Книга Алтарь - Александр Прозоров

— Ты знаешь, — тихо ответила она. — Мне кажется, я без тебя тоже теперь не смогу.

— Так оставайся!

— Нет, — возразила Татьяна. — Не хочу становиться содержанкой.

— При чем тут это? — приподнялся на локте маг. — Просто мы будем вместе!

— Мы и так будем вместе, — кивнула она. — Но не потому, что ты богаче и можешь себе это позволить. А потому, что мне хочется этого так же, как и тебе. Я готова отдать тебе свою свободу. Но не по необходимости. А потому… Потому, что тоже тебя люблю. А теперь извини, мне нужно торопиться.

Она вышла из комнаты, и вскоре послышался шелест водяных струй из ванной.

— Однако, — приподнял брови Пустынник. — Дама желает сохранить самостоятельность.

Он встал с постели, сладко потянулся, подошел к окну, раздвинул занавески и тут же, выругавшись, задернул. Он совсем забыл, что находится не на своей вилле, где окна спальни выходят в густой сад, а в чужом городе с домами, чуть не соприкасающимися стенами друг с другом.

— Что случилось? — заглянувшая в комнату Таня уже застегивала блузку.

— Склероз, — усмехнулся колдун. — Тебя подвезти?

— Нет. Мне нужно время, чтобы прийти немного в себя, прежде чем я смогу заняться обычными делами. Ты не обиделся, Толя? Я действительно…

— Нет, — перебил ее Пустынник, — не обиделся. Ты права: когда женщина находится рядом не по необходимости, а потому, что сама этого хочет, это намного приятнее. Я сделаю все, чтобы у тебя никогда не появилось желания остаться одной. Пусть даже и имея для этого все возможности.

Таня оправила блузку, застегнула сбоку юбку, потом неожиданно опустилась на колени и поцеловала мужчину в живот. Тут же поднялась и почти побежала к дверям.

— Все, я опаздываю. До вечера!

Ее касание неожиданно вызвало в теле колдуна горячую волну, и он чуть ли не впервые за несколько веков пожалел, что не способен к обычной, плотской связи. Пожалел — и выкинул из головы ненужную мысль. Повернулся к окну, чуть приоткрыл занавеску. Снаружи с серого неба на серые улицы вяло падал серый дождь, больше похожий на водяную пыль. Потерявшие листву серые деревья молитвенно вскидывали к низким серым облакам корявые ветки, по серым газонам выгуливали серых собак серые горожане, прячущиеся под серыми зонтиками.

Пустынник передернул плечами, отошел к дивану, скатал постель, кинул в ящик, сложил странное порождение малометражных квартир так, чтобы на нем было удобно сидеть, включил телевизор и начал одеваться.

Собственно, что еще задерживает его в этом северном городе? Он отомстил Московскому Кругу за потерянное Око, истребив нескольких его магов; он отомстил молодому колдуну за то, что тот сдал его полиции. В принципе можно ехать домой, под жаркое солнце графства Лоуп, в свою виллу на берегу полноводной Северной Лоупы. Правда, «коровку» жалко бросать, до конца не выдоив. У себя дома, дабы внимания зря не привлекать, Пустынник от охоты воздерживался.

— Впрочем, от нескольких дней все равно ничего не изменится, — вздохнул он.

По собственному опыту колдун знал, что женщина не способна оставаться счастливой больше недели. Рекорд, установленный одной кривоглазой мексиканкой, — десять дней. И все. После этого каждая смертная перестает воспринимать любовника как дар и считает его своей законной собственностью, подарки — его обязанностью. Ласки воспринимает уже не как радость, а как свой подарок мужчине — дарует через снисхождение… Она перестает испытывать радость и вместо благодарности начинает требовать. Говоря проще — превращается в вампира. А Пустынник был не настолько живуч, чтобы прикармливать у себя на груди кровососов.

— Ладно, — решил он. — После нашей встречи прошло три дня. Осталось еще четыре-пять. Подкормлюсь, похожу по музеям, по театрам, полюбуюсь архитектурой. Все-таки это серое селение красивейшим городом Европы считается. Погуляю. Чем еще можно заниматься в этих холодных землях? А через пять дней рвану домой.

В этот миг он ощутил, что за ним кто-то наблюдает. Холодок меж лопаток, непонятный зуд сзади на шее, легкое головокружение. Даже не головокружение, а так — легкая слабость и пустота в мыслях. Пустынник сплюнул, торопливо застегнул молнию брюк, выскочил на кухню и обвел ее взглядом. Ну, разумеется, хрустального шара нигде не было. Вечно эти женщины с патологическим стремлением к порядку…

— Ты в Петербурге, мой юный друг?

Голос прозвучал из ничего, из пустоты вокруг, словно зарождался в самом мозгу. Однако Пустынник отлично знал, что в голове, среди нейронов, нечувствительных ни к боли, ни к заклятиям, никогда и никаких воздействий не бывает. Все, что человек ощущает — всегда происходит вокруг.

— Хороший город… — Колдун взял себя в руки, отошел к окну и присел на подоконник. — Когда здесь нет дождей, то тут почти красиво.

— Разве ты ищешь в здешних землях красоту? Я думал, что совсем другое…

Пустынник узнал этот голос. Голос старого, полумертвого, но очень, очень сильного и умного чародея.

— Другого мне получить не удалось, Великий, — ответил он, глядя на капающий кран. — Меня кинул один бесчестный маг. Имя ему — Изекиль, если ты знаешь такого, мой неведомый собеседник.

— Хватит валять дурака, Пустынник, — ответили ему из пустоты. — Ты отлично знаешь, что это я.

— То есть, — скорчил презрительную рожу колдун, — ты и есть тот самый Великий, что пообещал мне черепа трех арийцев, а вместо этого отнял у меня Око, а самого сдал полиции?

— Я тот, кто дал тебе работу, которую ты не выполнил, но все равно выдернул тебя из лап смертных, — решительно отрезал Изекиль.

— Я потерял Око, — повторил Пустынник. — Потерял, работая на тебя. Что может компенсировать такую потерю?

— А чего ты хочешь?

Пустынник промолчал, довольно улыбнувшись. Похоже, один из членов московского триумвирата нуждался в нем настолько, что предлагал назначить любую цену.

— У тебя, Великий Изекиль, все равно нет ничего, что могло бы сравниться с Оком.

— В Эрмитаже, в Русском музее, в Кунсткамере и Этнографическом музее есть очень, очень много артефактов, часть которых пылится на витринах, а часть гниет в запасниках, — ответил член Московского Круга. — У меня вполне хватит власти, чтобы отдать тебе то, что ты пожелаешь получить взамен. Такая компенсация тебя устроит, мой юный друг?

— Все, что я захочу? На мой выбор? — ощутил Пустынник холодок восторга. — Вообще все?

— Не все, а что-то одно, — поправил его Изекиль. — Но зато — на твой выбор.

— Хорошо, — согласился колдун. — В таком виде извинения принимаются.

— В таком виде извинения пока не даются, — в голосе Великого прозвучала усмешка. — Ты получишь свою компенсацию, если отправишь в Дуат всех тех, кто может состоять в местном Круге, Круге Северном.

— Это кого? — посерьезнел Пустынник.