Книга От Милана до Рима. Прогулки по Северной Италии - Генри Воллам Мортон

Не существует свидетельства о том, что на ранней стадии интрижки Боны с Тассино он хотел занять место юного племянника, но когда фаворит регентши сделался главнее любого герцога, а любовница его в этом всячески поддерживала, Тассино предложили уйти. Для итальянской истории это довольно необычно, потому что нож считался нормальным способом решения проблемы с такими молодыми людьми. Тассино тоже так думал, потому намек понял и исчез, прихватив с собой драгоценности на огромную сумму. Бона, как безумная, побежала за ним следом, но не догнала и влачила с тех пор унылое существование при французском дворе. В сложившейся ситуации Лодовико иль Моро взял на себя роль опекуна племянника. Когда ребенку исполнилось десять лет, он нарядил его в белый бархат и короновал в соборе как шестого герцога Милана. Любящий дядя, надежная опора, был рядом с ним. Мальчик полюбил Лодовико всей душой, как мог бы полюбить погибшего отца.

В Северной Италии после смерти великого правителя каждый раз в политическом калейдоскопе происходила встряска, и властные структуры, перегруппировавшись, складывались в новый орнамент. Старые друзья становились вдруг врагами, а неприятели заключали друг с другом временное перемирие. Баланс сил, сложившийся в это время, представлял собой тонкий механизм и отвечал на страх, как сейсмограф на колебание почвы. Так Милан, Флоренция и Неаполь, объединившись, спасли Феррару от козней Венеции и папства. В то время в Милан прибыл странный человек, гений. В рекомендательном письме Лоренцо Медичи отозвался о нем как об изобретателе военных машин, артиллерийских орудий, строителе мостов, создателе каналов, архитекторе, скульпторе. Слово «художник» замыкало длинный перечень. Звали этого человека Леонардо да Винчи. Ему в ту пору было тридцать лет.

Лодовико не нужны были военные машины Леонардо, так как война закончилась, а за ней последовали самые блестящие годы в истории Милана. Одна причина, по которой я восхищаюсь Лодовико Сфорца, — это то, что Леонардо да Винчи, не самый легкий в общении человек, нашел в нем конгениального управляющего и провел у него на службе шестнадцать лет. В промежутке между написанием бессмертных картин и работой над Колоссом — конной статуей Франческо Сфорца — Леонардо создавал машины для театра масок, костюмы для маскарадов и даже для турецких бань. Существует мнение об этом, самом интеллектуальном среди художников человеке, будто он жизнь свою проводил в невиданной роскоши и довольстве, что вряд ли соответствует истине. Леонардо был рассеянным, непрактичным гением, к тому же перфекционистом, который ни разу не был доволен своей работой. Если предположения некоторых художественных критиков верны, то посещение его мастерской в Милане было бы весьма интересно. Среди неоконченных картин, над которыми он работал, когда на него находило вдохновение, — «Мона Лиза», «Мадонна в скалах», «Мадонна с младенцем и святой Анной». Все эти картины находятся сейчас в Лувре. Хотя состояния в те времена растрачивались за один день, ему часто не платили, причем самыми необязательными плательщиками были монахи.

Молодой герцог Джан Галеаццо вырос человеком слабохарактерным, предпочитающим праздные удовольствия в ожидании, пока любящий дядя сделает за него работу. В двадцать лет он женился на дочери Альфонсо Калабрия Изабелле Арагон. Свадебное торжество отметили с размахом, и даже повара — как заметил кто-то — были разряжены в атлас и шелк. В 1491 году Лодовико Сфорца, реальный, по сути, правитель страны, решил, наконец, жениться. Выбор пал на старшую дочь герцога Феррары Изабеллу д'Эсте, однако оказалось, что она уже помолвлена с наследником маркиза Мантуи Франческо Гонзага. Тогда Лодовико сделал предложение ее младшей сестре — Беатриче д'Эсте — и получил согласие. Изучая исторические материалы, часто спрашиваешь себя, хотя бы как в этом случае: «Если бы Франческо женился не на веселой, смешливой Беатриче, а на ее старшей сестре, обладавшей железным характером, пошла бы история Италии по другому пути?»

В морозном январе 1491 года флотилия потрепанных кораблей, сопровождающих позолоченную королевскую барку Феррары, вошла в Тичино и в док Павии. Приехало много молодых женщин. Они совершенно забыли о лишениях, голоде и болезнях и стояли сейчас в самых лучших своих нарядах, устремив любопытные взгляды на кавалеров, столпившихся на берегу. Самой жизнерадостной была шестнадцатилетняя невеста Беатриче д'Эсте. Как бы хотелось увидеть это прибытие своими глазами, посмотреть на встречу Беатриче д'Эсте с ее сорокалетним мужем. Судьбой ей было назначено умереть через шесть лет, но в тот краткий период она стала одной из самых известных женщин Ренессанса.

Жизнь ее с Лодовико повторила союз Франческо Сфорца с Бианкой Висконти, да и разница в возрасте между супругами была почти такой же. Жили они в довольстве и роскоши, которым удивлялся даже Милан. Богатства герцогства были фантастическими, по-видимому и налоги тоже. Слава о миланских ювелирах и оружейниках гремела повсюду. Эти специалисты, как и во времена Висконти, могли поставить на улице сотни манекенов — мужчин и лошадей, облаченных в самые лучшие доспехи. Повсюду шло строительство. Белый собор странной для своего времени готической архитектуры поднимался медленно, но зато Чертоза из Павии компенсировала этот архитектурный анахронизм. Начались большие гидравлические работы, рыли каналы. В то время на строительстве церкви Санта Мария делле Грацие можно было увидеть Браманте или Леонардо да Винчи, рисующего лица на рынке либо обдумывающего создание аэроплана, или ранним утром заметить, как он входит в трапезную церкви Санта Мария делле Грацие, чтобы добавить несколько мазков к фреске «Тайная вечеря». В центре всей этой активности был Лодовико иль Моро: он поторапливал архитекторов и художников, инспектировал новые ирригационные системы, реставрацию церквей, пополнял библиотеки, привлекал в университеты ученых. Работал он со страстью, свойственной иногда людям, которым судьба отпустила недолгую жизнь. Считают, что доходы его маленького государства составляли более половины общего дохода Франции.

Любовь его к молодой жене распространялась и на членов ее семьи: он организовал почтовое сообщение между Миланом и Мантуей, чтобы она и ее сестра Изабелла, маркиза Мантуи, могли обмениваться новостями. Посланник вез не только письма Беатриче, но и подарки, например трюфели, зайцев и оленину, а возвращался с письмами от Изабеллы и форелью из озера Гарда. Изабелла смотрела на младшую сестру как на богатую родственницу и не могла иногда удержаться от зависти к роскоши, в которой та жила. Казна Мантуи, в сравнении с Миланом, часто была пуста. Беатриче была рада выпавшему ей счастливому жребию.

«Нашим удовольствиям буквально нет конца, — написал Лодовико своей невестке. — Я не смог бы рассказать вам и об одной тысячной доле проказ, в которых принимают участие герцогиня Милана и моя жена. В деревне они участвуют в скачках и галопом носятся за придворными дамами, стараясь выбить их из седла. А сейчас, когда мы вернулись в Милан, они изобретают новый вид развлечений. Вчера в дождливую погоду, надев плащи и повязав голову полотном, вышли на улицу вместе с пятью или шестью другими дамами и отправились покупать провизию. Но так как женщинам здесь не принято повязывать голову, то простолюдинки начали над ними смеяться и делать грубые замечания, отчего жена моя вспыхнула и ответила им в таком же тоне. Дело зашло так далеко, что чуть не закончилось потасовкой. В конце концов, они явились домой, забрызганные грязью с ног до головы. То еще зрелище!»