Книга Притяжение ночи. Шаг в пропасть - Сюзанна Брокман

– Рене, это Мэри-Лу. Позвони мне сразу же, как прослушаешь это сообщение. Пожалуйста, это очень важно. Мне необходимо срочно поговорить с тобой.

Боже мой, никого нет дома! Так уж никого. Да, никого. Правда, Мэри-Лу не могла похвастаться большим количеством друзей и подруг, которым всегда могла бы в случае чего поплакаться в жилетку. Среди близких можно было назвать сестру Джанин и разве что куратора по группе анонимных алкоголиков Рене. Вот и весь коротенький список.

Мэри-Лу заранее позвонила няне из детского центра, сделав это сразу же, как только очутилась дома. Она спросила, можно ли ей сегодня забрать Хейли не строго в четверть третьего, как обычно, а немного позже.

Миссис Устенски заверила ее, что Хейли уже зевает и, скорее всего, сейчас заснет, поэтому малышку пока что можно никуда не увозить.

И вот на какое-то время Мэри-Лу оказалась предоставленной самой себе. Она сидела на кухне в полном одиночестве и медленно закипала от злости.

При этом ей так сильно хотелось выпить, что она чувствовала, как волосы у нее на голове буквально встают дыбом.

Впрочем, она могла запросто позволить себе такую роскошь. Раз уж Хейли осталась пока что под присмотром миссис Устенски, сама миссис Старретт могла бы отправиться в «Божью Коровку». Она войдет в зал, и ее тут же со всех сторон начнет обволакивать прохладный полумрак. Она вдохнет такой приятный запах пролитого крепкого пива, а потом…

Мэри-Лу вцепилась в телефон и снова принялась судорожно набирать номер Рене. Но на другом конце провода опять послушно включился автоответчик. Мэри-Лу швырнула трубку на рычаг и вышла из дома.

Нет, Рене и Джанин – не единственные ее друзья. В списке еще значился сумасшедший Донни, ее сосед.

Он был дома. Впрочем, он всегда был дома. Сумасшедшие люди, как правило, практически никогда не покидают свое жилище.

По лужайке она быстро добралась до его домика. Потопила в звонок, потом принялась стучаться. Не дождавшись ответа, женщина крикнула:

– Донни, это я, Мэри-Лу! К тебе можно? Открой, дорогуша.

Она снова и снова звонила, пока наконец занавеска на стеклянной двери не отодвинулась и не появился сам Донни. Он, разумеется, сначала должен был проверить, уж не пришелец ли к нему стучится – с тем, чтобы ворваться в дом и высосать его мозги.

– Что тебе надо? – спросил Донни, но дверь открывать не торопился. К этой двери он приделал штук сорок задвижек, и, чтобы открыть их все, ему требовалось не меньше пяти минут. Если бы в его доме начался пожар, он наверняка не успел бы выскочить наружу и сгорел бы заживо в своей берлоге.

– Пожалуйста, впусти меня к себе! – жалобно выкрикнула Мэри-Лу.

Сэм называл Донни «чокнутым» и закатывал глаза к потолку всякий раз, когда Мэри-Лу относила соседу домашнее печенье или кусок пудинга. Нет, он, конечно, не боялся за безопасность своей супруги, когда та ходила навещать психически ненормального человека. Сэму было неприятно, что визиты Мэри-Лу привели к печальному результату. Теперь Донни считал ее своей подругой. Когда Донни единственный раз за все время, пока Старретты жили здесь, выбрался из своего дома, он выставил на соседскую лужайку несколько зеркальных рефлекторов, расположив их строго по окружности. А потом вполне серьезно объяснил соседям, что это поможет предотвратить посадку кораблей пришельцев на их газон.

Сэм, конечно, никаких грубостей в лицо Донни не говорил. Он старался быть вежливым, даже когда тот заявил, что Сэм отстает от Бога всего на полшага, потому что является «морским котиком» ВМС США. Сэм ворчал на Мэри-Лу за то, что она приваживает к себе «маленького уродца». Конечно, такое обращение сильно расстроило бы Донни, но, слава Всевышнему, он ни разу не слышал лично, как Сэм награждает его подобными эпитетами.

– Я не могу открыть тебе дверь, – отозвался Донни. – Сегодня это опасно делать.

Мэри-Лу успела заметить, что он надел на голову свою любимую шляпу, аккуратно обмотанную алюминиевой фольгой. Это делалось для того, чтобы пришельцы не смогли прочитать мысли Донни.

Эту знаменитую шляпу он доставал из чулана только в те дни, когда неважно чувствовал себя.

– Мне нужно поговорить с тобой, – не отступала Мэри-Лу. Ей казалось, что, если он сейчас не впустит ее в дом, она взорвется прямо на крыльце. – Пожалуйста, Донни! Я же всегда прихожу к тебе, когда ты меня об этом просишь. Ты сам знаешь. Ты звонишь, и я сразу же иду к тебе. А сейчас ты мне очень нужен. Ну, впусти меня, ладно?

– Сегодня я не могу этого сделать.

– Можешь. Просто открой мне дверь. Или окно. Я проскочу в окно очень быстро, и пришельцы не успеют пролезть к тебе в дом вслед за мной.

Услышав это, Донни в страхе отскочил от двери:

– Вот именно так и сказал бы любой пришелец. – После этого он принялся что-то быстро бормотать себе под нос, – должно быть, какие-то заклинания, отгоняющие пришельцев. Мэри-Лу знала: когда он принимается за молитвы, вернуть его к нормальному человеческому разговору уже не представляется возможным.

Отчаянию женщины не было предела. Нервы ее не выдержали, и она закричала во весь голос:

– Ради всего святого! Открой мне, я же не пришелец! Ты, урод несчастный! Ты просто урод, чтоб тебя!

И только произнеся эти слова, она поняла, что совершила что-то ужасное и непоправимое. Донни больше всего ненавидел, когда кто-то называл его уродом. Хуже этого нельзя было ничего придумать. Ну, может быть, только то, что пришельцы с Плутона действительно явились к нему домой с намерением высосать у него мозги. И то вряд ли.

– Донни! – вопила Мэри-Лу, отчаянно звоня в дверь соседа. – Прости меня! Я не хотела тебя обидеть! Я хотела сказать совсем другое!

Но Донни молчал. Мэри-Лу тщетно прислушивалась. В доме воцарилась тишина.

Женщина уныло села прямо на ступеньки соседского крыльца, в ужасе сознавая, что только что сама сократила список своих друзей ровно на одну треть. Неудивительно, что Сэм ненавидел ее и искал утешения в объятиях посторонней женщины. Неудивительно и то, что Мэг Нильсон и другие жены «морских котиков» не хотели иметь с ней ничего общего. Вот почему ей так и не удалось подружиться ни с одной девушкой, работавшей вместе с ней в «Макдоналдсе».

Она была просто жуткой личностью.

Ей захотелось расплакаться.

Она удерживала слезы с того самого момента, когда встретила в кафе Алиссу Локке, но теперь не было никаких причин не выплеснуть свои эмоции. И она зарыдала как четырехлетний ребенок, неожиданно разбивший коленку.

Мэри-Лу была отвратительной личностью, причем очень одинокой.

Она могла пойти куда-нибудь и напиться в одиночку. Она могла накачаться до такой степени, чтобы упасть, чтобы перестать думать, чтобы у нее наконец остановилось дыхание.

Если бы не Хейли, она сейчас наверняка именно так и поступила бы.