Книга Блюз белого вампира - Эндрю Фокс

Эрато улыбнулся.

— А то как же! Будь здоров, приятель. И не унывай, понял? Скажешь потом, как тебе кассета.

Эрато дал задний ход, и Джулс помахал ему рукой. Затем подошел к обочине и постоял, наблюдая, как грузный «линкольн» двигается вниз по Монтегю-стрит и исчезает. Когда автомобиль окончательно скрылся из вида, он открыл дверь, все еще не отремонтированную после вторжения Мэлиса Икса, и вошел в дом.

В гостиной было тепло, душно и очень тихо. Джулс включил свет. Тусклая лампа растянула по комнате длинные, уродливые тени. В животе у Джулса тоскливо заурчало. Он рухнул на диван и замер.

Что теперь делать? Он посмотрел на свой алебастровый живот, вздымавшийся на диване, как гора первосортной муки. Ноги подрагивали, будто утроба передавала в них сигналы бедствия. Может, просто-напросто забраться в гроб и лежать там, пока не иссохнешь начисто? Или пока ненасытное брюхо в отчаянии не сожрет его самого…

На каминной полке стоял мамин портрет. Джулс встретился с ней глазами и тут же попытался отвернуться, но ее строгий викторианский взгляд сделать этого не позволил. «Девять месяцев я носила тебя в животе, Джулс. Следующие тридцать шесть — кормила грудью. Приглядывала за тобой до конца своих дней. И все для чего? Чтобы ты стал самым обычным трусом и неудачником?»

Во второй раз с прошлой ночи Джулс вспыхнул с головы до ног. Он заставил себя сесть. Поднял морской флаг, который до этого бросил на пол. Снова прочел вышитую надпись. «Не сдавайте корабль!»

Он поднялся по лестнице в спальню. Натянул трусы. Из платяного шкафа достал лучшие брюки, рубаху и пиджак. Повязал яркий желто-зеленый галстук в горошек. Пускай он не само совершенство. Очень даже не совершенство. Но он не трус!

На улице Джулс принялся нетвердым тенором напевать французские и ирландские застольные песни, изобразив пьяную, неверную походку. Учитывая его состояние, сделать это оказалось совсем не сложно. Несколько минут он брел, шатаясь, по середине пустой дороги. Наконец из темного переулка раздались торопливые шаги. Джулс перестал петь. В полной тишине раздался неприятный голос.

— Эй, пижон! Здоровый мальчик! Стой! Поговорить надо!

Вот так удача! Джулс повернул и, петляя, двинулся в сторону переулка. Ему навстречу шел черный парень со складным ножом в одной руке и пакетиком с жареными полосками свиной кожи — в другой. Рубахи на нем не было, и на эбеновой коже блестели капли пота. Под потертыми джинсами выделялись многочисленные жировые складки. У Джулса начала обильно выделяться слюна. «Иди к папочке, — думал он нетерпеливо. — К черту эту долбаную диету. И Мэлиса Икса — туда же. Laissez les bons temps rouler!»[14]

В конце концов, ночь закончилась не так плохо.

Жаль только, что веселиться Джулсу Дюшону оставалось недолго.

Глава пятая

Третий полицейский участок располагался на Мосс-авеню, в здании, ничуть не похожем на государственное учреждение. Со стороны это длинное сооружение с пристроенными конюшнями и стройными рядами белых седанов напоминало первоклассный жокей-клуб.

Джулс ступил на посыпанную гравием стоянку и приблизился к конюшне. Из нескольких стойл раздалось нервное ржание. Он потер ноющий от боли зад и скривился, припомнив сегодняшнюю поездку по Эспланад-авеню до участка на городском автобусе.

Джулс не ездил на автобусах уже лет тридцать и сегодня имел возможность вспомнить, почему именно. Во-первых, для его габаритов там было несколько тесновато, а во-вторых, постоянно воняло прогорклым куриным жиром и тем, чем могут пахнуть десятки людей, которые целый день стояли на тридцатиградусном пекле в ожидании автобуса.

«Конечно, на „линкольне“ Эрато было бы куда удобнее, — думал Джулс, подходя к главному входу, — но есть вещи, в которые друзей втягивать не стоит. Воровство собственного барахла из полицейского участка — одна из таких вещей».

Джулсу стало интересно, что сказала бы мама: ее единственный сын проникает в полицейский участок, чтобы совершить уголовное преступление. Конечно, за свою жизнь он прикончил немало народу, но никогда не думал о таких убийствах как о преступлении. Он ведь просто питался! Даже мама в конце концов с этим смирилась. Ну или сделала вид, что смирилась. Собственно, о его системе питания они никогда не говорили. Много лет назад, только-только став вампиром, Джулс не раз пытался рассказать ей о мучившем его чувстве вины. В таких случаях она сразу включала радио, и вместо того, чтобы разговаривать, они слушали трансляцию из нью-йоркской филармонии или передачу «Врунишка Мак-Ги и Молли».

Внутри полицейский участок оказался точно таким, какими бывают государственные учреждения. Ну, разве только немного почище. Здесь присутствовали все признаки низкопробной казенщины, которые Джулс отлично помнил со времен службы в офисе коронера: безобразные, линялые обои, портреты мэра на стенах и флюоресцентные лампы, которые противно мигали и делали все лица мертвенно-бледными. За исключением лица самого Джулса, которое выглядело мертвенно-бледным при любом освещении.

Джулс подошел к конторке и слегка кашлянул. Миниатюрная особа за конторкой подняла голову от газеты, в которой внимательно изучала расписание скачек. Джулс удивился. Удивился не потому, что муниципальный служащий читает расписание скачек на рабочем месте, а потому, что сезон соревнований давно закончился. Он заметил, что при взгляде на него зрачки девушки слегка расширились, но уже через секунду ее лицо снова обрело выражение деланной скуки.

— Да? Чем могу помочь?

— Э-э-э… понимаете, мне позвонили из вашего… как это называется… ну, вы знаете, где хранят вещи, которые полиция изъяла у преступников.

— Отдел вещественных доказательств и изъятых предметов?

— Точно. Меня попросили приехать и забрать украденные вещи.

— Хорошо. Вам надо расписаться вот здесь и надеть значок посетителя. Удостоверение личности с собой? Покажете его Марвису, и он выдаст вам вещи.

— А что, если я как раз и пришел за своим удостоверением? Грабители-то меня в чем мать родила оставили. Но за меня может друг поручиться — я захватил номер его телефона.

Девушку за конторкой все это определенно не волновало.

— Спросите у Марвиса.

Она протянула регистрационный журнал. Джулс поставил в нем неразборчивую закорючку, стараясь не обращать внимания на то, как громко урчит в животе. Наверное, из-за кофе. Ярко-розовый значок посетителя Джулс прицепил к карману рубашки.

— Спасибо. Куда мне идти?

— По коридору — пятая дверь с левой стороны. Сразу за женским туалетом.

Девушка за конторкой опять углубилась в расписание скачек.

Джулс отправился в указанном направлении, надеясь, что не забредет по ошибке в дамский туалет. Комната с надписью «Вещественные доказательства» оказалась гораздо просторнее, чем он предполагал. Здесь пахло пылью, машинным маслом, пропитанной потом кожей и сухими травами. Почти все помещение, за исключением письменного стола и узкого прохода к дверям, занимали ряды металлических стеллажей. На бесчисленных полках и просто на полулежали велосипеды, хромированные пистолеты, кошельки всех цветов и размеров, кладбищенские изваяния, металлические воротные стойки, обрезы, автомагнитолы, компьютеры, телевизоры, несколько пулеметов «Мак-10», один гранатомет и аккуратно отрезанная мраморная голова Джефферсона Дэвиса.[15]Все вместе это выглядело как невероятная помесь антикварного магазина на Ройал-стрит с ломбардом на авеню Сен-Клод.