Книга Темные туннели - Сергей Антонов

— Загляни в себя. Ответ готов.

Голос незнакомца показался Толе очень знакомым, но при этом он готов был биться о заклад, что никогда не встречал этого человека. Тьма… Туннель… Одинокий человек… Одинокий человек… Человек ли?

— Путевой Обходчик? — неуверенно произнес Анатолий.

— Это только одно из моих имен. Если тебе нравится, называй меня так.

Анатолий вдруг почувствовал, как холодеет спина, и ноги наливаются свинцом. Он умер. Никита убил его своим страшным ударом, и Путевой Обходчик пришел забрать Толину душу в ад. Сейчас он включит свой фонарь, выжжет ему глаза и потащит ослепленного, безглазого в свои темные владения. Словно угадав мысли собеседника, Обходчик поднял фонарь, зажег и направил поток света Анатолию в лицо. Тот инстинктивно зажмурился, но не почувствовал ничего особенного, и через несколько секунд открыл глаза. Обходчик вернул фонарь на место.

— Как видишь, с твоими глазами все в порядке, да и сам ты жив.

— Тогда зачем ты пришел?

— А зачем приходит время? Зачем пробивает час? Пора собраться с силами и повзрослеть. Вырасти над собою прежним. Взять свою жизнь в свои руки.

— Ты здесь, чтобы напомнить мне о предназначении? О задаче, которую я должен выполнить? Ты посланник судьбы?

— Сколько высокопарных слов! Ты — исполнитель великой миссии, а я — Клото, Лахезис и Атропос в одном лице. Не будем швыряться громкими словами, и приравнивать себя к богам. Свежесть, свежесть и еще раз свежесть, вот что должно быть девизом каждого буфетчика. А нашим девизом пусть будет скромность. Оставайся просто Анатолием, а я останусь тем, кто приходит к спящим, чтобы их разбудить. Просто и красиво, как рельсы, которые блестят даже в полной темноте. Ну, хватит разговоров. Бывай.

Обходчик поднял фонарь, встал и швырнул книгу в огонь. Фолиант вспыхнул, как порох, и мгновенно сгорел, а затем огонь стал гаснуть, и вскоре от костра остались только красные, подернутые пеплом угольки. Через несколько секунд они тоже погасли. Обходчик сделал несколько шагов и обернулся:

— Обещаю, мы еще встретимся и о многом побеседуем.

Анатолий оставался стоять у потухшего костра, в кромешной темноте, не понимая, что ему следует делать. Туннель наполнился запахом горящего машинного масла. Однако сколько Анатолий ни всматривался в темноту, он так и не обнаружил источник огня.

— Мы еще встретимся, когда между мной и тобой не будет решетки!

Анатолий открыл глаза и увидел Гришу, который яростно тряс толстые прутья решетки. По другую ее сторону расхаживал Никита. Вместо старомодной формы офицера НКВД на нем были куртка и брюки камуфляжного цвета. Шнурованные ботинки на толстой подошве дополняли наряд. Только фуражка с синим околышем была та же самая. Видимо, была она ему чем-то дорога.

В ответ на Гришины метания он даже не улыбнулся и только процедил сквозь зубы:

— Эта решетка — твое спасение, орнитолог ты наш.

Полностью стряхнув с себя остатки кошмара, Анатолий понял, что сидит у стены. Его друзья были рядом и молча наблюдали за этой сценой. Гриша — единственный из них, кто готов был продолжать сопротивление. Остальные, судя по выражению лиц, пребывали в полной растерянности, однако, в отличие от своего командира, уже давно поняли, что к чему. Анатолий пострадал больше других и находился без сознания дольше всех, поэтому постарался как можно скорее наверстать упущенное. Итак, они пленены и заперты в клетке. Скорее всего, на Дзержинской.

Анатолий осмотрел темницу. Это была обычная подсобка, тщательно переделанная под тюрьму. Решетка с прутьями из арматуры толщиной в палец разделяла помещение на две неравные части. В первой, самой большой, находились заключенные. По второй, узкой и похожей на коридорчик, расхаживал Никита. Темницу освещали два светильника самой простой и распространенной в Метро конструкции — металлические миски с налитым в них машинным маслом и фитилем. Света от такого светильника немного, а вот копоти и вони хватает с избытком. Несмотря на то, что дверь темницы была широко распахнута, удушливый воздух почти не выходил наружу. Лица пленников лоснились от пота. В колеблющемся свете пламени светильника все они выглядели такими больными и изможденными, будто провели здесь не один день.

Ничего, прорвемся как-нибудь! Анатолий перешел к более детальному осмотру решетки и конструкции замка. Первое, что бросилось в глаза, — аккуратность сварных швов. Они были почти незаметны. В Метро предпринимались попытки пользоваться сваркой, однако из-за недостатка электричества получалось не ахти как. Изделия выглядели корявыми и, как правило, не отличались особой прочностью.

Решетка, отделяющая пленников от воли, была изготовлена не в постъядерном Метро. Она отличалась довоенным качеством, имела специальные направляющие, которые позволяли одной части конструкции отодвигаться. Замок тоже был отменного качества, что привело Анатолия в полное уныние. Он увидел три утопленных в вертикальную направляющую двери штыря и понял: выломать такой замок не удастся. Последней деталью, которую Толя рассмотрел без особого интереса, была «кормушка» — небольшой проем на уровне пояса, снабженный откидывающейся стальной крышкой.

О том, чтобы выбраться из такой тюрьмы изнутри, не могло быть и речи. На помощь извне тоже рассчитывать не приходилось. Оставалось лишь дождаться, когда тюремщики сами откроют решетку. Рано или поздно это произойдет. А вот о том, что будет дальше, оставалось только догадываться. Благо, времени для этого теперь хватало. Анатолий встал и прошелся вдоль решетки, чтобы размять ноги. На Никиту он старался не смотреть. Почему тот не уходит? Если явился только для того, чтобы насладиться своим триумфом, то времени для этого было вполне достаточно.

Неопределенность продлилась меньше десяти минут, а затем в помещение стремительной походкой вошел человек в белом халате. Анатолий не сразу узнал в визитере Михаила Андреевича. А тот потер руки и одарил пленников дружелюбным взглядом.

— Отличные экземпляры! Чудненько!

Новый сюрприз. Что здесь делает лектор, воспевавший достижения коммунизма на Проспекте Маркса? Отчего он вырядился в белый халат? И почему с поистине собачьей преданностью смотрит на Михаила Андреевича Никита?

— Пришли, чтобы прочитать очередную лекцию о прелестях жизни при коммунизме? — спросил Анатолий, стараясь унять смятение и изобразить сарказм. — Будете опять трепаться про равенство и братство?

Сначала на лице Михаила Андреевича появилось выражение вполне искреннего недоумения, а затем он рассмеялся и хлопнул себя рукой по лбу:

— Ах, лекция! Да-с. Были времена, и я вел двойную жизнь. Утром студенткам в МГУ на биофаке преподавал, во вторую смену — на Лубянку, в лаборатории на минус пятый этаж… Любил я тогда это дело, лекции читать. Как, не утратил сноровку? — Михаил Андреевич своим излюбленным жестом откинул прядь волос со лба. — Но лекции, юноша, это так. Чтобы знакомиться поближе с приятными людьми. А на жизнь я всегда другим зарабатывал. Позвольте представиться: доктор биологических наук Корбут.