Книга Теннисные мячики небес - Стивен Фрай

– Отцом, – словно оправдываясь, ответил Нед. – Я… я поздний ребенок.

– Во второй мой год в Сент-Марке я жил во Дворе Маддстоуна, – сказал Оливер. – И из окна моей комнаты открывался прекрасный вид на огромную каменную статую Джона Маддстоуна, основателя колледжа. Ты на него совсем не похож. Знаешь, в «восьмую неделю» [40] мы его красили в синюю краску. Так, так. Да, думаю, твой друг Падди Леклер здорово веселился, отдавая тебе это письмо. Такого рода фокусы очень нравятся типам вроде него.

– Он не был моим другом, – вспыхнул Нед. – Просто школьным инструктором.

– Извини.

Нед снова взглянул на листок:

– Выходит, это люди, которых ИРА собирается убить?

– На первый взгляд выглядит именно так, – согласился Оливер. – Однако выглядеть и быть – не всегда одно и то же.

Нед еще раз прошелся по списку имен.

– Не понимаю, что еще это может значить, – сказал он. – Тут одни политики, генералы и так далее, верно?

– Ну, может быть, нам хотят внушить, что эти люди намечены в жертвы. Возможно, твой друг Леклер был уверен, что ты из любопытства вскроешь письмо, заподозришь неладное и покажешь его отцу. Не исключено, что вся идея сводится к тому, чтобы мы засуетились, потратили попусту уйму времени и сил на охрану этих людей, между тем как настоящая жертва – кто-то совсем другой. А может быть, конверт был заражен каким-нибудь смертоносным вирусом и весь план сводился к тому, что ты заразишь отца, а он, в свой черед, – весь кабинет министров. Не исключено, что Леклер оттого-то и умер – по причине неосторожного обращения с микробами.

– О господи! Но…

– Много есть всяких «может быть». Может быть, они подбросили тебе марихуану и стукнули в полицию, чтобы выманить меня и проследить до этого дома. Может быть, они сейчас сидят неподалеку в фургоне, нацелив миномет на эту самую комнату. Таких возможностей тысячи и тысячи. Кто знает? Всякого рода «может быть» столько же, сколько секунд в столетии. Но одно могу тебе сказать наверняка, – продолжал Оливер, усаживаясь напротив Неда. – Мы так ничего и не узнаем, пока ты не расскажешь мне все от начала и до конца. Надеюсь, ты с этим согласен?

– Конечно. Абсолютно.

– Хорошо. Я был с тобой совершенно откровенен, отплати мне тем же. Расскажи все, что знаешь, и ты даже глазом моргнуть не успеешь, как мистер Гейн отвезет нас обратно в Лондон. Обещаю, ты вернешься домой, в лоно семьи, еще до десятичасовых «Новостей». Полагаю, против магнитофона ты возражать не станешь?

– Нет, – сказал Нед. – Нисколько.

– Превосходно. Посиди здесь, попей молочка. Я мигом.

Ур-ра! Мысли Оливера, пока он переходил в гостиную, летели впереди него. Если быстро вернуться на службу, набросать предварительный отчет и оставить Степлтона звонить в Службу безопасности, к полуночи можно будет удрать за город. Возможно, ему все-таки удастся спасти этот уик-энд.

– Как вы здесь, Гейн? Где «Ревокс»?

– В буфете под полкой, сэр. Сейчас принесу. Оливер взял со стола кроссворд из «Ивнинг стандард» [41] , над которым трудился могучий интеллект мистера Гейна.

– Вот в чем ваша ошибка. Макака.

– Сэр?

– Шесть по горизонтали, «примат». Вы написали «собака», а следовало «макака».

– А-а.

– Кстати, почему «собака»?

– Ну, мистер Дельфт, сэр, – сказал Гейн, вручая Оливеру магнитофон, – знаете – устал как собака, устал как макака.

– Да, действительно. – Оливер в который раз подивился причудливости мыслительных процессов мистера Гейна. – Ладно, все займет не больше часа. Будьте героем, заправьте «ровер», хорошо? В гараже должны быть канистры.

– Уже сделано, сэр.

– Умница. Да, и еще, Гейн…

– Сэр?

– Вы уверены, что за нами не было хвоста?

– Сэр! – В голосе мистера Гейна слышалась обида.

– Да я, собственно, так и не думал. Просто хотел убедиться.

– Итак. Начнем с самого начала. Когда ты познакомился с Падди Леклером?

Вопросы шли и шли, один за другим. Нед говорил уже больше часа, а до последней ночи на борту «Сиротки» они все еще не добрались. Оливер хотел выяснить все подробности не только каждого из прежних плаваний, но и каждого происходившего во время учебного года собрания парусного клуба.

– Ты хорошо справляешься, Нед, очень хорошо. Теперь уже не долго осталось. Так, на чем мы остановились? Ах да. Ирландия. Джайентс-Козуэй. Ты отсутствовал два часа, бродил по скалам, пока все остальные играли на пляже. Точно два часа?

– Может быть, и полтора. Два – это самое большее.

– А когда ты вернулся, он был один?

– Я определенно никого с ним не видел.

– Потом вы пошли в Обан и плыли всю ночь? В какое время вышли?

– Восемь тридцать пять. Я сам занес время в вахтенный журнал. Я же говорил.

– Я просто проверяю. Просто проверяю. Теперь опиши мне обстановку. Луна сегодня совсем молоденькая, так? Вон она, в окне. Стало быть, две ночи назад было очень темно. Вы шли морем, не удаляясь от пустынного берега. Темень, я полагаю, наступила такая, что хоть глаз выколи, но от силы на час с небольшим, в это-то время года. Я прав?

Вопросы продолжались. Оливер, естественно, был дотошен – так его учили, однако на сей раз он старался выяснить все до точки еще и потому, что не хотел вторично встречаться с Недом, упустив сегодня какую-то подробность. Работы в предстоящие недели будет предостаточно, придется допросить директора школы, других членов этого чертова парусного клуба, свидетелей в Обане, Тобермори, Голландии, еще в дюжине мест.

– …Я сразу понял, что он серьезно болен… послал Кейда за бутылкой виски… нет, «Джеймсонс»… похоже, его это развеселило… заставил меня поклясться… самым святым для меня…

Оливер допил остатки вина.

– Прекрасно, прекрасно. А откуда взялся конверт?

– Ну, наверное, купил где-нибудь. В магазине. Он об этом ничего не сказал.

– Нет-нет. Откуда Падди достал его? Из кармана? Из сейфа? Откуда?

– А, понял. Из небольшой такой сумки. Она лежала на штурманском столе.

– Какого цвета?

– Красного. Красный нейлон.

– Имя производителя на ней значилось? «Адидас», «Файла», что-нибудь?

– Н-нет… почти уверен, что нет.

– Ладно, ладно. Твой приятель Руфус Кейд ничего услышать не мог, так?

– Да, определенно.