шел и вздрагивал, оглядывался, натыкался на негостеприимные сучки, спотыкался о корни. Он был городской житель, урбанист, продукт цивилизации. И бетонные, так сказать, джунгли были для него единственным родным местом.

А тут на тебе – лес! Все кругом шевелилось, скрипело, шуршало, посвистывало, поскрипывало, потрескивало – в общем, жило. Никогда еще он так ясно не понимал, что лес – живой. Живой и огромный. И полный, наверно, невиданных тварей. Все время ему мерещились какие-то глупости – ну, что сейчас из-за дерева выскочит кто-то. И не медведь, не волк, не человек – а кто-то черный, косматый, жуткий… И схватит его. И поволочет в неведомое мертвое озеро. Вега шагала себе впереди, он видел только ее спину, да еще ветки порой хлестали его по лицу. Она тут была как дома. Один только раз она приостановилась на развилке тропинок, ловя запахи. Дым уже давно слоился в воздухе, путался в кустах, полз по земле, словно одеяло из серой ваты. Небо померкло, вокруг заметно потемнело.

– Лес боится. – Вега повертела головой. – Всем деревьям страшно.

– А они разве чувствуют?

– Как и мы. Только по-другому. Они сейчас как люди, которых заперли в горящем доме. Ты бы боялся?

Сашка оглянулся. Ничего себе! Неужели эти сосны и ели, березы и вовсе незнакомые деревца чувствуют именно это? Тогда ему их жалко. Он-то хоть убежать может. А они – только стоять и ждать. Страшно подумать, что же чувствует дерево, когда рядом с ним горит соседнее? Это как если бы человек поблизости горел?

– Это не сказки, – тихо пояснила Вега. – Лес хочет, чтобы пожар прекратился. Он нам поможет. Сворачиваем, тут напрямик быстрее.

Наверное, уже наступило раннее утро, но сквозь дымное марево это было незаметно. Они сбежали под уклон, и, наконец, вышли к засыпанной камнями долине. Между валунами в расселинах пробирался узкий ручей.

– Гремячка! – обрадовался Сашка.

Хоть что-то в этом лесу было ему знакомо.

– Близко уже, – откликнулась Вега. Дымные полосы, свиваясь в ленты, ползли между камнями, как толстые серые змеи. Вега вытащила из рюкзака бандану, намочила ее в ручье и повязала на лицо, прикрыв рот и нос. Вторую бандану она протянула Сашке. Запасливая!

– Иначе задохнемся. Тихо! – Она вдруг шарахнулась в сторону и толкнула его за камень. – Тут «пожарники», замри! Во-он, видишь, вверх идут, к дороге… Просеку будут рубить. Только если верховой ветер в эту сторону повернет – бесполезно, накроет с головой огнем. Верховой пожар – он такой… не шевелись, не шевелись! Они, если заметят нас, в город отправят сразу, так что – шшиии!

Они застыли, прижавшись к серой в пятнах лишайника гранитной глыбе. Пожарные давно пропали в дыму, но Вега продолжала настороженно всматриваться в ту сторону. Наконец, она выбралась из укрытия на полусогнутых ногах, махнула Сашке ладонью. Прыжками они пересекли опасную тропу, и только когда с обеих сторон тропы поднялись серые скалы, Вега успокоилась.

Дым густел, заволакивал лес. Они спустились к самому ручью, Вега плеснула водой в лицо, смочила еще раз свою повязку. Сашка присел на камень. Вода отдавала дымом, все вокруг им пахло – хвоя, валуны, мох, деревья… Попалась бы им лягушка – и от нее наверняка воняло бы дымом. Стволы деревьев еле маячили в сером мареве, как привидения, дым струился и слоился, будто сшивал и заплетал в какой-то сложный серый узор весь лес. Казалось, Гремячку отдали на растерзание орде дымчатых пауков.

Откуда-то спереди до них донесся тихий поначалу треск. Сашка напрягся – началось! Они обогнули черную полосу дымившегося мха – и он увидел огонь.

Рыжий язык огня сыто глодал поваленную сосну, неторопливо переползая с ветки на ветку. Зеленые кусты отчаянно дымились. Огонь перебегал по коре, хищно вспыхивал на сухих кочках, опять опадал и прятался. Несколько елей тлели понизу, одна полыхала свечкой, и Вега обошла ее стороной.

– Под ноги смотри! – промычала она сквозь повязку. – Тут старые окопы, ямы: свалишься – костей не соберешь. А если горит еще и внизу – считай, все: шашлык. Если увидишь бурелом, сильное пламя или завал – не лезь на рожон, лучше обойдем.

Теперь они шагали прямо по пожарищу, перебегали от одного просвета в слоях дыма к другому, пригибаясь и кашляя. Дым не позволял им разогнуться. Лес вокруг них тлел, но попадались и нетронутые острова зеленого черничника. Серый пепел и черные хлопья сажи облепляли лицо. Некоторые деревья горели яркими свечками, Вега обходила их. Минут через пятнадцать они выбрались к оврагу, на гребне которого полыхала стена молодого ельника.

И до этого, мягко говоря, им было жарковато, а теперь началось поистине адское пекло. В лицо им ударила плотная волна раскаленного воздуха. Сашка почувствовал, что волоски на его руках сворачиваются, спекаются, кожа краснеет, воздух опаляет горло. Он упал, откатился в сторону. Маска-бандана нагрелась, испустила волну обжигающего пара, он сорвал ее, не зная, куда спрятаться от нестерпимого жара. Вега дернула его к себе:

– Вниз ныряй, вниз! Ползи, дурень, ползи… а теперь – галопом!!

Они рванули напролом сквозь плавящийся, колеблющийся воздух и скатились вниз по склону оврага. Перед их глазами замелькали маленькие черные скелетики елок, исчезающие в огненной пасти.