Книга Дело с телом - Марина Серова

Что касается занятий Ломова в воскресенье и понедельник с утра, никто ничего не знал. Глеб Евгеньевич ушел с работы в середине дня в воскресенье и вернулся только в понедельник после обеда. А что в этом промежутке? Пока полная и звенящая пустота.

Помимо этого, я выяснила место жительства Ломова. Тогда решила отправиться прямо к нему и проверить алиби у самого подозреваемого.

Да-да, я не ошиблась, именно у подозреваемого. Ведь конкуренция — штука вредная, на определенном этапе даже смертельная, как показывает горький опыт.

Конкурент проживал в одном из старых домов на проспекте, совсем недалеко от своей работы. Здание было чертовски красивым, несмотря на возраст. Глеб Евгеньевич Ломов занимал одну из квартир в бывшем купеческом доме. Квартиры в этом доме тоже были не из средненьких — просторные, с высокими потолками.

Отправляясь к Ломову, я решила для беседы с ним воспользоваться привычным и очень удобным поводом — следовательским опросом.

Я подошла к квартире, расположенной на третьем этаже, и надавила на кнопку звонка. Открыли мне почти тут же, и я увидела высокого худощавого мужчину с насмешливыми зеленовато-серыми глазами и тонким аристократичным ртом. Он окинул меня стопроцентно одобрительным взглядом и спросил, не дав мне и слова вымолвить:

— Девушка, вы к кому? Чем могу вам помочь?

— Вы Глеб Евгеньевич Ломов? — осведомилась я.

— Да, вы правы, — улыбнулся мужчина. — Но можно просто Глеб.

Пока он говорил, я окинула его взглядом. Журналист был исключительно привлекателен, даже на мой взыскательный вкус. Непринужденно-домашний наряд ему невероятно шел. Темные джинсы обтягивали стройные, сильные ноги, сетчатая, явно молодежная майка обнажала темную поросль на мускулистой груди, на которой сквозь серебристо-серую сетку просвечивали звенья тоненькой золотой цепочки с крестиком.

— А вы кто? — Ломов посерьезнел, но в глазах все равно мелькали насмешливые искорки. Он прекрасно понял, что я его разглядываю и что его внешность мне определенно нравится.

— Меня зовут Татьяна Александровна, — представилась я, доставая из сумки свое просроченное милицейское удостоверение.

Ломов не стал особо вникать в написанное на бумаге, вместо этого посмотрев на меня выжидающе. Тогда я сочла своим долгом пояснить:

— Я из милиции и должна задать вам несколько вопросов.

— В связи с убийством Клюжева? — догадался он. — Ко мне уже приходили.

— Не сомневаюсь, но нам потребовалось кое-что уточнить, — не растерялась я и добавила с мягкой усмешкой, чтобы совершенно отмести все его подозрения на мой счет, если они появились: — Если вас не устраивает, что следователи приходят к вам, мы можем пригласить вас в отделение.

— Ну что вы, заходите, пожалуйста, — улыбнулся Ломов, делая приглашающий жест рукой.

Я вошла в квартиру и огляделась. Уютное помещение, ничего не скажешь. Небольшие чистые окна были чуть прикрыты кружевными занавесками.

— Прошу вас, присаживайтесь, и я отвечу на все ваши вопросы.

— Спасибо, — кивнула я, усаживаясь в мягкое кресло. Ноги немного зудели — денек выдался не из легких, и я с наслаждением откинулась на спинку.

— Хотите чаю? Или кофе? — предложил Глеб, стоя передо мной.

— Нет, благодарю вас, — решительно отвергла я предложение и перешла к делу: — Глеб Евгеньевич, какие были у вас отношения с Валентином Арсеньевичем Клюжевым?

— Обычные трудовые отношения, — с гримаской усталости на приятном лице ответил Ломов. — Я был под его началом, что вам, вероятно, известно. И мне это не нравилось. Но общаться нам приходилось довольно часто.

— Вы сказали, вам не нравилось находиться под руководством Клюжева. Почему?

— Я считал, что могу справиться с его обязанностями более успешно, — искренне ответил мужчина. И, встрепенувшись, добавил почти спокойно: — Но поверьте, я не убивал его и делать этого не собирался.

— Вы с Валентином Арсеньевичем конфликтовали?

— Не так грубо, Татьяна Александровна, — с саркастической усмешкой сказал Глеб, поморщившись. — Мы не конфликтовали, у нас всего лишь были естественные разногласия во взглядах и методах ведения работы.

— Хорошо. Как вы сами считаете, кто мог убить Валентина Арсеньевича?

— Понятия не имею, кому это могло понадобиться, если честно, — немного фальшиво, как мне показалось, ответил Ломов.

— Где вы были с вечера воскресенья до утра понедельника, то есть с восьмого на девятое июля?

Ломов явно замешкался, и это было заметно, несмотря на его выдержку. Глаза мужчины на мгновение оторвались от моего лица и скользнули по потолку, пальцы чуть дрогнули. Тем не менее Ломов ответил совершенно спокойно:

— Этот вопрос мне уже задавали. Я был в компании бывших однокурсников, мы отмечали юбилей одного из них. Причем начали в середине дня в воскресенье, и окончательно пришел я в себя в понедельник ближе к обеду. Тогда и появился на работе.

— Вот как? — я попыталась не показать своего недоверия. — Скажите мне имена тех, с кем вы праздновали. Думаю, они смогут подтвердить ваши слова.

— Естественно, — фыркнул Глеб. И сразу поправился: — То есть я надеюсь. Сами понимаете, Татьяна Александровна: когда люди пьют чуть ли не сутки, от них неизвестно чего можно ожидать.

— Конечно, я понимаю, — непринужденно согласилась я. — Тем не менее я просто обязана все проверить.

— А что, следователь, приходивший до вас, утерял имена и координаты? — ехидно осведомился Ломов.

— Глеб Евгеньевич, простите, но вас это не должно интересовать.

— Хорошо, мне все равно, — хмыкнул мужчина. — Я без труда дам вам координаты моих однокурсников.

Нет, мне он определенно нравился, хотя и вызывал подозрение. Не знаю почему, но ненавязчиво-независимое нахальство всегда находит отклик в моей таинственной душе.

Желая подтвердить слова действием, Ломов достал с полки шкафа кожаную барсетку, выудил из нее органайзер и самостоятельно переписал для меня все необходимое. Я поднялась, поблагодарила его и удалилась. Теперь предстояла масса работы — опросить компанию Ломова.

Его однокурсники, как назло, проживали в самых разных частях Тарасова, в том числе в таких дырах, о которых я знала понаслышке. Например, один из адресов, данных Глебом Евгеньевичем, отправлял меня в Вязовку — деревеньку недалеко от города. Этот адрес принадлежал Андрею Петровичу Кузнецову.

Я благоразумно решила, что Кузнецов в своей дыре подождет, и предпочла для начала посетить одного из живущих неподалеку — филолога Виктора Афанасьевича Карцева. Поднявшись на пятый этаж старенькой «сталинки» по лестнице с ужасно неудобными высокими ступенями, я тщетно осмотрела всю стену в поисках звонка. Но, к моему удивлению, его просто не существовало, и даже мои великолепные сыщицкие способности не помогли его обнаружить. Тогда я сделала проще — пару раз стукнула по обшарпанной двери, сделанной из далеко не ценных пород древесины. За дверью послышались шаги.