Книга Ленинград-43 - Влад Савин

— Вы с Рудински как сговорились показать картину страшней. Вместо восставшего арийского бога — пришельцы, превосходящие нас, они же коммунисты, русские по крови, и очень вероятно, истинные арийцы. Может быть, у вас есть и предложение, как мы можем справиться с этой угрозой?

— Глупо было с самого начала воевать с русскими на истребление во имя идеи арийской расы! Если я прав и пришельцы считают русских своей ветвью — легко понять, отчего они вмешались. А теперь нам остается лишь молиться и надеяться, что потеряно не всё. Я вижу наш шанс лишь в том, что пришельцы относятся к англосаксам без всякого почтения — и скорее всего, лет через двадцать — тридцать, когда вырастет новое поколение, забывшее про ужасы этой войны, всё повторится снова. И если пришельцы умны, они позволят нам жить, чтобы использовать нас, как мы фолькс-дойчей, тоже полукровок, в установлении своего мирового господства. Есть вариант для нас: попробовать пойти на союз с англосаксами, и это будет смешно — в войне за господство арийской расы мы будем сражаться на противной стороне! Но я совершенно не уверен, что тогда не появится еще одна «подлодка», или целая эскадра, или что-то другое, столь же разрушительное. И Рудинский окажется прав — всё кончится установлением арийского господства, вот только это будем не мы, нас вообще не будет, потому что предателей карают строже, чем врагов. Я не политик, а моряк, герр рейхсфюрер! Вам решать — что выбрать.

— Что ж, Дениц, я внимательно вас выслушал. Скажите, вы никогда не завидовали лаврам Уэллса? Писателю не слишком нужно заботиться о достоверности, ваша же гипотеза порождает больше вопросов, чем ответов. Например, с кем они воевали там, у себя — на Марсе, в Беловодье или где-то еще? С какими-нибудь теми, со щупальцами, которые управляют боевыми треножниками и пьют человеческую кровь? Стреляя в них торпедами в глубинах своих морей? Долетев до нас, не могут навести орднунг на своей же планете?

— Герр рейхсфюрер, а почему на своей планете? Если их корабль может летать и в космосе — оставим пока на совести умников рассуждения, что космические лучи за пределами атмосферы убьют всё живое, в конце концов, этого никто не проверял. То и его «торпеды» — это идеальное оружие против себе подобных, быстрые и самонаводящиеся снаряды огромной разрушительной силы, которым всё равно, двигаться под водой или в космической пустоте.

— Еще один аргумент против, Дениц. Если доказано, что по берегу они стреляли чем-то вроде реактивных снарядов, для двигателей которых необходим воздух. А наши акустики слышали шум винтов их торпед. В то время как пришельцам проще использовать что-то универсальное, как вы правильно заметили, одинаково подходящее для воды, атмосферы и пустого пространства. Зачем им вместо этого ставить на свой корабль, на котором всё же нет лишнего места, узкоспециализированное оружие, причем для каждой среды свое?

— Ну, мало ли какие у них могут мотивы!

— Они обязаны прежде всего быть рациональными. Цели следует достигать наиболее кратчайшим, дешевым, простым путем. Вы же напрочь отказываете им в логике. Для войны в наших морях этот корабль несомненно избыточен и слишком сложен для быстрого воспроизводства в нашем мире. Если они так желают победы своим, то им лучше было бы захватить побольше исходных материалов и образцов — новые технологии, станки, машины, приборы. Но ничего подобного в СССР мы не видим — все новые образцы их вооружения не выходят за известные нам пределы нашей, земной, техники и науки. Русские инженеры, американское и советское оборудование, обычное русское сырье. Политическая воля и организаторские способности Сталина.

— Всё, кроме самой подлодки. Остаюсь при своем мнении, герр рейхсфюрер, она и ее экипаж — не отсюда. В нашем мире у русских не было никакой возможности построить ее!

— В этом я, может быть, с вами и соглашусь, гросс-адмирал. Ваша профессия сыграла с вами дурную шутку: вы видите всё слишком узко и через шоры вашей специальности. Увидев некоторое сходство между субмариной и гипотетическим межпланетным кораблем, вы начали и всё остальное подгонять под результат. У меня же по должности взгляд должен быть шире, и кроме того, я достаточно пообщался с моим другом Рудински, чтобы сразу замечать несоответствия. Однако меня интересует не само знание, а его практическое применение. Что нам надлежит сделать, чтобы нейтрализовать эту угрозу? Или хотя бы предвидеть, что можно ждать в дальнейшем? Даже ответить на один вопрос: не появится ли здесь еще одна «подлодка» или что-то ей подобное?

— Если я прав, то экипаж этой сверхлодки — еще большая тайна русских, чем сам корабль. Попробуйте это проверить, и хорошо бы заполучить кого-то живым, если они участвуют в боевых операциях на фронте — очень странный, кстати, шаг с их стороны! И я уверен, что рейху надо скорее заключить мир. Ясно, что продолжение войны не принесет нам никаких выгод, но еще можно надеяться спасти приобретенное и выйти в лучшем положении, чем были в тридцать девятом.

— И с кем же мы должны заключить мир? С русскими или англосаксами?

— А кто сейчас для нас наибольшая угроза? Вот только боюсь, что Сталин ответит нам то же, что Фош в восемнадцатом. Но мир на Западе тоже неплох. Однако ни в коем случае нельзя прекращать наступление в Португалии. Во-первых, с показавшим силу легче идут на переговоры, во-вторых, нельзя оставлять в чужих руках плацдарм для вторжения. Но там всё не так просто, как нам кажется.

— Отчего же? Вы сомневаетесь в гении Роммеля? Еще пара дней, и Лиссабон падет.

— В войне на Западе бесполезны победы на суше, без побед на море. В отличие от Остфонта, где наоборот. Вспомните Францию сорокового, мы разбили ее, растоптали, растерли в пыль, и что? Так и Португалия станет нашим успехом, но не победой — если мы не выиграем наш Трафальгар.

— Ну, мы всё же посильнее того корсиканского неудачника.

— И находимся точно в таком же положении! Этот континент, именуемый Европой, не может выжить без выхода вовне. И такова география, что Англия и русские с разных сторон сжимают наше горло, наша война с одним из них означает, что другой может диктовать нам условия — что изменилось со времен Наполеона? Мы, как и он, попытались разорвать это кольцо на Востоке — что вышло, видите сами. Оттого разорвать его на Западе — это наша последняя надежда. Или мы погибнем, даже если сумеем каким-то чудом заключить мир — потому что нормально развиваться нам не дадут.

— И что же вы хотите сказать, гросс-адмирал?

— Всего лишь то, что ключ к нашей полной победе в Португалии находится в руках не Африканского Лиса Роммеля, а нашего славного берсерка Тиле.

Атлантический океан у побережья Португалии.

Утро 18 ноября 1943.

В абсолютной тишине, охватившей адмиральский салон «Фридриха Великого», Мори Танабэ встал. Положил правую руку на эфес самурайского меча. И поклонился. Низко и почтительно. Гайдзину.

Худое, типично европейское лицо. Впалые щеки, горящие глаза. Белая, а не желтая кожа. Стремительные движения, резкая мимика, быстрая лающая речь. Никакого сходства, абсолютно никакого, но тем не менее, чем дольше Танабэ разглядывал Августа Тиле, тем сильнее ему казалось, что из-под европейских черт лица адмирала вот-вот проглянут скулы и холодный прищур легендарного Хайхатиро Того.