Книга От Иерусалима до Рима. По следам святого Павла - Генри Воллам Мортон

Адана может считаться третьим по величине населенным пунктом Турции. Этот город, расположенный на Киликийской равнине, является центром текстильной промышленности. Здесь имеется одна или две крупные фабрики, производящие на экспорт хлопчатобумажную пряжу.

С виду Адана — типичный старый турецкий городок. Она представляет собой скопление ветхих деревянных строений и узких улочек, которые власти даже не позаботились заасфальтировать. Не удивительно, что с наступлением сезона дождей здесь стоит сплошное болото.

На аданских улицах нередко можно увидеть караван верблюдов, нагруженных тюками с хлопком. Рядом с ними пробиваются сквозь толпу толстые мужчины на осликах. В раскрытых окнах кафе установлены громкоговорители, из которых несется протяжная турецкая музыка. Забавное зрелище представляют темные крестьяне с равнин и оборванные горцы, которые с благоговейным видом разглядывают скромные витрины местных магазинов — так, словно попали в блестящую столицу.

В городе имеется одна современная широкая улица, начинающаяся прямо от железнодорожной станции. Это — гордость и краса Аданы, олицетворяющая европейские устремления республиканского правительства. Улица застроена прелестными виллами, которые вполне были бы уместны где-нибудь в пригороде Гамбурга. Небольшой парк украшает пафосная статуя Гази — с некоторых пор эти памятники стали непременной деталью всех турецких городов.

Вообще надо отметить, что появление скульптур на городских улицах знаменует собой решительный разрыв с былой, мусульманской Турцией. Дело в том, что ислам отвергает рукотворные кумиры, к которым относятся и скульптурные изображения. Первая статуя появилась в Турции всего несколько лет назад и, помнится, вызвала настоящий шок у населения. Речь идет о скульптурной группе, которая установлена в центре Стамбула и символизирует рождение Республики. Ее автор — как бы желая бросить открытый вызов мусульманской традиции (а может, наверстать упущенное) — изваял целую толпу бронзовых людей. Лично я не могу припомнить, чтобы видел такое количество фигур на пьедестале. Здесь изображены все мало-мальски значимые государственные мужи — практически справочник «Кто есть кто» Турецкой республики. После того знаменательного момента статуи Ататюрка стали появляться в великом множестве — они как грибы растут по всей стране и уже не вызывают ужаса даже у самых консервативных мусульман.

А вот что меня удивило по-настоящему, так это гипсовый слепок со статуи Венеры Милосской, установленный у дверей местного аданского музея. На мой взгляд, он должен вызывать противоречивые чувства у публики, тем более в окружении многочисленных хеттских монументов. Мне объяснили, что Венера появилась здесь по «распоряжению свыше». Оказывается, все турецкие музеи получили предписание установить у себя изображение античной богини — якобы в образовательных целях. Не странно ли, что нация, которая в прошлом безжалостно уничтожала статуи Праксителя, а шедеврами Фидия украшала стены своих конюшен, вдруг воспылала любовью к древнегреческому искусству. Искусству, с которым боролась столько лет!

И все же, несмотря на весь свой скепсис, должен отметить, что бунт против исламской традиции имел колоссальное значение для турецкого народа. Очевидно, в какой-то момент современные правители осознали, что мусульманский запрет на скульптурные изображения деформирует психику человека и закрывает путь к его душе. На протяжении столетий красота человеческого лица и тела была запрещенной темой в этой стране. В результате художники и архитекторы вынуждены были утешаться наведением математических спиралей на стенах зданий. И вот теперь — какая ирония судьбы! — прекрасная фигура Венеры Милосской поставлена у дверей турецкого музея с тем, чтобы привнести идеалы греческой красоты в народ, чьи предки когда-то устроили мечеть в стенах великого Парфенона.

Одной из наиболее интересных достопримечательностей Аданы является великолепный мост через реку Сихун. Длина моста около трехсот ярдов, а среди его многочисленных арок сохранилась одна, которая, по слухам, служила опорой еще древнему мосту Святой Елены Константинопольской. Якобы, совершая свое паломничество из Константинополя в Иерусалим — то самое, во время которого был найден Животворящий Крест, — императрица Елена и повелела возвести мост через местную реку.

Прогуливаясь по улицам Аданы, я услышал голос муэдзина, созывающего верующих на молитву. Приглядевшись, я действительно увидел человека на башне минарета, но одет он был не в тюрбан и развевающиеся одежды муэдзина, а в ставший уже привычным потрепанный костюм синего цвета и кепку. Пронзительный напевный голос был все тот же, но общий эффект от религиозной процедуры казался смехотворным. Этот крик мог бы издавать продавец рыбы на базаре.

Нисколько не сомневаюсь, что турецкий Гази с его реформами войдет в историю как величайший иконоборец. Подражая Советам, уничтожившим царский режим в России, здешний лидер Кемаль Ататюрк пытается вытравить все воспоминания о султанате и халифате и воздвигнуть непреодолимый барьер между современной республиканской Турцией и статичным государством прошлого.

Он привнес свои реформы не куда-нибудь, а в самую твердыню ислама, и никто не посмел ему возразить. Знаменитая Айя-София, величественная стамбульская мечеть, декретом Ататюрка преобразована в музей. Братство дервишей и ряд других религиозных орденов распущены, а их мечети отданы под развлекательные учреждения. Пятница, священный день мусульман, упразднен, а день отдыха перенесен на христианское воскресение. «Отец турок» не только закрыл в своей стране все религиозные школы, но и отменил религиозное образование в начальной школе.

Сообщение о том, что теперь все турки обязаны носить шляпы вместо привычных фесок, большинство европейцев встретили с улыбкой, поскольку увидели в этом ребяческое подражание западной моде. Однако все не так просто. Данная реформа несет в себе куда более глубокий смысл, чем может показаться на первый взгляд. «Декрет о шляпах» является революционным по своей сути, поскольку метит в самый корень общественной и религиозной традиции. В некотором смысле он даже более смел, чем отмена чадры для женщин.

Дело в том, что на Востоке всегда придавали большое значение головному убору. Достаточно посмотреть, что у мужчины надето на голове, и вы получите полное представление о его социальном и религиозном статусе. Столь любимая турками феска на самом деле не является их национальным головным убором, а позаимствована у греков. Двести лет назад турки все еще носили тюрбаны и достигли в этом фантастической виртуозности. Для каждой категории чиновников, не говоря уж о сановниках при султанском дворце, существовала своя разновидность тюрбанов. Выстраивалась целая иерархическая лестница тюрбанов — всем привычная и понятная. Поэтому когда их отменили и ввели в качестве национального головного убора феску, это вызвало бурю негодования. Старики всерьез утверждали, что наступил конец света. Примерно такая же паника овладела умами турок, когда Кемаль запретил фески. Неужели новый президент потребует, чтобы мужчины носили шляпы? Следует напомнить, что в понимании всякого мусульманина шляпа на протяжении веков олицетворяла собой западного человека — неверного, христианского пса. Если бы Гази желал продемонстрировать свое всевластие, то не было бы для того более наглядного способа, как заставить законодательным путем миллионы соотечественников преодолеть враждебность по отношению к проклятой шляпе.