Книга Русич. Кольцо зла - Андрей Посняков

– Пожалуй, ты прав, магрибинец, – подумав, Раничев согласно кивнул. – В сорок девятом году тебе и шагу не сделать. Беспаспортный подозрительный иностранец-космополит. «Сегодня слушает он джаз, а завтра Родину продаст»… Да, вижу, придется идти мне.

На следующий день, к вечеру, они уже подходили к Плещееву озеру. Переправились через неширокую реку, поднялись на холм, и вот оно: сосновый бор, озеро, две недавние могилки.

Зловещий вид был у озера, рядом не пели птицы, и даже лесной зверь не приходил к водопою. Однако, завидев озерко, заулыбались все – ведь скоро, уже совсем скоро они будут дома.

– Скорей бы, – еле слышно прошептал Пронька и, покосившись на могилки, вздохнул.

Все перекрестились, постояли немного молча, помянув погибших парней, и, отойдя в сторону, к балке, принялись разбивать лагерь.

Вскоре весело запылал костерок, и блики оранжевого пламени разлетелись далеко по всему лесу. Наловили рыбы – в котлах аппетитно забулькала уха. Иван достал из котомки краюху хлеба – между прочим, последнюю – аккуратно разломил на части, протянул всем.

Услыхал краем уха, как шепнул Проньке Онисим:

– Хороший у вас боярин, с таким жить можно.

Приятно стало на душе, значит, не зря он тут, значит, нужен. Лукъян, тщательно вытерев ложку, отломил от деревца веточки – распределять ночное дежурство. Делили не на всех, только на тех, кто не дежурил в прошлые ночи, стоять выпало Михряю, Онуфрию и Проньке. Михряю – первым, Онуфрию – последним, перед самым восходом, ну а Проньке аккурат в середине.

– Обращайте внимание на каждую мелочь, – вспомнив про гильзу, проинструктировал сторожу Иван. – Непонятный звук, необычный запах – ежели что, не стесняйтесь меня разбудить, чай, не в хоромах сплю, а в шалаше, рядом.

Все быстро угомонились – устали, тихо стало кругом, лишь порывы налетавшего иногда ветерка беззвучно шевелили ветви. Иван с удовольствием забрался в шалаш, вытянулся на лапнике – мягко. Комаров здесь – повыше болотца – почти что и не было. Приятно. Раничев прикрыл глаза, улыбнулся. Показалось вдруг, вот сейчас выйдешь из шалаша, а тут, у костра, ребята с гитарами – Вадька, Макс, Михал-Иваныч-ударник – песни поют под водочку:

Как здорово, что все мы здесь

Сегодня собрались!

Красота! Костерок чуть притух, но все же ощутимо несет жаром, масляными каплями брызжет скворчащая на большой сковородке рыба, тут и лучок, помидоры, хлебушек… ну и пол-литра, куда же без нее, родимой?

Выпил с участковым, смотрю – лето,

Лето – это маленькая жизнь…

Вот уж точно, не в бровь, а в глаз сказано! Ну и насчет водочки… Соорудить, что ли, самогонный аппарат? Немного и надо. Чего ж раньше-то такая хорошая мысль в голову не пришла? Занят был? Или ну ее к черту – водку, и медовухой вполне обойтись можно? Вот если б курево… табак посадить. Откуда его только взять-то, табак? Да и нужно ли? Иван давно уже про курево не вспоминал – отвык, хотя раньше, помнится, курильщик был заядлый. А вот теперь не тянет, и все тут, да и при всем желании негде раздобыть сигареты… Еще одного не хватало – музыки. Иван, конечно, брался иногда за гусли или там за гудок, наигрывал что-нибудь типа «Лед Зеппелин», но, конечно, все это было не то. Жаль, нет электричества, так бы… может, и соорудил бы чего…

– Иване Петрович! Боярин-батюшка! – прорезал благостную тишь чей-то взволнованный шепот.

Иван встрепенулся:

– Кто здесь?

– Я это, Пронька… Ты, господине, говорил все необычное примечать, незнаемое…

– Ну?

– Запах, Иване Петрович. Чуть слышный – но до того мерзкий, словно бы в аду грешников на сковородке жарят!

– Запах? – Раничев помотал головой. – А ну пойдем, глянем.

Вслед за отроком он осторожно пробрался к балке. Оба затаились в высокой траве, стараясь не выставиться на яркий свет месяца, притихли.

– Ну, где твой запах? – Раничев ничего такого не чувствовал.

– Да был, боярин-батюшка! Христом богом клянусь, вот только что был.

– Ну-ну… – Иван отвернулся и вдруг почуял принесенный ночным ветерком слабый табачный запах. Кто-то курил в балке! Курил!

– Так, Прохор, – Иван положил руку отроку на плечо. – Быстро ползи к нашим, всех буди, только, смотри, осторожно, понезаметнее…

– Сполню!

– И Лукъяна ко мне пошли. Место запомнишь?

– Запомню, батюшка.

Ага! Вот оно как. Курим, значит? Ну-ну… Взглянуть бы на вас хоть одним глазком, дорогие товарищи курильщики, хоть одним глазком. И в плен бы кого-нибудь захватить, побеседовать вдумчиво. Однако сторожиться надо, судя по гильзе – вы народец еще тот, опасный…

Раничев подполз ближе к краю балки. Трава защипала ноздри… Эх, только бы не чихнуть, не чихнуть бы, не…

– Апчхи!!!

– Здоров будь, Викентий, – тут же пожелал из балки чей-то нахальный молодой голос, к которому тут же присоединился голос другой, поглуше:

– Да спит он, Егоза, дрыхнет.

– Чего ж чихает тогда?

– Бывает… Маслят с собой хорошо взяли?

– Да хватит.

– Смотри… В прошлый раз не хватило. Сегодня на тракт двинем, поближе к городу.

Маслята! Раничев насторожился – именно так обычно именовали патроны.

– Иване Петрович, – прошептал сзади Лукъян. – Пришел я.

Раничев обернулся и быстро пополз прочь, за деревья.

– Здесь, в балке – тати, – нервным шепотом пояснил он. – Тати лютейшие и хорошо вооруженные. Кажется, всего трое.

Молодой воин презрительно хмыкнул.

– Да ты не улыбайся, Лукъяне, – Раничев строго посмотрел парню в глаза. – Говорю – тати опаснейшие. А ну – тссс… Вроде опять заговорили.

На этот раз беседа неведомых людишек впрямую касалась непосредственно команды Ивана. Молодой Егоза злым свистящим шепотом интересовался, что делать с «чертовыми охотничками» – изничтожить или плюнуть на них к чертовой матери.

– Я бы уничтожил, – злобно советовал он. – А ну как обратно поспешать придется? Да и рыбы у них наловлено – заодно поели бы.

– Ладно, не лезь поперед батьки в пекло, Егоза. Что делать – решим счас. Буди-ка Викентия…

Все на минуту затихло, а потом вдруг послышался подозрительный голос:

– Так ты, Викентий, выходит, не в тех кустах спал?

– Да нет, я на пригорке.

– А кто же тогда там чихал?! Егоза, дай-ка сюда автомат… Поглядим, что там за охотнички.

– Лукъян, быстро предупреди всех – пусть отходят в сосняк. Луки используйте, стрелы…

Не успел Лукъян отползти, как предутреннюю тишину леса разорвала лающая автоматная очередь. Полоснув пулями по кустам, из балки вырвались трое – лиц их и одежды было толком не рассмотреть – темновато, ясно виднелись лишь два пистолета-пулемета системы Шпагина с дисковыми магазинами, в руке у третьего был пистолет, кажется, «Вальтер».