Книга Волк. Юность - Виктория Гетто

– Дежурный десяток – за мной!

Взлетаю в седло Вороного, устремляюсь к воде. За мной – дробная россыпь сорока копыт коней солдат. От бешено несущихся коней все шарахаются, кто-то пытается ругаться, но я не обращаю на это внимания. Этот идиотизм меня достал!

Жеребец могучей грудью сносит подвернувшихся солдат, валит на землю хлипкую, по сравнению с ним, лошадку, я выхватываю плеть и мгновенно выдёргиваю взглядом зачинщиков. Слуги. Один в алом, с какой-то птицей на спине. Второй – в синем, с кругом белого цвета, уже достаточно грязным.

– Взять обоих, – отдаю приказ.

Мои люди прыгают с коней, мгновение – и оба провинившихся стоят передо мной на коленях с заломленными назад руками. Один сипит:

– Как ты смеешь! Я – слуга барона дель Ронго!

Я прищуриваюсь:

– Ты, серв, посмел обратиться к благородному графу дель Парда на «ты»?! Удавить его.

– А?!

Наглец не успевает ничего сообразить, как держащие его воины сноровисто накидывают на шею ремень и с силой тянут за концы. Хрип, хватание за кожу, сучение ног, и, наконец, рефлекторное мочеиспускание. Последнее. Готов… Смотрю на второго. Тот белеет, словно мелованная бумага.

– А ты, негодяй, посмел оскорбить мой благородный слух и взгляд грязной руганью и простонародной дракой? Отправить его к первому.

Мрачные ухмылки моих солдат. Снова шелест ремня, сипение, острая вонь мочи. Вокруг гробовая тишина. Я оборачиваюсь к мрачно застывшим солдатам вокруг:

– Ну, кто ещё желает оскорбить слух и взор благородного графа дель Парда? А?!

Тишина становится осязаемой.

– Спокойно разберитесь, кто, что и как. И не надо всем лезть одновременно. Как идёте в колонне, так и подходите. Не ломитесь все – отрядите дежурного с флягами, таких пропускать вне очереди. Все всё поняли? Не слышу!

Пара мгновений тишины, потом лица светлеют – до воинов дошло, что им приказано. И нестройное, но гораздо более весёлое рявканье:

– Да, ваша светлость!

Но тут кто-то особо умный спрашивает:

– А если слуги опять полезут? Что тогда, сьере граф?

Ухмыляюсь:

– Слуги не воюют. Пусть делают свои дела после того, как напьётся последний солдат!

– Но благородные рыцари…

– Я тоже рыцарь. Но стою в очереди со своими воинами. Потому что дерусь вместе с ними. А не без них.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но тут слышен дикий вопль:

– Да как ты посмел, подле!..

Договорить он не успевает. Невиданный здесь ранее удар ногой в челюсть выносит плотного, но приземистого мужчину обратно в толпу, из которой он появился. Я молча и зловеще тяну свой офицерский меч. Мало того что у него вид непривычный и устрашающий, потому что ничего подобного они никогда не видели, так ещё и моя зверски перекошенная морда с остановившимися, пустыми глазами пугает всех вокруг так, что люди невольно подаются назад. По цвету котты определяю, что это хозяин первого удавленника, барон дель Ронго. Неуловимое движение – и остриё узкого клинка упирается в горло размазывающего сопли и кровь по лицу ворочающегося на земле чванливого спесивца. И мой мрачный голос, от которого идут мурашки по коже:

– Ты, вонючий барон, посмел возвысить голос на графа…

Последнее слово я выделяю так, что оно сравнивается по значению едва ли не с самим Высочайшим. Ну, ещё бы: барон – практически нижайший феодальный титул. Ниже его только рыцарь. А я – граф! Граф! И тут какой-то баронишка хочет меня в чём-то обвинить?…

– Ты, ублюдок, не можешь призвать своих слуг к порядку, потому что сам с ним незнаком! И ещё осмелился обратиться к самому графу без его на то разрешения! Да я тебя сейчас…

Рука чуть подаёт вперёд клинок, брызгает кровь, и в наступившей тишине я слышу резкий приказ:

– Граф дель Парда, прекратите!

Меч отходит назад, освобождаясь из толстой шеи. Из толпы вываливается злой и уставший, словно демон в аду, дель Саур.

– Граф дель Парда, что вы себе позволяете?

– Вы желаете объяснений? Пожалуйста, герцог. Первое: слуга этого борова посмел обратиться к благородному лорду на «ты», при этом оскорбив меня словесно. Мне кажется, это достаточный повод прибегнуть к закону.

А закон суров. Но это закон. Слуга ещё легко отделался, простой удавкой. Ведь его могли и сварить живьём. Или сжечь на костре. Тоже, разумеется, живьём. Владельца же серва, допустившего такое, ждёт штраф в десять бари. Полновесных серебряных монет. Так что барон крупно попал.

Дель Саур мрачно смотрит на меня, потом изрекает:

– И есть свидетели?

Усмехаюсь:

– Сколько угодно.

Обвожу вокруг рукой плотно сгрудившихся солдат. Герцог некоторое время молчит, потом спрашивает:

– А второй?

– Этот посмел оскорбить мой благородный слух грязной площадной руганью, а взор – простонародным мордобитием. Никакого изящества, никакого воинского искусства. Поэтому в данном случае я счёл себя оскорблённым…

– Но, барон… – Дель Саур делает последнюю попытку, и я парирую:

– Герцог дель Саур, я когда-либо обращался к вам в походе первым?

Краткий миг раздумий.

– Ни разу. Вы вообще ко мне не приходили.

– Мы в походе. Мы – армия Фиори. И младший по рангу не может обратиться к старшему по званию и должности без разрешения того. Согласны?

– Но при чём тут это?! – недоумевает дель Саур. – Барон так же благороден и так же является начальником собственного отряда.

Снова усмехаюсь:

– Вы сами назвали дель Ронго по титулу – барон.

– И что?!

Вижу, герцог сейчас взорвётся.

– А я – граф.

Тишина. Дель Саур молча разворачивается и уходит. За ним убирается свита. Тишина. Я машу рукой:

– Эй, воины, вы чего? Давайте пейте. И так столько времени потеряли…

Взлетаю в седло, трогаю Вороного. За мной тянется мой десяток… В принципе немного на это дело потратили. Полчаса. Зато теперь отыграем их отсутствием сумятицы и тупых, никому не нужных разборок. На нас пугливо косятся, слух о том, как я расправился со слугами и одним из баронов, мгновенно облетел весь лагерь. Ну и пусть! Посмотрим, как вы запоёте, когда нас кинут в мясорубку, на убой.

Как ни странно для всех, но два удавленника и сломанная челюсть навели кое-какой порядок в лагере. Во всяком случае, простые солдаты быстро разобрались, что к чему, и теперь водопой проходил быстро и организованно. Но дель Саур меня избегает по-прежнему. Видел его пару раз, только герцог до жути мрачен, а мне нужно держать марку. Из высших дворян нас в корпусе двое – он и я. Остальные – бароны, шевалье, баронеты, есть пара виконтов. Подавляющее большинство прочих владетелей – простые рыцари. Однощитовые, как правило. То есть, кроме доспехов, ничего за душой. Потому многие перебиваются с хлеба на воду. А мой отряд, естественно, не бедствует. Вяленое мясо в каше каждый день, пеммикан, как неприкосновенный запас, гречка, рис, пшено. Словом, люди сыты, кони гладки, настроение бодрое.