Книга Пусть проигравший плачет - Марина Серова

Конечно, в его рассуждениях могла присутствовать доля правды. Я опять уставилась в альбом.

Рука моя потянулась к кисету с костями раньше, чем я подумала об этом. Выработавшийся рефлекс, улыбнулась я. Если не можете допереть до чего-то своей головой, воспользуйтесь подсказкой чисел, госпожа Иванова!

36+20+11.

«Вы излишне заботитесь о мелочах, забывая о главном».

Спасибо за критику, но как бы мне еще опознать, что есть главное?

* * *

Мой взгляд снова и снова притягивали фотографии. Я бережно перебирала их — как ни странно, чем дольше я всматривалась в эти лица, тем глубже начинала понимать их. И как будто кто-то позволял мне смотреть дальше, разрушая невидимую преграду, воздвигнутую мной самой.

Что за тайна объединяла трех этих людей? Буквально через несколько фотографий я опять увидела ее, Анну, — уже наедине с Рябцевым, сияющую такой улыбкой, что сомнения исчезали.

Опять Лоретта… Теперь уже девчонка-подросток, с толстой косой и чистыми глазами. Немного угловатая, с торчащими коленками. Опять мальчик, смотрящий на Лоретту с высоты своего возраста, немного снисходительно улыбаясь. А она, задрав голову, смотрела на него с таким восхищением, что я невольно улыбнулась.

Они напоминали счастливую семью, озаренную любовью. Но почему, почему в это их маленькое, уютное счастье совершенно не вписывался Арташес Гараян? Что произошло с Анной?

Я сжала виски ладонями, пытаясь сосредоточиться. Музыка… Почти с ненавистью взглянув на пластинку, я покачала головой — там была разгадка. Или какая-то часть шарады, которая могла помочь мне понять все…

Идея пришла внезапно. Я снова набрала номер Сережи.

— Алло?

— Сережа, это опять я… Не мог бы ты поставить сейчас эту песню?

— Да ради бога, Танюша… Сейчас. Кому посвятим?

Я задумалась. И выпалила:

— Лоретте с любовью и попыткой понимания.

— От тебя?

— Нет. Анонимно.

Что ж, Лоретта… Ты играешь в свою игру, так играй. Но я действительно хочу тебя понять — уж больно ты диковинная птичка!

* * *

Первые аккорды заставили меня перекоситься — я не люблю этот попсовый стиль. Банальные созвучия громоздились друг на друга в патологически выспренной безвкусице с попыткой изобразить нечто глубокомысленное. Голос у Анны был довольно приятным, если бы его не уродовала та стандартность, свойственная семидесятым годам нашей эстрады, которая почему-то всю жизнь напоминала мне комсомольски-нарочитую решимость на самоотверженный подвиг.

Я продолжала смотреть на фотографии, пытаясь найти разгадку в тексте.

Увы… Текст отличался такими уродливыми клише, что не хватало только «любови-моркови». Анна была одарена, не спорю, но ей не хватало индивидуальности. Тем более странно, если Лоретта ее дочь.

Когда я уже почувствовала глухое раздражение, поднимающееся внутри меня, и острое желание выключить приемник, я услышала пару строчек, заставивших мою руку замереть.

О-о!

А вот это уже интересно…

«Моя любовь ударит тебя в самое сердце, делая его пустым. И это будет месть моя за то, что я осталась в пустыне… Прощай, я больше не могу оставаться с тобой!»

С виду полный бред. Меня остановила «месть». И немного дальше: «Только рана в сердце, нанесенная стилетом…»

Я вскочила, уставившись на приемник. Черт побери, а ведь я нащупала это! Опять схватив альбом, я открыла его там, где на фотографии были трое — Арташес, Анна и Рябцев…

Узнать правду об их взаимоотношениях я могла только у Лоретты. Но она вряд ли захочет мне что-то рассказать!

Как быть?

Помощь пришла внезапно. В самом конце альбома была выпускная фотография Лоретты.

Я почти не всматривалась в лица, искала только Лоретту, на лице которой уже застыла маска некоторого пренебрежения к окружающим.

И рядом с ней обнаружила знакомую мне рожицу.

Жену потугинского программиста, Аню. Девушку, которую знала довольно хорошо.

* * *

«Пустыня любви» сменилась другой песней, и, честно говоря, абсолютная никчемность данного произведения заставляла меня отвергнуть склонность к кино пока еще неведомого убийцы. Разве что он совсем «тормоз», как любит говорить Мельников.

Песня связывалась с женой Гараяна, Анной. Именно она исполнила эту песню, чтобы ненадолго зажечься и погаснуть так же легко, как и появилась. Скорее всего, кто-то играл на определенных чувствах стариков — в песне говорится о мести, а значит…

Мельников говорил, что Анна умерла при загадочных обстоятельствах. В ванной. Может быть, самоубийство?

Я посмотрела в ее глаза, пытаясь найти там хоть капельку горя — нет, она выглядела счастливой!

Далее — стремление избавиться от Ритки как нежелательного свидетеля отчего-то лишало невидимого мстителя ореола притягательности. Вся эта банда явно была занята другим. Чем же? Поисками старинного стилета? Тогда какое ко всему этому отношение имеет наша таинственная барышня Лоретта? Она что, крестная мать мафии?

Поэтому, когда на моем пороге возник Мельников, я встретила его невольно вырвавшимся из глубины души стоном:

— Андрей, я совершенно ничего не понимаю! Просто абсолютная черная дыра — и никаких ответов!

— Спроси у своих «косточек», — ехидно присоветовал мне он. — Ты же уверяла, что они в состоянии натолкнуть тебя на нужную идею!

— В том и дело, что в данный момент они отделываются экивоками, — развела я руками. — Или я просто перестала их понимать!

— Начнем с того, что ты успокоишься и приведешь себя в порядок. Видеть тебя такой растерянной непривычно и дико.

Я села и уставилась на него с таким видом, что он улыбнулся.

— Иванова, когда ты вот так, со сложенными на коленях ручками, косишь под невинную школьницу, я начинаю подозревать, что дело действительно плохо. Где твоя привычная моему взору наглость и самоуверенность?

— Не знаю, — развела я руками.

— Что, все действительно так плохо? — озадаченно спросил он.

— Да нет, просто все в тумане. И события совершенно не связываются друг с другом, я не могу найти зацепки, позволяющей образовать логическую цепочку, а виной всему проклятущая Лоретта! Ну не вяжется она с бандой, как я ни стараюсь ее увязать!

— А ты перестань, — посоветовал мне Андрей. — В конце концов, у тебя есть ее телефон. Позвони.

— Нет уж, сначала я позвоню Аньке, а уж потом… Когда узнаю все Лореттины тайны, приступлю к ней.

— Знаешь, за что я тебя люблю, Танька? — спросил Андрей.

— Отнюдь, я даже не догадывалась, что ты питаешь ко мне нежные чувства, откуда мне знать такие подробности? — улыбнулась я.