Книга Дети солнца - Светлана Шишкова-Шипунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раиса Максимовна любила Форос и параллельно строила ещё одну дачу, в Мюссере. По красоте и комфорту она должна была переплюнуть все прежние. И переплюнула бы, кто ж сомневается, но…
Ах, эти роковые для наших правителей новые дачи! Где теперь тот Форос? Где та Пицунда? Где Ялта? Один только Бочаров ручей и уцелел из некогда длинного списка летних резиденций главы государства.
Первому российскому президенту, выбирать было уже не из чего. Он и не выбирал. Впервые Ельцин появился здесь в конце августа 1991 года, да не один, а со всей своей тогдашней камарильей. Несколько дней они шумно праздновали победу над ГКЧП. Говорят, что шампанское лилось рекою, и под это дело рождались грандиозные планы будущего устройства государства.
С тех пор он не раз ещё здесь пировал, то, празднуя очередные победы, то — зализывая очередные раны. Вот уж кого тени забытых предков не беспокоили вовсе! Только однажды, в 93–м, будто померещилось, что зовёт его кто‑то из темноты, со стороны моря: «Валтасар! Валтасар!».
Оглянулся – а уж и нет никого…
И все годы, что правил тот президент, было на Бочаровом ручье многолюдно и весело, о чём до сих пор ходят по городу вполне правдивые легенды.
Ельцин любил, чтобы в аэропорту Сочи его встречало много народу. Прилетал он специальным самолётом, а то и двумя–тремя (лимузин, охрана, родные и присные). Из самолёта выходил расслабленный полётом, весь в предвкушении приятного отдыха, приветствовал выстроившихся на лётном поле перед трапом чиновников какой‑нибудь незатейливой шуткой, вроде того, что не могли, мол, к моему приезду погоду организовать получше! Хотя небо и так ясное и температура плюс 20 в ноябре. Жал всем руки, нарочито строго взглядывая каждому в лицо, словно проверить хотел: боятся его или нет. Но долго не распотякивал, тут же пересаживался в вертолёт и улетал на Бочаров ручей.
Сочинские жители, заслышав сверху характерный гул винтов, задирали головы, прикрывая ладонью глаза от солнца, и говорили:
— Ельцин полетел.
И хотя по телевизору о внеплановом отпуске президента ещё не объявляли, и в Москве все ещё думали, что президент с ними, и даже его собственный пресс–секретарь отвечал на каком‑нибудь брифинге, что шеф работает с документами, в Сочи все знали: на самом деле он уже здесь.
И многих это огорчало, потому что было вскоре замечено: стоит президенту появиться в Сочи, как погода тут же портится. Некоторым даже жалко его становилось, и они говорили: да пусть бы солнышко ему посветило, может, пенсию прибавил бы нам. А третьи злорадствовали: так ему и надо!
Постепенно местные жители стали связывать различные природные катаклизмы, то и дело обрушивавшиеся в эти годы на город, с ельцинским правлением вообще и частыми наездами его в Сочи, в частности.
— Сроду, — говорят, — такой плохой погоды в наших краях не бывало, а теперь что творится? То снег, то сель, а то и вовсе — смерч!
А президент, глядя на проливной дождь за окнами, маялся, ругал сочинского мэра и все городское руководство и, в конце концов, на всех обидевшись, возвращался досрочно в Москву. Провожая глазами вертолёт, направляющийся в сторону Адлера, сочинцы с облегчением вздыхали: завтра погода восстановится. Так оно и случалось. Почему – одному Богу известно.
К Ельцину часто наезжали в Сочи другие президенты – в основном, из стран СНГ. Он их принимал, угощал, вёл какие‑то, видимо, не слишком официальные беседы (потому что для официальных бесед можно было бы и в Кремль подъехать), после чего они дня два–три отдыхали вместе.
Народ же чего только по этому поводу ни сочинял! И что пьют они (то есть президенты) беспробудно, и что союзные долги делят за бильярдным столом (кто проиграл, тот и платит). Ходили даже слухи, что кое–кому из гостей… специальный стриптиз показывают. Ну, это уж слишком! Хотя…
Однажды приехал президент Украины Леонид Макарович Кравчук. Вышли они с нашим президентом прогуляться. Настроение у обоих хорошее, даже весёлое, должно быть, только от стола. А дело происходило на территории туркомплекса «Дагомыс», почему‑то именно там проходили у них переговоры, там они, выйдя из ступенчатой высотки, и двинулись к морю.
Это было самое начало 90–х. Ельцин ещё не забронзовел и здоров был более или менее, так что мог запросто, как обыкновенный отдыхающий, пройтись пешком. Что касается украинского президента, то его вообще мало кто мог в лицо опознать.
И вот приходят они на пляж, а там народ – купается, загорает, притом некоторые девицы загорают топлес, что для русского глаза вообще‑то непривычно. И вот два президента – в белых рубашках с короткими рукавами, без галстуков – взошли на волнорез и стали по нему прогуливаться туда–сюда и беседовать, в хорошем, повторяю, настроении. А вокруг волнореза женщины и дети плещутся. На президентов, между прочим, ноль внимания. И вот они дошли в очередной раз до края волнореза, постояли там, посмотрели на море и назад поворачивают, и в это время из воды буквально выпрыгивает и карабкается на волнорез дамочка без верхней части купальника. Они остановились и смотрят на неё не без интереса. Дамочка такая, ничего себе, в самом соку. Вдруг она тоже обращает на них внимание и как завопит:
— Ой, Борис Николаевич! Это вы?!
Ельцин, довольный тем, что его узнали, а Кравчука нет, заулыбался и говорит:
— Я, кто же ещё!
— Ой! – вопит дамочка. – Извините! – и ладошками закрывает свои довольно увесистые прелести.
То есть перед всеми другими мужиками, которые на пляже, красовалась – ничего, а тут, видите ли, президента застеснялась.
Тот ещё шире разулыбался и рукой так сделал, как бы успокаивая:
— Купайся, купайся!
Мол, разрешаю, чего там!
Но дамочка, ладошек от голой груди не отрывая, бочком, бочком и – плюх назад в море. Из воды уже ручкой им махнула игриво, вроде как: привет, мальчики! Прямо русалка.
— Ну, что, Леонид Макарович, видал, какие у нас россиянки? – спрашивает Ельцин.
Кравчук посмотрел ей вслед, вздохнул и говорит:
— Пошли отсюда. Работать невозможно в такой обстановке.
Они, оказывается, обсуждали, как Черноморский флот делить.
Прежде бывало, только президент прилетел, назавтра уж потянутся к нему члены правительства, министры, силовики, партнёры по теннису и Бог знает кто ещё. Бывало, что по пять спецрейсов за один день приземлится в Адлере. Каждый ведь на своём самолёте летит.
Однажды случился день рождения супруги президента. С утра – один за другим, один за другим – государственные чиновники с поздравлениями. Первым самолёт тогдашнего министра обороны сел. За ним – госсекретарь (была поначалу такая должность) летит вместе с пресс–секретарём. Следом – министр иностранных дел. Нет бы взять с собой того же Чубайса, так тот на своём самолёте, а этот – на своём. Последними, кажись, Виктор Степаныч с Рем Иванычем сели, хоть эти вдвоём, по старой дружбе.
