Книга Журавль в осеннем небе - Кара Колтер

— Что ты собираешься с ним делать? Как теперь идти на работу?

Ах, они опять вернулись к собаке. Линда определенно не собиралась обсуждать причину своего появления здесь.

— Оставлять его дома одного нельзя. Посмотри на моего жирафа. — Он насыпал кофе в кофеварку.

Линда вошла в гостиную, чтобы расследовать вред, нанесенный деревянной игрушке.

— На копытах следы его зубов. Ему нужны игрушечные косточки для жевания. У тебя еще их нет?

— Пока нет.

— Потому что ты не ожидал, что станешь хозяином собаки?

Он молчал. Вот и причина этого визита.

— Ты не для себя брал щенка, правда, Рик? — Она стояла в дверях кухни, прислонившись к дверной раме.

— Почему ты так считаешь?

— Я увидела это во сне. Ты взял собаку для меня.

— Ладно. — Он протянул ей кружку. — Это колдовство.

— Правда?

— К несчастью, да. Ты пугаешь меня. Что еще тебе приснилось? — Он старался не смотреть на ее губы. И на глаза. И на пижаму. Нельзя думать о том, что под пижамой. Линда, умеющая читать мысли, очень тревожила его.

— Почему ты взял для меня собаку?

— Эту часть тебе во сне не объяснили?

— Нет.

— А если ты снова пойдешь спать…

Она покачала головой. Он глубоко вздохнул и решил говорить прямо.

— Хорошо. Я взял щенка, чтобы у тебя был симпатичный, достойный доверия компаньон. — Он неуверенно помолчал. — Потому что я не нашел для тебя достойного доверия мужчину, который отвечал бы моим требованиям.

Она не выглядела счастливой. И зачем он только признался?

— Ты не довольна? Ты приехала, чтобы узнать это?

— Не совсем. Сначала я думала, что речь идет только о собаке. Но потом поняла, что это не так.

— А как?

— Я хотела увидеть, такой ли ты, каким кажешься. Подходящий.

Рик застыл. В этом все дело. Он не подходящий. Хотел бы быть, но не мог. Блэйер сделал его стражем своих секретов. Рик знал письмо наизусть, так часто он перечитывал его:

«Ты самый честный человек из тех, кого я знаю. Иногда это злит меня. Потому что заставляет чувствовать так, будто я хуже тебя. Но сейчас я испытываю благодарность, что у меня есть на земле один человек, которому я могу полностью доверять».

Умерший человек возложил на него тяжелую ответственность. А это нерушимо и прочно, как сталь.

Блэйер вручил Рику письмо за неделю до своей смерти. Он погиб, а Рик остался хранителем конверта, на котором написано: «Открыть только в случае смерти».

Из письма Рик понял, что Блэйер решил выполнить одно важное дело: принять полную ответственность за благополучие ребенка, которому он был отцом.

Но теперь Рик знал и другое. Такой новостью он разобьет сердце Линды. Он просто не может нанести такой удар. Разве он не видел, как она выздоравливала в прошедшие дни, недели? Разве он не видел, как блеск возвращается в ее глаза? Разве он не видел, как уверенность наполняет ее, точно дарующая жизнь влага наполняет сухую землю?

Он хотел все сделать правильно. Даже если это будет стоить ему того, что называют любовью.

Любовь.

Он намеренно не позволял этому слову входить в его размышления об отношениях с Линдой. Теперь, когда это слово определило его состояние, разве он сможет смотреть на Линду, мысленно не думая о своем соучастии в предательстве?

— Брут, — вырвалось у него.

— Прости?

— Имя собаки. — Глупое имя. Фрейдистская оговорка. Римлянин считал, что ему можно доверять. И что из этого вышло?

— Разве мы сейчас говорим об имени для собаки? — удивилась Линда.

Они говорили о душе человека.

— Мы говорили о тебе и обо мне, — проговорила она. — Ты взял для меня собаку, потому что не сумел найти для меня мужчину?

— Видишь ли, Линда…

— Ты думаешь, я не способна, если захочу, найти себе мужчину?

— Ах…

— Только представь! Я была настолько тупой, что думала, будто хочу тебя! А ты не можешь ответить на простейший вопрос. Готов ты к этому или нет?

— Линда, — испытывая жуткую неловкость, пробормотал он, — может быть, нам лучше поговорить в другое время? — Не сейчас, когда Рик ослаб, потому что понял: он потерпел поражение.

— По правде говоря, Рик, я уже все сказала. — Она поставила на стол кружку с кофе.

— Все сказала? — Он смотрел на нее, втайне надеясь, что она сейчас уйдет. И в то же время он знал, что еще не готов закончить разговор.

Он хотел, чтобы она осталась. Он хотел, чтобы она ушла. Он хотел найти для нее другого мужчину. И не мог. Он видел себя человеком несовершенным, одновременно хорошим и плохим. Сильным и слабым. Любящим и эгоистичным.

Что-то сверкнуло в ее глазах. Он понял — это страсть. И она видела его сердце, будто он вслух объяснял свое состояние. Как можно что-то спрятать от женщины, которой снится правда?

— Я поняла, — со спокойной решительностью начала она, — есть только один способ узнать то, что я хочу. Без слов. Без нашего все усложняющего прошлого. — Она сделала шаг.

Он знал, что надо сделать. Он должен отказать ей.

Рик раскинул руки.

Она вошла в его объятия. Халат распахнулся. Шелк ее волос рассыпался по его голой груди. Если в Рике и оставалась какая-то сила, то теперь она полностью исчезла. Его проекты, его планы — все забылось, когда он держал ее в своих объятиях.

Возвращение домой после долгого блуждания.

Ее дыхание теплыми выдохами ласкало его. Он пил ее аромат, ее нежность. Он строго сказал себе: «Это мой момент. Я упиваюсь им. Но потом я позволю ей уйти!»

Но когда он собрал все силы, чтобы позволить ей уйти, она подняла голову. Бархатные, ласковые глаза сияли из глубины ее невероятной красоты. Линда обвила его шею и прижалась к нему еще крепче. Веки опустились, и она словно растаяла в нем, наклонив голову и подставив губы.

Лепестки розы с каплями утренней росы не могли бы быть такими маняще красивыми. Он хотел овладеть ее губами. Пробовать их на вкус, упиваться их нежностью. Это поддерживало бы его ночами, которые ждут его. Теперь, когда он понял, что любит ее, ночи казались непереносимо одинокими. И правда в том, что он не может быть с ней, не нанеся ей обиду.

«Это мой момент», — снова сказал он себе.

Рик признал ее власть над собой. Он брал все, что она предлагала. Упивался нежностью губ и поглощал сладость души. Он нежно овладевал ею. Изгибом шеи, бархатом век, маленькими мочками ушей, похожими на драгоценности. Он целовал ее с аппетитом мужчины, всю жизнь мечтавшего узнать вкус такого исключительного праздника.