Книга Пепел и песок - Алексей Беляков

— Это дата of today! — пояснил Либерман, тыча пальцем в доску. — Мы запомним ее! Если мой коллега докажет, что он is right — это будет великая дата. Если нет — это будет his day of misfortune. День его позора!

— Я готов, — улыбнулся Анатолий Тимофеевич. — Пройдем в Экспериментальный корпус?

Физики стали ретиво подниматься со своих мест. Даже крайние скептики не желали пропустить подобный опыт. И только на последнем ряду спал счастливым сном лаборант Стругацкий. Все последние дни и ночи он провел вместе с Анатолием Тимофеевичем, спешно завершая монтаж экспериментальной установки «К-1». И теперь лаборанту Стругацкому снился ансамбль с дурацким названием «Машина времени», который, приплясывая твист, исполнял песенку со странным припевом: «Мы частицы, мы частицы, почему нам не сидится?» Стругацкий улыбался во сне.

Физики высыпали на площадь перед лекционным корпусом. На клумбе здесь уже распускались первые голубые тюльпаны, луковицы которых прислали в Дубну коллеги, голландские физики. Ученые немедленно достали сигареты и закурили. Алекс Либерман любезно предлагал окружающим свои американские, бездымные, но все здесь предпочитали прекрасный российский «Дымок» без никотина. А итальянец Скьяпарелли и вовсе с удовольствием курил ароматный «Беломор».

В небе раздался птичий крик.

— Летят журавли! — воскликнул кто-то из физиков.

Все физики, как по команде, подняли головы и посмотрели на клин птиц, которые возвращались на родину после затяжной холодной зимы. А немец Ланге даже успел мысленно высчитать скорость журавлиного полета.

Установка «К-1» занимала часть укрепленного подвала в Лабораторном корпусе. Непосвященный увидел бы в ней только пугающий хаос из проводов, лампочек и маленьких экранов, по которым пробегали нервические зеленые полосы.

Анатолий Тимофеевич отдал этому хаосу десять лет жизни из своих сорока. С ним с трудом уживались лаборанты: Анатолий Тимофеевич был исключительным педантом и не терпел даже трехминутного опоздания. В Дубне, этом международном центром ядерной физики, месте, где ученые всего мира жили веселой и шумной коммуной, — даже тут Анатолий Тимофеевич ни с кем не сближался. Он жил один в небольшом домике на Заречной улице, никогда не приглашал гостей и письма получал только по работе. Уже в тридцать лет Анатолий Тимофеевич был удостоен Государственной физической премии имени Попова — Маркони за работу «Создание атмосферы на Луне». Именно Анатолий Тимофеевич предсказал, что освоение Луны начнется в ближайшие десять лет, а в ближайшие тридцать человечество начнет активно ее заселять. Теперь этот прогноз сбывался. Более того, сбывался даже быстрей, чем Анатолий Тимофеевич предлагал.

Что было неудивительно. Еще в 1961 году Американский союз, Российско-Кавказская Федерация и Ассоциация стран Азии подписали в Гаване знаменательный меморандум «Коммунизм — новая реальность». Тем самым утвердив на большей части Земли новый невиданный общественный строй. На планете прекратились даже мелкие локальные войны из-за спорных территорий. Только в Эфиопии воевали два племени, но исключительно бескровно, с затупленными копьями — для развлечения вездесущих туристов из Монголии. Границы были открыты, и американские фермеры возделывали рисовые поля во Вьетнаме, студенты из Ирака и Ирана с жадностью изучали сопромат в Тель-Авивском университете, а бразильские футболисты передавали опыт сборной Албании.

Однако вернемся в подвал Лабораторного корпуса.

Физики, надев белые халаты, столпились в небольшой комнате с пультом управления и сквозь толстое стекло разглядывали «К-1». Они видели это чудо впервые: во время монтажа Анатолий Тимофеевич сюда никого не пускал, а лаборанты давали руководителю проекта клятву о неразглашении. И никто из них, даже затаив обиду на сурового Анатолия Тимофеевича, никогда не нарушал ее.

Итак, Анатолий Тимофеевич объяснил коллегам, что задействует «К-1» на самой малой мощности. То есть вмешательство в структуру времени не распространится дальше предыдущего дня.

— Я сам еще не просчитал все последствия, — пояснил он. — Так что, мы все вместе сейчас станем и объектами эксперимента.

Не всем физикам приглянулась такая перспектива, однако даже вида никто не подал. Только Скьяпарелли на всякий случай перекрестился и пробормотал: «Да хранит нас Леонардо да Винчи».

Анатолий Тимофеевич щелкнул тумблерами. Послышалось гудение. Физики затихли.

…Лаборант Стругацкий проснулся и оглядел пустую аудиторию. Первым делом, лаборант Стругацкий вспомнил, что во внутреннем кармане пиджака у него лежат два билета на сегодняшний концерт The Beatles во Дворце науки Дубны — для него и брата. (На концерте предполагался сюрприз, о котором всем уже было известно: музыканты должны были финальную песню «Подмосковные вечера» спеть с солистом Большого театра, баритоном Леонидом Брежневым.) Но следующая мысль Стругацкого была далеко не такой приятной. Он сообразил, что эксперимент начали без него. Стругацкий вскочил, сбежал вниз и толкнул дверь аудитории, чуть не сбив с ног министра культуры Боливии Че Гевару, который приехал посмотреть знаменитый на весь мир ядерный центр.

Когда лаборант Стругацкий примчался к Лабораторному корпусу, физики уже выходили оттуда. По их лицам было понятно: ничего интересного они не увидели.

Анатолий Тимофеевич сидел у пульта, обхватив голову руками. Его большие очки лежали рядом.

— Что случилось? — тихо спросил Стругацкий.

— Эксперимент провалился, — ответил Анатолий Тимофеевич глухо.

Через десять минут оба молча вышли из Лабораторного корпуса.

Налетел легкий весенний ветер, и он принес с собой чудесный аромат. Анатолий Тимофеевич даже обернулся, но не понял, откуда возник этот щемящий запах.

— Хотите, я с вами сегодня еще раз все пересчитаю? — предложил добряк Стругацкий. Ради профессора он было готов пожертвовать даже концертом.

— Нет. Не стоит, — сухо ответил Анатолий Тимофеевич. — Это мое дело. Вы свободны.

Лаборант Стругацкий сел на велосипед «Харьков-Харлей» и укатил в общежитие, где его ждала веселая компания с кубанским виски и квас-колой. Нельзя же было молодым людям идти на концерт, не выпив чуть-чуть.

А ко Дворцу науки съезжались машины всевозможных размеров и расцветок. Всем гостям предстояло пройти по красной ковровой дорожке. Популярный куплетист Ли Харви Освальд приехал в открытом кадиллаке в компании с композитором Александрой Пахмутовой, одетой в маленькое черное платье от Фурцевой. Писатель Эрнест Хемингуэй прибыл на старой «Победе» и привез с собой друга, известного агронома Никиту Хрущева. Хрущев вышел из машины босиком — так, как он привык ходить в своем колхозе имени Вивальди.

— Не понимаю я ничего в энтой музыке! — резюмировал Хрущев, хлопнув дверцей.

Модные художники Адольф Гитлер и Сальвадор Дали примчались на разрисованных под хохлому мотоциклах «Урал». Душку Гитлера немедленно схватили под руки Эдита Пьеха и Эдит Пиаф, повлекли во Дворец по ковровой дорожке. Забытый Дали сердито поправил усы, но тут же нашел новый повод для огорчения: куда более пышные усы гордо выносил из восьмиметрового «Запорожца» сам Семен Буденный, ведущий популярной во всем мире игры «КВН».