Книга Любовная горячка - Карен Мари Монинг

– Инспектор Джайн сказал мне, что ты упала с лестницы.

– А что еще сказал тебе инспектор? – закинула я удочку.

Ну и сколько всего мне придется объяснить?

– Что полицейский, который расследовал дело Алины, был убит. Ему перерезали горло. А незадолго до своей смерти он заезжал увидеться с тобой. Мак, что происходит? Что ты здесь делаешь? Что это за место? – Он оглянулся по сторонам. – Ты что, работаешь здесь?

Я буквально засыпала его словами, при этом умудрившись почти ничего не сообщить. Я поняла, что мне нравится Дублин, сказала я ему. И мне предложили работу вместе с комнатой, так что я переехала в книжный магазин. А оставшись в Ирландии и найдя работу, я получила прекрасный шанс и дальше давить на нового офицера, который занимается делом Алины. Да, я упала с лестницы. Я выпила несколько бокалов пива, забыв, что в Ирландии «Гиннесс» куда крепче, чем у нас. Нет, я понятия не имею, почему инспектор Джайн не очень высокого мнения обо мне. По поводу визита О'Даффи я рассказала папе то же самое, что и Джайну. Для большей достоверности я приплела, что О'Даффи был очень вежлив и заботлив и оказал мне услугу, заехав с визитом. Я сказала папе, что преступность в Дублине достигла очень высокого уровня и мне жутко жаль, что с О'Даффи произошло несчастье, но полицейские все время гибнут на службе, а Джайн просто зациклился на мне, вот и все.

– А твои волосы?

– Тебе не нравится?

Было сложно разыграть удивление, учитывая, как отвратительно я себя чувствовала по этому поводу: мне не хватало моих волос, не хватало всех тех причесок, которые я могла из них создать, не хватало их шелеста при походке. И я была очень рада, что папа не застал меня в бинтах и шинах.

Он уставился на меня.

– Ты ведь шутишь, верно? Мак, детка, у тебя были прекрасные волосы, длинные и светлые, как у твоей мамы… – Он запнулся.

Ага, вот оно. Я внимательно посмотрела ему в глаза.

– У какой мамы, пап? У Рейни Лейн? Или у другой – той, что отдала меня в приют, где вы меня удочерили?

– Может, ты хочешь пообедать, Мак?

Мужчины. У них что, у всех увиливание от ответа является главной линией обороны?

Мы заказали еду с доставкой. Я уже целую вечность не ела хорошей пиццы, а на улице снова собирался дождь, и у меня не было ни малейшего желания выходить из магазина. Я сделала заказ, папа оплатил его, как в старые добрые времена, когда жизнь была простой и он всегда был дома в пятницу вечером, чтобы поддержать меня, если очередной мой парень оказался придурком. Я вытащила бумажные тарелки и салфетки из ящика Фионы, спрятанного за кассой. Прежде чем заняться пиццей, я включила все лампы в магазине и зажгла огонь в газовом камине. Пока что мы были в безопасности. И мне придется побеспокоиться о том, чтобы мы оставались в безопасности до завтрашнего утра, до тех пор пока я не посажу папу в самолет и не отправлю домой.

Я все время старалась думать о хорошем. И в самые темные моменты я обращалась к мыслям о счастье, как к помощникам: когда все закончится, я вернусь в Ашфорд и попытаюсь сделать вид, что ничего и не было. Я найду себе хорошего парня, выйду за него замуж, заведу детей. И мне нужно, чтобы мама и папа были дома, ждали меня, поскольку я рожу им маленьких девочек – наследниц семьи Лейн – и мы снова будем счастливы.

Во время обеда мы ни о чем серьезном не говорили. Папа сказал мне, что мама все еще не в себе от горя и ни с кем не разговаривает. Он очень не хотел уезжать от нее, но бабушка и дедушка, к которым он отвез маму, прекрасно о ней позаботятся. Думать о маме было слишком больно, поэтому я перевела разговор на книги. Папа, как и я, очень любил читать, кроме того, я знала, что он думал о куда худших местах, в которых он мог меня найти, – а я все же работала в книжном магазине, а не в очередном баре. Мы поговорили о последних новинках. Я рассказала о своих планах по поводу этого магазина.

Когда обед был закончен, мы отодвинули тарелки и с опаской уставились друг на друга.

Отец начал унылую песню «Ты же знаешь, что мы с мамой любим тебя», но я на него шикнула. Я знала. На этот счет у меня не было ни малейших сомнений. У меня были настолько сложные несколько недель, что осознание новости о том, что мои родители не те люди, что подарили мне жизнь, заняло на удивление немного времени. Я перевернула свой мир, я полностью сменила свое мировоззрение, однако, несмотря на то что породили меня неизвестная яйцеклетка и неизвестная же сперма, Джек и Рейни Лейн вырастили меня, окружив такой заботой и любовью, каких большинство людей в этом мире даже представить себе не могут. И если выяснится, что мои биологические родители где-то там живы, то именно они окажутся на заднем плане.

– Я знаю, пап. Просто расскажи мне.

– Как ты узнала, Мак?

Я поведала ему о том, как пожилая леди настаивала, что я – это кто-то другой, о том, что у родителей с карими и синими глазами не может родиться зеленоглазый ребенок, о том, как я звонила в больницу, чтобы проверить записи о моем рождении.

– Мы предполагали, что такой день может настать. – Папа запустил руку в волосы и вздохнул. – Что бы ты хотела узнать, Мак?

– Все, – тихо ответила я. – Все до последней детали.

– Это не так уж много.

– Алина была моей биологической сестрой, не так ли?

Он кивнул.

– Ей было почти три, а тебе около годика, когда вы обе попали к нам.

– Откуда мы были, пап?

– Они нам не сказали. Честно говоря, они нам практически ничего не сообщили, хотя требовали многого.

«Они» – это люди из церкви в Атланте. Мама и папа не могли зачать ребенка и к тому времени так долго стояли в очереди на усыновление, что практически перестали надеяться. Однако в один прекрасный день им позвонили и сообщили, что на пороге церкви были найдены два малыша, а знакомый знакомого сестры церковного пастора знал их консультанта и потому предложил отдать найденышей Лейнам. Не все пары были готовы или имели финансовую возможность удочерить сразу двух малышей, а в списке требований биологической матери было указано, что детей нельзя разлучать. Кроме того, она настаивала на том, чтобы пара, согласившаяся на удочерение, не была изначально из сельской местности, а должна была переехать с детьми в маленький город и дать обещание больше не селиться вблизи больших городов.

– Почему?

– Нам просто сказали, что таковы ее требования, и нам осталось лишь смириться с ними или отказаться.

– А вы не думали о том, как это странно?

– Конечно же, думали. Это было очень странно. Но мы с твоей мамой так хотели детей и не могли их дождаться… Мы были молоды, любили друг друга и были готовы на все что угодно ради того, чтобы стать настоящей семьей. Поскольку мы оба были родом из маленьких городов, мы просто восприняли это требование как знак вернуться к своим корням. Мы перебрали десятки городов и в результате осели в Ашфорде. Я был успешным адвокатом и жал на все педали, для того чтобы нам разрешили вас удочерить. Мы подписали все документы, в том числе и лист с требованиями матери, и практически без проволочек стали счастливыми родителями, живущими в маленьком городке, где все считали вас нашими родными дочерьми. Наша жизнь стала такой, как мы давно мечтали. – Отец улыбнулся, вспоминая. – Мы полюбили вас, девочки, в тот самый миг, как увидели. Алина была одета в желтую юбочку и свитер, а ты была с ног до головы в розовом, Мак, с радужной ленточкой в белокурых волосиках.