Книга Пираты южных морей - Говард Пайл

Неудивительно, что при этих словах наш герой затаил дыхание. Однако, каковы бы ни были его ожидания, действительность превзошла даже самые из них.

— Мне приказано сделать следующее, — объявил главарь пиратов. — Я должен доставить тебя и юную леди на берег и проследить, чтобы вы обвенчались, прежде чем я покину вас. Для этой цели был выбран, приглашен и сейчас, вне всяких сомнений, дожидается вашего прибытия добрейший, скромный и честный священник, проживающий на берегу вон в той деревне. Таковы данные мне указания, и это последнее, что я должен исполнить. А сейчас я оставлю вас одних на пять минут, дабы вы обсудили сказанное мною. Однако поторопитесь, ибо хотите вы того или нет, сие все равно придется сделать.

С этим он вышел, как и обещал, оставив их вдвоем — окаменевшего от изумления Барнаби и юную леди с опущенным лицом, в угасающем свете дня пылающим словно пожар.

Не могу донести до вас в точности те слова, с которыми обратился Барнаби к девушке, поведаю лишь, что он в величайшем волнении и, казалось бы, без всякого вступления и завершения заявил Марджери, что одному лишь Богу ведомо, как он ее любит, любит всем сердцем и душою, и что для него во всем мире не существует никого, кроме нее одной, но если же ей не по нраву приказ незнакомца, если она не желает выйти за него замуж, то он скорее умрет, нежели позволит принуждать возлюбленную к тому, чему противна ее воля. Но все же она должна высказаться и ответить ему «да» или «нет», и Бог свидетель: он отдал бы весь мир, лишь бы услышать «да».

Все это и даже еще больше Барнаби выложил девушке столь бессвязно и сумбурно, что в речи его вряд ли прослеживалась хоть какая логика, а Марджери сидела, не осмеливаясь поднять глаза, и грудь ее вздымалась и опадала, словно она задыхалась. И я не могу с точностью вам передать, что же именно она ответила ему — знаю лишь, что девушка согласилась выйти за него. В ответ Барнаби обнял ее и поцеловал в губы, и сердце его сладко таяло в груди.

Вскорости капитан вернулся в салон и обнаружил, что Барнаби сидит и держит Марджери за руку, лицо ее стыдливо опущено, а сердце юноши стучит, словно молот. И понял он, что все улажено, как то и требовалось. Тогда он пожелал им обоим счастья и пожал Барнаби руку.

Когда они вышли на палубу, шлюпка уже была готова и покачивалась на волнах у борта, так что молодые люди не мешкая спустились и заняли места. Их довезли до берега, и вскоре они уже шли во тьме по деревенской улочке — причем Марджери вцепилась в руку жениха, словно вот-вот готовая упасть в обморок; а следом шествовал капитан бригантины с двумя своими людьми. И так они добрались до дома священника, который поджидал их, прохаживаясь теплым вечерком перед дверьми и покуривая трубку. Священник немедленно провел их к себе, его жена принесла свечу, и в присутствии двух жителей деревни он задал молодым людям несколько вопросов: как их зовут, сколько им лет, откуда они родом. По завершении церемонии всеми присутствующими надлежащим образом было подписано свидетельство, за исключением членов команды бригантины, наотрез отказавшихся прикладывать свою руку к какому-либо документу.

Та же шлюпка, что днем доставила капитана в город, поджидала их у места высадки, и капитан, пожелав новобрачным удачи и обменявшись сердечным рукопожатием с Барнаби, оттолкнул ее от берега. Они развернулись и поплыли с попутным ветром, оставив в ночи всех этих загадочных людей.

Пока молодожены мчались во тьме, до них донесся скрип такелажа поднимаемых парусов бригантины, и им стало понятно, что она готовится вновь уйти в море. Никогда больше Барнаби не встречал этих людей, равно как и, насколько мне известно, никто другой тоже ни разу не видел их.

Почти в полночь новобрачные добрались наконец до причала мистера Хартрайта в начале Уолл-стрит, так что улицы были уже темны, безмолвны и пустынны, когда они шли к дому Барнаби.

Можете представить себе удивление добрейшего отчима Барнаби, когда он, облаченный в домашний халат и с фонарем в руке, отпер дверь и узрел того, кто поднял его с постели в столь поздний час, и юную прекрасную леди, которую Барнаби привел с собой.

Первой мыслью его было, что «Прекрасная Елена» пришла в порт, и Барнаби не вывел отчима из заблуждения немедленно, но подождал, пока они не уединятся в безопасности, и лишь тогда поведал свою удивительную и чудесную историю.

— Это оставили для тебя сегодня днем два иностранных моряка, Барнаби, — сказал добрый старик и со свечой в руке прошел через залу. У деревянной обшивки рядом с дверью в столовую взору нашего героя предстал некий предмет.

Барнаби не смог удержаться и вскрикнул от изумления, ибо предметом этим оказался один из двух чемоданов с сокровищами, которые сэр Джон Мальо увез с Ямайки, а потом пираты захватили на «Прекрасной Елене». Что до мистера Хартрайта, то он не имел ни малейшего понятия о его содержимом.

Через день в порт прибыла и сама «Прекрасная Елена», принеся с собой ужасную весть не только о ночном нападении пиратов, но и о смерти сэра Джона Мальо. Уж не знаю, что послужило тому причиной: потрясение ли, которое он испытал, когда перед ним внезапно предстал в ночи призрак его старого капитана, которого он самолично убил и полагал мертвым и погребенным; или же припадок гнева, несомненно расстроивший разум баронета, когда пираты покинули «Прекрасную Елену», уведя с собой его внучку и Барнаби, а также прихватив его чемоданы; как бы то ни было, сэра Джона Мальо обнаружили лежащим на палубе в припадке, с пеной у рта и почерневшим лицом, словно он задыхался. Его отнесли в постель, где он и скончался около десяти часов следующего утра, так и не открыв глаза и не произнеся ни слова.

Что касается его мерзкого слуги, то впоследствии его больше и не видели. Либо он сам прыгнул за борт, либо же его скинули напавшие на судно пираты — кто знает?

После рассказа пасынка мистер Хартрайт пребывал в сильнейших сомнениях касательно права собственности на чемодан с сокровищами, оставленный для Барнаби теми моряками, однако весть о смерти сэра Джона Мальо весьма упростила решение проблемы. Ибо, если даже сокровища эти и не принадлежали Барнаби, то, несомненно, его молодая жена была законной наследницей своего дедушки. Так-то вот огромное состояние (при подсчете сумма превысила шестьдесят три тысячи фунтов) и попало в руки Барнаби Тру, внука известного пирата Уильяма Бранда. Английское же поместье в Девоншире, за неимением у сэра Джона Мальо потомков мужского пола, отошло капитану Мальо, того самого, за которого должна была выйти юная леди.

О втором же чемодане с сокровищами так никогда более и не услышали. Барнаби лишь терялся в догадках, что с ним стало: поделили ли его содержимое как трофей пираты сразу же, или же увезли в далекие заморские земли, чтобы произвести дележ там.

На этом наша правдивая история и заканчивается. Вы наверняка спросите: а какова природа того необычайного явления, что предстало ночью на захваченном пиратами корабле во вспышке пистолетного выстрела? Иными словами, был ли то призрак капитана Бранда или же он сам во плоти? Сие нам не известно; можем лишь сообщить читателям, что с того самого дня, когда в 1733 году на берегу реки Рио-Кобра коварный капитан Джон Мальо выстрелил в Уильяма Бранда, о последнем более не было никаких известий.