Книга Сильнее смерти - Лора Бекитт

– Сколько тебе лет? – с любопытством спросил он.

– Четырнадцать, мой господин.

Она двигалась неторопливо, точно во сне, но Акире сразу понравилось, что в ней нет суетливости. В этой девушке угадывалось существо, не противящееся внешним влияниям, выживающее за счет внутреннего спокойствия и безмятежности.

Сегодня на ужин была маринованная редька и рис, а также немного рыбы, и Масако разделила с ним скромную трапезу.

В доме Нагасавы женщины не пили саке, но здесь хозяином был он; чуть поколебавшись, Акира протянул девушке чашку. Масако выпила; судя по выражению ее лица, такой напиток не был ей знаком. Они немного посидели молча, будто прислушиваясь к чему-то. Акира не знал, о чем разговаривать с девушкой, да в этом как будто и не было необходимости.

Наступало то удивительное пограничное время, когда в природе ничто не шелохнется, ни ветка, ни единый листок, все вокруг превращается в царство безмятежности, окунается в неземной покой и пребывает в нем до тех пор, пока в глубине небес не вспыхнут ожерелья созвездий и на землю не опустится ночь.

Масако встала, незаметно собрала посуду, нашла кладовку, куда складывались матрасы, и постелила постель. Потом вынула из прически шпильки, и толстый жгут волос, внезапно развернувшись, покрыл ее спину черным плащом. После Масако развязала пояс и сняла кимоно, причем проделала это так, будто собралась купаться в каком-нибудь горном ручье, вдали от людских глаз.

Акира продолжал сидеть, не двигаясь. Его обуревали противоречивые чувства. Хотя он не испытывал к этой девушке никакого влечения, все-таки она должна была стать частью его новой жизни. Что ж, раз он решил остаться в этом мире, вопреки событиям прошлого, то будет вынужден смириться с тем многим неведомым, что – в наказание или в награду – даст ему судьба.

Акира обнял девушку и погладил ее напряженную спину. Ее тело было совсем не таким, как у Кэйко, – коротковатые и не слишком стройные ноги, маленькая грудь. Но даже если бы Масако была совершенна, как божество, он не испытал бы того, что испытывал при виде Кэйко: безумные толчки крови в теле, радость, такую яркую и полную именно благодаря ее мимолетности, бурное кипение жизни и помрачающую рассудок страсть.

Со временем Акира пришел к выводу, что не так уж и плохо иметь в доме женщину, тихую, незаметную, послушную не то чтобы слову – малейшему жесту. В постели Масако не была ни пылкой, ни даже ласковой, но – скорее от робости и неумения. Зато смотрела на него, как на бога. В самом деле, Акира был юным, красивым и совсем не таким замкнутым и суровым, как другие мужчины.

Прошло больше месяца – наступила осень. Как-то Акира нес службу на военном посту одной из множества башен крепости. Отсюда были хорошо видны величественные изгибы гор и рисовые поля. Рис уже убрали, лишь золотые копны соломы украшали огромное опустевшее пространство. Яркими красками пылали осенние цветы в садах.

Вскоре Акира заметил, что к нему поднимается какой-то человек. Он узнал господина Като и несказанно удивился тому, что этот немолодой, высокопоставленный самурай соизволил лично разыскать его, ничтожнейшую пылинку, безвестного воина, и подняться по крутой лестнице. Не иначе случилось что-то важное!

– Я хочу с тобою поговорить, – сказал господин Като, по обыкновению выглядевший собранным и суровым, – с глазу на глаз, без лишних свидетелей.

Акира почтительно кивнул.

– Речь пойдет о господине Кандзаки, – продолжал Като. – Ему понравилось, как ты говорил с князем, и мне понравилось тоже, хотя я считаю, что ты рассказал господину Аракаве далеко не всю правду. Но сейчас речь о другом. У господина Кандзаки был сын, единственный сын, он погиб два года назад. Остались только дочери. Сейчас господин Кандзаки ищет жениха для старшей – он хотел бы принять в семью молодого человека, которому сможет передать фамилию, а впоследствии – и свою должность. Ты чужой среди нас, ты беден, и мы не знаем твоего отца, но Кандзаки-сан кажется, что ты очень похож на его любимого сына. Когда ты спустился с гор в тот день, когда мы возвращались из Киото, он решил, что это знак свыше. Ты станешь мужем его дочери и заменишь ему покойного Сиро. Понятно, тебе никогда не пришло бы в голову думать о таком браке, потому господин Кандзаки поручил мне рассказать тебе, как обстоит дело. Признаться, я наблюдал за тобою, за твоими стараниями проявить себя, и понял, что ты не ищешь повышения по службе или прибавки к жалованью, а скорее пытаешься доказать что-то самому себе…

Акира молчал, ошеломленный. Он лихорадочно соображал, что ответить, что сделать. Собственно, в глубине души он знал ответ. Он не испытывал никакой радости от предложения Като-сан, хотя понимал, что голос разума заставит его сказать «да». На мгновение молодой человек представил себе Нагасаву, – если они когда-нибудь встретятся, этот человек, ударивший его по лицу и наступивший ему на грудь ногою, сможет убедиться: Акира не просто выстоял, а достиг высокого положения, богатства, а главное – восстановил свое достоинство.

– Като-сан, – осторожно произнес он, – я не смел и думать о такой чести, но… Видите ли, господин, я хотел бы добиться соответствующего положения таким способом, каким его обычно добиваются другие: воинскими заслугами… – Он с надеждой уставился на Като.

Тот понимающе кивнул:

– В том, что я тебе предлагаю, нет ничего позорного. Подумай о новых возможностях, о том, как ты сможешь себя проявить!

Акира снова не знал, что сказать. Внезапно он вспомнил, как некогда мечтал быть усыновленным господином Нагасавой, полагая, что достаточным основанием для этого может служить личная симпатия князя. Сейчас судьба предоставляла ему именно такую возможность! Так почему он нисколько не рад?!

Вдруг он спросил:

– А как же Масако? Като нахмурился:

– Какая Масако?

– Девушка, которую вы прислали ко мне.

– А! Да, я вспомнил. Придется отослать ее обратно. Едва ли Кандзаки-сан понравится, что у тебя уже есть наложница. – И, усмехнувшись, прибавил: – Конечно, ты молод, и тебя волнует, на ком ты женишься. Мидори воспитанна, красива, умна. Она дочь одного из самых уважаемых, знатных людей нашей провинции и хорошо понимает, какой должна быть жена самурая. Ты не будешь разочарован.

Сказав это, Като удалился, а Акира остался размышлять. Он знал: единственная возможность избежать того, что ему предлагают, – немедля спуститься с башни и бежать прочь, следом за ветром и солнцем, во тьму неизвестности.

Он возвращался домой, и его ничего не радовало: ни покой сжатых полей, ни вечерняя прохлада, ни вид омытых прозрачным закатным светом гор, ни мысли о мирном ужине с Масако.

Дальняя комната дома выходила в закрытый садик, и именно там Акира нашел девушку. Она готовила ужин. Он видел темно-красные и желто-белые лаковые чашки, бамбуковый ковшик. От котелка с кипятком поднимался пар. Увидев юношу, Масако ничего не сказала, только одарила легкой улыбкой, от которой можно было стать немного грустным и очень счастливым.