Книга Пожиратель мух - Кирилл Алексеев

По статистике семьдесят процентов людей в экстремальной ситуации впадают в ступор, двадцать – в истерику. И только десять сохраняют самообладание, благодаря чему и выживают. Виктору хотелось угодить в эти десять процентов. Он должен был оказаться в десятке лидеров, для того, чтобы попытаться помочь Андрею и Кате, если это еще возможно.

Теперь, когда память, наконец, перестала валять дурака, он предположил, что находится в доме Коли. Незнакомец собирался именно туда, схватился он с Андреем перед самым домом, а в подвале лежит труп Коли. Десять против одного, что это дом сторожа. Здесь Виктор бывал несколько раз. Изучить планировку ему, конечно, не удалось, не до того было. Но примерно представить, что и где находится, мог.

Люк вел на кухню. Странно, что он не открывается. Обычно никто не ставит задвижку или замок на крышку люка – будешь все время спотыкаться, да и смысла нет. Значит, крышку попросту прижали чем-то тяжелым. Мебели в доме хватает. И не ДСП-шных поделок, а настоящих мебельных мастодонтов из какого-нибудь дуба или карельской березы.

Но люк – не единственный способ попасть в подвал, Виктор это знал наверняка. Здесь во всех домах делался вход в подвал и с улицы. Нужно найти дверь. Скорее всего, она заперта снаружи, причем, на навесной замок, но… Виктор вытащил связку ключей, найденную в кармане трупа, и чиркнул зажигалкой. Шесть ключей, явно не от навесных замков, да брелок-открывашка с полустертой рекламой пепси-колы.

«Все равно нужно искать дверь. Найти ее, а уже потом думать, как открыть. Иначе я не тронусь с места. Потому что на каждый ответ придется десять новых вопросов».

Он осторожно встал со ступенек, выпрямился, насколько позволял низкий потолок, и снова зажег зажигалку. Позади, в трех шагах шла сплошная стена. Полки были заставлены рядами банок. Его внимание привлекла самая нижняя полка. На ней выстроилась целая батарея бутылок. Самого разного калибра. Все они были наполнены какой-то мутноватой жидкостью, на каждую была наклеена этикетка с рукописными каракулями.

Самогон! Виктор вспомнил, что Коля был любителем натуральных напитков домашнего производства, об этом знали по всей округе. Местные предпочитали спирт, можно водку, а если уж дело было совсем плохо – шла и тормозуха, и гуталин, словом, любая жидкая и не очень дрянь, в которой содержался хоть один моль заветного С2Н5ОН. Коля был исключением, и придерживался дедовских способов, но гнал не на продажу, а исключительно для себя, за что деревенские его недолюбливали.

Виктор подошел к полке и присел на корточки. Каждая бутылка была снабжена этикеткой. Старка, кантабас, вишневка, полынный, медовый, анисовый – Коля был мастером своего дела. На каждой бумажке указание срока изготовления и крепость – от сорока до семидесяти градусов. Недолго думая, Виктор взял первую попавшуюся бутылку, вытащил зубами пробку, хлебнул, закашлялся. Сразу потеплело, боль в затылке притупилась.

– Спасибо, Коля, – Виктор грустно отсалютовал бутылкой покойнику.

Он глотнул еще раз, заткнул бутылку пробкой и поставил на место. Посветил зажигалкой, отыскал бутылку с надписью «Первач. Прогон 75°С. Крепость 70°», снял ее с полки и сунул за пазуху. Потом с зажигалкой в руке опустился на четвереньки и пополз по настилу в поисках какой-нибудь палки. Через минуту ему повезло. Одна из досок настила оказалась подгнившей, и Виктор, изрядно попотев, отломал кусок метровой длины.

Он стянул куртку, рубашку и футболку. Спина и руки моментально покрылись гусиной кожей. Но Виктор не чувствовал холода. Он разрезал футболку Колиным ножом так, чтобы получились несколько полос шириной сантиметров пять, и обмотал их одну за другой вокруг конца доски. Потом торопливо оделся.

Проверил, надежно ли завязаны полоски ткани. Открыл бутылку и обильно полил обвязанный тряпками конец доски, стараясь, чтобы самогон не попал на одежду. Когда, по его мнению, ткань достаточно пропиталась, он достал зажигалку, чиркнул и поднес огонек к импровизированному факелу.

Вспыхнувший огонь едва не опалил волосы. Виктору пришлось на несколько секунд зажмуриться, настолько ярким было пламя. В углах что-то зашебуршало, послышался топот множества маленьких лапок. Крысам свет тоже не понравился. Постепенно глаза привыкли, и Виктор смог, наконец, как следует разглядеть подвал. Он оказался немного меньше, чем представлялось в темноте. В противоположной стене, под самым потолком, для вентиляции было прорублено небольшое окошко десять на десять сантиметров, забранное решеткой. Виктор подошел к нему и глубоко вдохнул свежий ночной воздух. После подвальной вони он показался кристально чистым.

Туда, где лежал труп сторожа, Виктор старался не смотреть. Хватило и того, что он видел при свете зажигалки.

Его внимание привлекла дальняя стена, вернее, низкий, метра полтора, проем, который он до этого не заметил. Оно и понятно, когда он обследовал стену вслепую, руки скользили по стене примерно на уровне глаз. Обычное дело.

Виктор, пригибаясь, чтобы не разбить голову о потолочные балки, направился к черному провалу проема. Оказалось, что там, за стеной – продолжение подвала. Кому и зачем понадобилось разделять подвал на две части, было неясно. Но Виктор понял главное – если и есть дверь, то она там, во второй половине.

Эта часть была раза в два меньше первой и использовалась, судя по всему, в качестве свалки. Деревянный настил отсутствовал, под ногами был плотно утрамбованный земляной пол. Вдоль стены тянулись водопроводные трубы, в одном углу стояла старая «буржуйка», рядом с ней пристроились два больших молочных бидона – остатки самогонного аппарата. В другом углу на боку лежала ржавая тачка без колес. Рядом с тачкой были свалены в кучу куцые метлы, грабли со сломанными рукоятками и еще какой-то садово-инвентарный хлам. Ничего полезного Виктор не обнаружил.

Зато его предположения оказались верны. Дверь действительно была здесь. Низенькая, узкая, она глубоко утопала в нише, на манер потайных дверец в старых замках. Было видно, что ей давно не пользовались. Отовсюду свисали клочья паутины, зеленая краска облупилась, нижний край, казалось, врос в землю.

Виктор дернул за ручку. Дверь даже не шелохнулась. Он присел на корточки и внимательно осмотрел ее. Коля все делал обстоятельно. Хорошие крепкие доски, надежные петли, ни малейшего зазорчика между дверью и косяком. Отличная работа, мать его, просто отличная. Виктор в сердцах пнул дверь ногой, проклиная Колину основательность.

Самодельный факел начал гаснуть. Виктор хотел было сделать еще один, но передумал. Жертвовать рубашкой не стоило. В одной куртке он быстро замерзнет.

Виктор взял нож, снял с его помощью остатки горелых тряпок с доски и отщепил от нее несколько лучин. Света они давали куда меньше факела, но это лучше, чем ничего.

Рядом с дверью нашлось еще одно вентиляционное окошко. И с такой же толстой решеткой. Больше ничего примечательного в этой части подвала не было.

Виктор положил на бок один из бидонов и сел на него. Рекогносцировка утешительных результатов не дала. Оба выхода из подвала перекрыты надежно. Великолепная маленькая тюрьма. Если незнакомец и псих, то псих очень расчетливый. Для содержания пленника удачнее места он найти не мог. Виктор вдруг подумал, что Коля, когда попал сюда, был еще жив. Ранен, истекал кровью, без сознания, но жив. В противном случае, на кой ляд незнакомцу было его сюда пихать?