Книга Личное одолжение - Дениза Алистер

— Я решила, что вам захочется кофе, — нерешительно прошептала Клэр. Она стояла у плиты в длинной белой ночной рубашке. — Кофе и общество?

Шеннон стоял неподвижно, все еще не в силах опомниться. Яркий лунный свет высвечивал сквозь тонкую ткань ее стройную фигуру. Кружева на вороте подчеркивали изящную линию шеи. Лицо у нее было сонное, мечтательное. Его охватило желание погрузиться в нее, горячо и глубоко. Под его жадным взглядом она не шевелилась.

В ее глазах появился страх, смешанный со страстным влечением. Шеннону до боли хотелось сделать ее своей. Но он тут же опомнился. Кого он хочет обмануть? У нее есть все, чего он лишен: надежда, вера в будущее. Даже детям она дарит способность верить!

— Сейчас не надо быть со мной рядом, — хрипло сказал он.

— Я рискну, — ответила Клэр. Никогда она еще не встречала такого сильного и страстного человека, как Шеннон.

Он стоял в дверях кухни, расправив плечи, и его мускулы четко вырисовывались под кожей. Дорожка темных волос сбегала по груди и подтянутому животу, исчезая под белым полотенцем. Но довообразить оставалось совсем немного. Клэр судорожно сглотнула.

Его жадный взгляд обжигал ее. Стараясь справиться с охватившей ее страстью, и, чувствуя, как у нее дрожат руки, она заставила себя отвести взгляд.

— Я… я услышала ваш крик. Сначала я подумала, что мне приснился страшный сон, а потом поняла, что кричала не я, а вы. Я не знала, что делать.

— Ничего не надо было делать, — нетвердым голосом ответил он. Выдвинув стул, он сел, стараясь унять дрожь в ногах. — Разве я не говорил вам, что ради меня подниматься не стоит? Посмотрите на себя. Вы дрожите!

— Ничего страшного.

Шеннон чувствовал себя отвратительно. Он испугал ее, разбудил страх, который она так недавно пережила.

— Я живу как в аду. Вы не заслуживаете того, чтобы я омрачал вашу жизнь.

Тело Шеннона подрагивало, словно он все еще был во власти кошмара. Клэр переборола боязнь и стеснение и, подойдя к нему, мягко положила руки ему на плечи.

Шеннон беззвучно застонал. Ее прикосновение так согревает, так успокаивает!

— Сидите, — ласково прошептала она. — Я разомну вам плечи. Вы так напряжены.

Он качнулся на стуле, пытаясь воспротивиться, по его остановили уверенные сильные движения ее пальцев, которые начали массировать затвердевшие мускулы. Он прикрыл глаза, постепенно расслабляясь и чувствуя, как с каждым ее движением уходила хоть доля накопившегося за долгие годы страха. В конце концов он откинулся на спинку стула. Его веки сомкнулись. Даже плотно сжатые губы немного расправились.

Клэр наслаждалась прикосновением к его стальным мускулам. Ее возбудившиеся чувства брали верх над разумом и требовали, чтобы она действовала. Податливость Шеннона, физическое ощущение его тела кружили ей голову. Ей нестерпимо хотелось наклониться и поцеловать его тронутый морщинами лоб. Сколько в душе этого человека боли!

— Два года назад, — сказала она, разглаживая его мышцы, — у меня в классе был один мальчик, Руди. Он был умственно отсталый, и служба охраны детства забрала его от родителей. Ему было всего восемь лет, и он выглядел как испуганный зверек. Мне сказали, что отец у него был алкоголик, а мать — наркоманка. И оба его били.

Шеннон открыл глаза.

— Я вам это не случайно рассказываю. — Руки Клэр замерли на его плечах. — Сначала Руди только залезал в угол и прятался. День за днем я завоевывала его доверие, уговорила рисовать. Его рисунки столько сказали мне о том, что он перенес, — одинокий и беззащитный. Не было дня, когда я из-за него не плакала бы. Руди, как никто, показал мне, что такое любовь и вера. Постепенно он оживал. За тот год, пока он был в моем классе, он научился улыбаться, смеяться. Его приемные родители искренне его любят, и это помогло ему оставить позади ужас и унижение, которые он пережил. Этот испуганный, забитый ребенок в конце концов снова поверил людям. — Клэр пригладила волосы Шеннона. — Он знал только насилие, обман и боль. Но ему хватило духа отбросить все это и потянуться к тем, кто по-настоящему его любил и принял таким, какой он есть…

Клэр продолжала поглаживать его по голове, не решаясь на что-то иное.

А Шеннона охватило щемящее предчувствие неизбежности того, чего он так избегает, сторонясь женщин. Понимает ли Клэр, что делает? Знает ли, что еще немного — и он овладеет ею, погрузившись в ее горячее тело? Желание боролось в нем с самообладанием. Он осторожно высвободился из ее рук и сел прямее.

— Почему бы нам не выпить кофе?

Слова прозвучали не слишком уверенно и с таким подтекстом, будто он просит не кофе, а предлагает разойтись по разным углам.

Клэр неторопливо прошла к плите, и он заметил, сколь безмятежно ее лицо. Как ей удается сохранять ангельское спокойствие, когда в нем так бурлит кровь?

Ее волшебное прикосновение рассеяло его кошмар, но какую же бурю чувств вызвало в его душе! Как ему справиться со своей страстью? Никогда еще он не испытывал такого влечения к женщине!

Клэр поставила перед Шенноном кофе, ощущая на себе его пристальный взгляд. Его предупреждение все еще звучало в ее ушах. Хватит ли у нее мужества оставаться рядом с ним? Она заставила себя встретиться с ним взглядом, и угадываемое по глазам переполнявшее его чувство потребности в ней заставило ее растаять. Она села рядом, твердо решив не давать ему повода снова прогнать ее. Сердце подсказывало, что сейчас ему нужен друг, с которым он мог бы поговорить.

Шеннон был в смятении: неужели Клэр настолько наивна, что не понимает, как он ее хочет? И все же она села рядом и спокойно принялась пить кофе. Сердясь и на нее, и на себя, он буркнул:

— Почему вы не ложитесь?

— Потому что я вам нужна. — Встретив его изумленно вопрошающий взгляд, Клэр добавила: Вам нужен друг, Дэн.

— Мне сейчас меньше всего хотелось бы говорить.

Ее не остановил его резкий тон.

— А что хотелось бы?

— Уходите, Клэр, пока не поздно. Оставьте попытки сблизиться со мной. Я не Руди. Я — мужчина, и потребности у меня мужские. Я опасен. Если вы останетесь, я не отвечаю за свои поступки.

В его словах звучала не угроза, а боль, и она ощутила, что нужна ему. Она выпрямилась, поставив чашку.

— Да, вы не Руди. Но ваша душа так же изранена, и вам нужна тихая гавань.

Шеннон вскочил, чуть не опрокинув стул.

— Раненые звери кусают тех, кто пытается им помочь! — Тяжело дыша, он отошел в дальний конец кухни. — Черт подери, Клэр, не приближайтесь ко мне! — Он ударил себя кулаком в грудь. — Я могу причинить вам боль. Вы этого хотите? Вы хотите, чтобы я зарылся в вас и остановил время, чтобы не было ни дня, ни ночи, и вы не знали бы ничего, кроме меня, моих рук, моего тела…

Шеннон стремительно повернулся, заскочил в свою комнату, распахнул наружную дверь и исчез в ночи. Если бы он не ушел, лежать бы ему сейчас с Клэр прямо на дощатом полу кухни. Древняя кровь бушевала в нем. Ее зов затмевал разум, крушил самообладание. Именно о такой женщине он всегда мечтал. Но реальность должна развеять мечты…