Книга Проект "Лазарь" - Александар Хемон

В самолете Рора рассказывал мне, полусонному, как однажды он сопровождал Миллера на интервью с Караджичем. Почему-то в отвратительном украинском казино я вспомнил эту историю — или свой сон, если все это мне только приснилось. Четники остановили их на последнем пропускном пункте перед штаб-квартирой Караджича; один засунул дуло пистолета Pope в рот, так глубоко, что тот стал давиться. Рора рассудил, что убивать его не станут: Рэмбо предупредил своих бизнес-партнеров из числа четников, что Рора и Миллер находятся под его защитой и, случись с ними что-нибудь, пострадает коммерция. Скорее всего, тип с пистолетом просто блефовал, желая припугнуть Миллера. «И тем не менее на секунду я заметил в глазах у него особый блеск, — сказал Рора. — Мне это было знакомо: ты взглядом успокаиваешь противника, мол, не волнуйся, поступай как считаешь нужным, все будет о'кей. В этот момент и нужно поднимать ставку и его валить. Я бы и сам так сделал, но попробуй сделай, когда во рту у тебя пистолет: вкус смазки, порохового дыма и смерти сильно мешают. А рожа у него была омерзительная: морщинистый лоб, одна бровь выше другой, крохотные круглые налитые кровью зенки и прыщ на левой ноздре».

Бизон покинул свой пост и подошел к крупье, с другого бока ее прикрывал пит-босс; оба угрожающе уставились на Рору, только Рору так легко не испугаешь. Не испытывал страха и я, хотя смерть или боль маячили на горизонте; перспектива быть ограбленным до последней нитки тоже не пугала. Наоборот, все это меня возбуждало. Охранник обошел стол и встал рядом со мной, возможно, хотел проследить, не посылаю ли я сообщнику сигналы.

И вдруг в зале погас свет; у меня душа ушла в пятки — мало ли что может случиться в кромешной темноте. Бизон ущипнул меня сквозь рубашку, по-садистски вывернув кожу; я не ожидал, что будет так больно; внезапное нападение было пугающим и одновременно абсурдным, и я захихикал. И ринулся к выходу, но, зацепившись за стул, упал. Тут же зажегся свет, словно его специально выключали, чтобы я плюхнулся на пол. Все остальные, включая Рору, оставались на своих местах.

— Я закругляюсь, — сказал Рора на боснийском. Мужики поняли и кивнули, мол, мудрое решение, молодец. Вели они себя так, будто свет и не отключался. Рора пододвинул к крупье маленький столбик фишек — чаевые; я встал и поднял стул.

Я помог Pope отнести фишки в кассу, по дороге уронив несколько штук на пол — мне сильно мешала камера, — но и не подумал нагнуться и их поднять. Рора выиграл полторы тысячи евро. На Украине за такие деньги можно купить трудолюбивого крестьянина. Мысль, что Сюзины деньги поработали и принесли прибыль, приятно грела душу. Бизон проводил нас до дверей, пожелал доброй ночи. Я ответил ему тем же на своем родном языке. И только на улице, под львовским дождем, чуть не отрубился от переполнявшего меня страха, смешанного с радостным возбуждением.

В кафе «Вена» я опорожнял одну за другой рюмки самого дорогого армянского коньяка из их запасов, а Рора доверительно поучал меня, что главное, когда играешь в блек-джек, — уметь считать карты. Но ни в коем случае нельзя показывать это противникам — пусть им кажется, что ты вообще не думаешь. Пусть решат, что ты полный валенок.

Миллер обожал играть в покер, считая это неотъемлемой частью американского образа жизни. Он играл с другими иностранными корреспондентами, но вскоре партнеров у него не осталось. Рора, желая втереться к Миллеру в доверие, пообещал найти ему более-менее постоянных партнеров. Он знал, что Рэмбо — заядлый картежник и что возможность сыграть в покер с Миллером потешит его самолюбие: защитник Сараева против американского военного корреспондента. Короче, Рора организовал их встречу. За карточным столом собрались: сам Рора; туповатый, но отчаянный Бено — на всякий случай; офицер особого отдела боснийской полиции, приставленный к Миллеру в качестве охранника, хотя и усердно лизал задницу Рэмбо; и какой-то человек из правительства, обеспечивающий крышу для Рэмбо. Все, кроме Миллера, знали, что Рэмбо выиграет. Рора благоразумно вышел из игры, быстро проиграв небольшую сумму. Проигрыш он рассматривал как инвестицию: основной целью этой игры было свести Рэмбо и Миллера и потом извлечь из этого выгоду для себя. Рора описал мне в деталях все комбинации, все обманные ходы, все ставки; в самом конце за столом остались только Рэмбо и Миллер. Перед Рэмбо лежала толстая пачка долларов, перед Миллером — пачка поменьше и фул-ха- ус на руках — три короля и две дамы. Но это была западня, Рэмбо-то сидел с четырьмя тузами. Они повышали ставки до тех пор, пока Миллер не выложил на стол часы и золотую цепочку и стал играть на свою будущую зарплату. Он был в стельку пьян после пары бутылок джина, которые сам же и принес, но поклялся заплатить Рэмбо, если проиграет. При любых других обстоятельствах, и уж тем более не в осажденном городе, никто бы не согласился на такие условия, но все присутствующие, и Рэмбо, и даже пьяный Миллер знали, что в Сараеве смерть ходит за тобой по пятам (будь ты хоть американским репортером): одно неверное движение, дурацкая ссора, выстрел снайпера — и все. Миллер, естественно, продул; Рэмбо обыграл его как мальчика. Впоследствии Миллер оказывал Рэмбо мелкие услуги: то отвезет приятелю небольшую посылку, то опубликует статью в американской прессе про то, как геройски Рэмбо сражается с четниками, то передаст наркотики другим западным корреспондентам, то сведет Рэмбо с телевизионщиками и т. п. Рору такой расклад очень устраивал: на передовую идти не надо, никаких тебе больше ночных вылазок и траншей — ведь Рэмбо приставил его к Миллеру, чтобы он с того глаз не спускал.

— Ты все придумал, — сказал я.

— Если бы.

— Тебе надо было вести дневник.

— Я фотографировал.

— Ты должен все это записать.

— А это уж твоя обязанность. Почему, думаешь, я тебя с собой взял?

* * *

После вскрытия, произведенного почтенным доктором Хантером, Шутлер показывает медицинское заключение Уильяму П. Миллеру, которому явно льстят доверительные отношения, возникшие между ним и первым помощником начальника полиции.

Труп мужчины, приблизительно 20 лет, рост — 5 футов 7 дюймов, вес — около 125 фунтов, с признаками недоедания.

В левой верхней части лобной кости пулевое отверстие диаметром четверть дюйма.

Пулевое отверстие слева от подбородка.

Пулевое ранение правого глаза.

Пулевое отверстие на 2 дюйма выше правой ключицы.

Пулевое отверстие на 2 дюйма правее левого соска.

Пулевое отверстие в нижней части левой лопатки.

Пулевое отверстие в затылке. Пуля обнаружена при вскрытии.

Необычное строение черепа. Волосы темные. Кожа смуглая. Форма носа не ярко выраженного еврейского типа, однако указывает на семитское происхождение.

Целый ряд прочих признаков однозначно свидетельствуют, что покойник был евреем.

Зубы без пломб. Кисти рук хорошо развиты; судя по этому, покойник занимался тяжелым физическим трудом.