Книга Герои Зоны. Полигон - Александр Шакилов

– Или мы едем к папе?

– Да, к папе, – ответила Баба Яга.

– А вот и нет! – рассмеялся Патрик. – Ничего вы не знаете! У папы дела, к нему нельзя. Он даже маме не разрешил с ним пойти!

Баба Яга сказала Патрику, чтоб он заткнулся и что у нее и так от него голова уже болит.

– При детях нельзя ругаться. – Патрик на нее обиделся и решил с ней больше не разговаривать и не играть. Развернув на голове бейсболку козырьком назад, он вытащил из кармана машинку – любимую красную гонку – и начал катать ее по сиденью…

А потом он проснулся. Оказалось, что они приехали, машина уже остановилась. Баба Яга велела ему перестать тереть глаза и выйти уже.

Он вышел возле большого дома, похожего на школу. Дом и двор были обнесены забором. По двору ходили мужчины с собаками на поводках. Патрик спросил у Бабы Яги, почему мужчины так поздно выгуливают собачек, но она не ответила, только больно взяла за руку и потащила за собой. У него чуть слезы не потекли. А ведь папа говорил, что мужчины не плачут, а он, Патрик, о-го-го какой мужчина. Поэтому Патрик не расплакался, только шмыгнул носом. Наверное, бабушка, когда грубит и злится, просто так играет – ну очень хочет быть похожа на Бабу Ягу.

Они вошли в дом.

На первом этаже было просторно и красиво. Со стены светило нарисованное солнышко, под ним стоял нарисованный домик, а рядом с домиком играли нарисованные пухленькие детки. Пахло как детском саду: едой и малышами. Патрику тут сразу понравилось.

Их вышли встречать две бабушки: одна толстая и низенькая, а вторая высокая и худая. Они поздоровались с Бабой Ягой и стали разглядывать Патрика.

– Оформляйте, – сказала Баба Яга. – На меня оформляйте.

– Как зовут? – спросила толстая и низенькая бабушка.

Баба Яга пожала плечами:

– Это сын моей якобы племянницы. Она, кукушка драная, сама мне его подбросила.

– Мою маму зовут Милена, она хорошая, а папу – Максим, – сообщил Патрик. – И он самый лучший папа, я его очень люблю. И маму люблю. Меня Патрик зовут, мне скоро шесть лет, я скоро в школу пойду.

И тут высокая худая бабушка стала ругать Бабу Ягу. Она говорила, что так нельзя, что через Бабу Ягу родители ребенка могут выйти – и обязательно выйдут! – на их заведение. Патрик хотел спросить, что такое «заведение», но передумал. А потом, когда высокая худая замолчала, вместо нее заругалась низкая толстая, она еще сказала, что хозяин скоро будет и проблем сейчас никому не надо, клиенты вот-вот приедут. Тогда Баба Яга не выдержала, злая совсем стала и сказала, что никаких проблем не будет, она все решит, у нее есть средства для этого, и хватит уже, она не девочка, она – опытный сотрудник, столько раз это проделывала, оформляйте уже.

– Ты не девочка! Ты точно не девочка! – рассмеялся Патрик, показывая пальцем на Бабу Ягу, а потом вспомнил, что неприлично показывать на людей пальцем, так мама говорила, и перестал показывать.

– Как, говоришь, твоя фамилия? – толстая была такой низенькой, что ей не пришлось сильно наклоняться к Патрику.

– Патрик Краевой, мне скоро шесть лет, я скоро пойду… – Патрик замолчал, заметив, что бабушки его не слушают.

Только он назвал фамилию, они разом заговорили, перебивая друг дружку и размахивая руками. Патрик не любил, когда взрослые ругаются, даже во время интересной игры, и потому немножечко от них отступил.

Низенькая потребовала тишины и, когда все замолчали, спросила у Патрика:

– Максим Краевой – твой отец? Тот самый известный сталкер?

Патрик с гордостью закивал:

– Мой папа был сталкером в Чернобыле, а потом он встретил маму, и у них появился я. Моего папу еще зовут Край. Это у него прозвище такое.

– Теперь пацана, – толстая кивнула на Патрика, – точно нельзя отпускать. А то папаша его узнает, такое начнется… На тебя, значит, оформляем, да, Розочка?

– Девочки, я могу поделиться с вами комиссионными, – предложила Баба Яга.

Патрик рассмеялся:

– Какие же они девочки?! Они – бабушки!

Низенькая, высокая и Баба Яга молча уставились на него. Лица у них стали страшные, и глаза тоже стали страшные. Они не любили Патрика, они хотели его наказать, накричать на него, даже ударить хотели.

«Да они же все тут злые ведьмы!» – понял Патрик.

И он развернулся, и побежал так быстро, как только мог.

Эта игра ему все больше и больше нравилась.

* * *

Лунный свет едва сочился сквозь грязь на стеклах окон-бойниц. Но и этого вполне хватало, чтобы оценить обстановку в помещении.

Беспечность Милены поражала. Беседуя, мы так славно с «африканцем» пошумели, а она спала себе, как ни в чем не бывало. Настолько вымоталась за день? Неудивительно. Признаться, я и сам едва стоял на ногах. Как-то сразу навалилась усталость, прилечь бы… А нельзя! Надо сначала разобраться с «африканцем». Зато потом я упаду и буду спать, спать, спать…

– Что за шутки, парень?! – я с трудом обернулся к «африканцу», мои веки стали свинцовыми, они так и норовили закрыть собой зрачки. – На кой ты сорвал замок?!

Пока я перемещался из пункта А в пункт Б, что заняло доли секунды, он успел вытащить нож. И почему я не догадался обыскать соню?! Это все из-за усталости… «Африканец» явно собирался воткнуть стальное жало мне в спину, но…

Но он заснул. Да-да, он заснул – стоя и с ножом в руке. Глаза под линзами гогглов закрыты. А еще его качало из стороны в сторону, при этом арматурные кольца в ушах катастрофически оттягивали мочки. Парнишка рискует вот-вот свалиться и напороться на заточенную железяку.

Сквозь вату, окружавшую меня со всех сторон, я услышал шорох.

Ночь всегда полна разных звуков. И многие кажутся странными, и вызывают опасение у неискушенного слушателя, со страху спрятавшего голову под одеяло. Я не из таких. Меня не страшат ни скрежет коготков мыши-полевки, ни уханье филина. Но не в этот раз. Потому что шорох донесся из коровника.

Оторвав подбородок от груди, я заставил себя открыть глаза.

Возле Милены сидела странная зверюга размером с ротвейлера.

Уверен, в предках этого мутанта значились барсуки. По его суженной к носу морде протянулись две темные полосы. Массивное тело, покрытое грубой буро-серой шерстью, поддерживали короткие сильные лапы. Пальцы заканчивались длинными острыми когтями – таким маникюром не только норы рыть, но и тушу без труда разделать можно. В клыкастой пасти мутант держал хреновину, похожую на армейскую флягу, такую же округлую и вроде как обшитую тканью. Но это точно была не фляга. И где-то я такую же штуку видел… Мысли сонно ворочались в башке. Надо было что-то делать, как-то реагировать, но я не мог сообразить, как и что. Я оперся плечом о дверной косяк, я…

Уронив нож, шумно упал «африканец». Уже в горизонтальном положении он на миг очнулся и, оторвав рожу от земли, просипел: