Книга Есаул из будущего. Казачий Потоп - Анатолий Спесивцев

Со спокойной совестью он заверил профессора, что его зарплаты будет достаточно, чтоб самому нанимать кучера, если понадобится, то и не одного. Иоахим Берг оказался знатоком в поиске полезных ископаемых и металлургии, обеспечить ему высокий уровень жизни было в интересах казачества.

Зато в многочисленных доносах, полученных на других иммигрантов от их собратьев по несчастью, забавного ничего не было. Большей частью были они сведением счетов с более удачливыми или талантливыми коллегами. Какое дело казакам до похождений по юбкам икса или игрека?

«Впрочем, надо всех их лишний раз будет предупредить, что на казацких землях за шашни с чужой женой расплатой будет собственная жизнь. Как и за заимствование чужого имущества. Слава Богу, Уголовный кодекс здесь простой и понятный. Украл, сблудил, убил – прощайся с жизнью. Никто не посмеет сказать, что не понял».

Помимо прочего, попаданец отобрал себе среди приехавших несколько молодых выпускников университетов или помощников аптекарей. Выбирая тех, кто выглядит поумней и поэнергичней. Впоследствии он рассчитывал свалить на них большую часть работ по доводке до ума изобретений или воплощению слямзенных из будущего идей в жизнь.

Глава 2. И нет покоя…

Киев – Дымарь – Азов, март – апрель 7148 года от с.м. (1639 года от Р. Х.)

Дорога из Киева до Азова, с остановкой в Дымаре, заняла почти полтора месяца. Да и в Киеве пришлось побыть несколько дольше, чем Аркадию того хотелось. На март упал хвост холоднющей, почти сибирской зимы, сразу сменившейся распутицей. Дождавшись, хотя бы условного, просыхания дорог, он немалым обозом с иностранными специалистами тронулся в путь.

К бытию в другом времени он уже привык, несравненно реже его посещали сны из «прошлой» жизни, почти совсем перестал Аркадий «слышать» то звук от пролетающего самолета, то дырчание невдалеке трактора… но в этом путешествии недостаточная совместимость с семнадцатым веком сказалась опять. Попаданец изнывал, мучился от неспешности движения обоза по степи. За день обычно преодолевали двадцать – двадцать пять километров, редко больше, чаще меньше. Да и двигаться приходилось не напрямик, а зигзагом – от удобного спуска-подъема в овраг до брода на раздувшейся от половодья речке.

«Степь да степь кругом…» – сама по себе вспомнилась вдруг именно в этом путешествии старинная песня, здесь еще не написанная. – Хорошо вокруг, мысли же приходят мрачноватые. Черт, столько дел надо сделать, а приходится тащиться с черепашьей скоростью! Ведь зарекался же передвигаться на большие расстояния с обозами. Да только жену в степи не бросишь, придется тащиться с возами дальше».

Помимо так донимавшей медлительности, телеги, мягко говоря, не впечатляли излишком комфортности. Супругин возок имел тент, защищающий от дождя и ветра, нечто подобное установили и на нескольких возах, превратив их в подобие бурских, виденных Аркадием в телепрограмме. Для поздней весны такая переделка была не так уж и необходима, но и лишней ее назвать ни у кого язык не повернулся бы. Везли-то городских интеллигентов, к степи непривычных.

Отбивать себе задницу и внутренности на ухабах попаданцу скоро надоело, и он предпочел продолжать путешествие верхом. Обгонял обоз на пару километров, спешивался и шел потихоньку пешком. Пройти обычно удавалось немало, идя со средней скоростью, он, пожалуй, мог бы и оторваться от табора еще больше.

Жена переносила дорогу легко. То есть настолько хорошо, что впору попаданцу было брать с нее пример. В жутко неудобном, с его точки зрения, дамском седле она ехала как бы не легче, чем он в нормальном. Попытки пересадить Марию в мужское не увенчались успехом. Надевать штаны стеснялась, считая это почему-то неправедным, богопротивным делом.

Нередко супруга составляла ему компанию, выезжая вперед с ним вдвоем. И в верховой езде – на подаренной кабардинской кобылице – и в ходьбе мужу почти не уступала. Неспешно идя вдвоем, они разговаривали на разные темы. Он рассказывал ей о казацких победах, которые ему довелось наблюдать, она пополняла его скудный запас знаний о жизни небогатой шляхты в Малой Руси.

Первую длительную остановку сделали в новом казацком металлургическом центре. Приятной неожиданностью для него стало резкое увеличение числа мастеров в Дымаре. Он обнаружил их там куда больше, чем ожидал увидеть. Многие иммигранты не стали ждать решения властей, а сами добрались до места, где в них нуждались. Работа там кипела вовсю. Домна давала металл на пределе возможностей, рядом воздвигались еще две. Невдалеке от них строился первый мартен, необходимость в стали у казаков была куда выше, чем в чугуне, даже марганцовистом. Пообещав скорые поставки кокса для домен – прошлой осенью наметились серьезные успехи в его получении из донского угля, – Москаль-чародей обговорил еще раз сроки и маршруты поставок. Выплавка металла – очень энергоемкий процесс, а дерева в степных районах не хватало.

Он полюбовался крупнокалиберными пушками и мортирами. Пока, к сожалению, их сверлить не получалось, уж очень массивным должен был быть сверлильный станок. Утешало то, что благодаря наличию в металле марганца в стволах было несравненно меньше каверн и раковин. Да и сам чугун получался заметно более прочным, что давало возможность несколько уменьшить массу орудий. Они, как и прочие, отливались теперь с конической зарядной каморой, дававшей существенный прирост дальнобойности. Радовал и растущий запас огромных цельнолитых ядер и пустотелых бомб, начиненных порохом, срочно изготовлявшихся для предстоящих осад и штурмов польских городов. Потусовавшись немного в приятном для него месте, познакомив приятелей-кузнецов с молодой женой, отправился дальше, к ставшему почти родным дому в Азове.

«В гостях хорошо, а дома лучше». Истина, не нуждающаяся в доказательствах. Хотя кое-кто предпочел бы жить именно в гостях, за чужой счет. Побывав у друзей, Аркадий с сопровождающими его лицами отправился в Азов. Прямиком через степь. И дорог здесь, хотя бы типа «направлений», не имелось совсем. К счастью, среди казаков были ногаи, кочевавшие раньше в этих местах и великолепно знавшие местность. Иначе обоз то и дело утыкался бы в непреодолимые для него преграды – овраги или степные речки, пересыхающие летом, но бурные в это время.

Хотя основные части союзников Хмельницкого – донцов, калмыков и черкесов – переправились через Днепр еще в конце февраля и начале марта, в пути попадались то и дело почему-то запоздавшие отряды бойцов, в основном черкесов. Не все смогли выбраться зимой из своих горных аулов. Да и казачьи сотни, собравшиеся на битву в последний момент, также встречались. Все ехали на запад, на войну, а знаменитый колдун двигался со своим обозом на восток.

Встречные не проходили мимо, всегда подъезжали к следующему на восток табору. Здесь, в степи, возы ехали уже не цепочкой, а именно табором, готовые в любой момент превратиться в передвижное укрепление, в котором казаки могли отбиться и от несравненно более многочисленного врага. И, завидев чей-нибудь отряд, лошадей выпрягали, возы таки сбивали в плотные ряды, разве что не спутывали их колеса цепями. Береженого, как известно, и Бог бережет.