Книга Второй Эдем - Бен Элтон

— Снимай платье! — крикнула Розали, одновременно стаскивая с себя перемазанный кремом зеленый комбинезон.

Девушка задумалась. Это могло стать началом большого прорыва. Разумеется, действовать надо взвешенно. Если начнешь стягивать трусики по требованию каждой шестерки из аппаратной или из каптерки рабочей бригады, то лучше уходить сразу. С другой стороны, у этой женщины в комбинезоне вид довольно властный. В наше время многие лесбиянки снимают фильмы, некоторые даже числятся главными творческими директорами. Дебютантка решила, что, возможно, пришло время поступиться гордостью.

— Э-э, послушай, ты правда красивая, ты мне нравишься, — сказала она, пытаясь не продешевить. — Но видишь ли, я не хочу, чтобы ты думала, что я делаю это со всеми подряд, понимаешь?

— Немедленно вылезай из платья, гадина продажная, или я тебя убью. — С этими словами Розали поднесла к лицу девушки устройство для зачистки проводов, висевшее у нее на поясе.

Старлетка пришла в восторг. Эта женщина, видимо, обладала огромной властью. В Голливуде, чем больше у тебя власти, тем больше грубости ты можешь себе позволить, а эта шалава была достаточно груба, чтобы оказаться творческим директором, а то и вовсе главой студии. Устройство для зачистки проводов немного беспокоило, но никто и не говорил, что сделать карьеру в кино легко.

— Хорошо, только без рукоприкладства, ладно? В смысле, я не по этому делу, — тараторила девушка, выскальзывая из платья. — Никакой боли, только кайф, договорились? Пошли в кабинку?

— Туфли тоже снимай, — рявкнула Розали, стаскивая свои ботинки.

— Меня зовут Тори Доуэрти. Я актриса, — сообщила старлетка, чувствуя, что пора переходить к деловой стороне вопроса, но не вполне понимая, как правильно начать. — Хм… может, ты могла бы помочь мне, ну, я не знаю, дать совет или…

— Мой совет — пользоваться контейнерами для раздельного сбора мусора, бойкотировать пластиковые упаковки и помалкивать.

Розали стащила свою шерстяную шапочку, и волосы рассыпались по плечам. Затем, одетая в платье и шпильки Тори, она с истерическими воплями выскочила из туалета. К двери как раз подбегали охранники, Розали проскочила мимо них с криком:

— В туалете сумасшедшая!

Когда охранники рванули внутрь, Розали нырнула в бурлящую толпу. Через несколько секунд она выскользнула из кафе и устремилась к воротам студии.

СМЕРТЬ В ТВОРЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ

Розали бежала по узеньким, залитым солнцем улочкам в поисках выхода. Солнце шпарило беспощадно, а платьице, которое она позаимствовала у старлетки, было такое маленькое и прозрачное, что пропускало абсолютно все. Розали чувствовала, как ей жжет кожу, но не хотела оказаться в западне, перейдя в биотуннель. Она порадовалась, что совсем недавно в очередной раз заблокировала себе поры. Они продержатся по крайней мере час, и если через час она не выберется, то не выберется вообще. Розали бежала, не останавливаясь, под слепящим солнцем, между бесконечными рядами маленьких неброских бунгало. Она свернула в сторону… там стояли маленькие неброские бунгало. Она свернула в другую… те же маленькие неброские бунгало.

— Где выход? — спросила она у незнакомого парня в очках, который с обескураженным видом бродил под навесом у тротуара.

— А что? — ответил он с непонятной ноткой тревоги в голосе. — У выхода что-то происходит? У вас дело на выходе?

Розали некогда было общаться с психами. Она побежала дальше. Из маленького неброского бунгало появились двое, мужчина и женщина. Розали обратилась к ним, прежде чем они углубились в биотуннель.

— Мне нужен выход, — потребовала она.

— Мы можем помочь вам, — сказала женщина с чарующей отчаянной улыбкой. — Вообще-то у нас есть куча идей на тему выхода. Смерть, кончина, разложение. У нас при себе сценарий.

— Смешной, — встрял мужчина. — Смерть, но смешная. Это про то, что происходит сейчас, сегодня.

С этими словами они продолжили путь под лучами солнца, словно сомнамбулы. Розали испугалась, что попала на территорию больницы для умалишенных, но на самом деле она оказалась в гораздо более странном и неприятном месте. Она ворвалась в дом, откуда только что вышла безумная парочка.

— Где выход? — бросила она сидевшей за стойкой влиятельного вида женщине лет пятидесяти, убедительно урезанных до тридцати пяти. Ее звали Шэнон.

— Если у вас сценарий на флешке, оставьте ее в корзине. Мы не принимаем на других носителях, — ответила Шэнон.

С Розали было довольно. Охранники уже совсем скоро поймут, что она одета в чужое платье. Ей нужно срочно выбираться отсюда.

— Вот что, милочка, я не знаю, в какой дурдом я попала, но послушай меня, и послушай очень внимательно. — Розали приняла вид, внушавший ужас убийцам китов, стоящим на капитанских мостиках собственных кораблей, и спецназу в недрах атомных электростанций. — Это очень важно.

Проблема заключалась в том, что Розали находилась не на мостике нелегального китобоя и не на атомной станции национального масштаба. Она стояла в маленьком неброском бунгало в Голливуде и говорила с самой чудовищной боевой единицей на Земле. С секретаршей продюсера.

— Все сценарии важны, дорогая, — сказала Шэнон, не переставая улыбаться, но в ее медовом голосе зазвучала сталь. — Каждый думает, что именно для его идеи пришло время. Просто положите флешку в корзину, дорогая, и я посмотрю, что…

Розали ринулась вперед, намереваясь схватить Шэнон за лацканы пиджака и вытрясти из нее информацию. Вместо этого она вдруг поняла, что смотрит в дуло пневматического пистолета. Она даже не заметила, откуда Шэнон его выхватила.

— Знаете, дорогая, я не могу передать, как я скучаю по временам, когда писатели уходили и кончали жизнь самоубийством вместо того, чтобы пытаться убить меня.

— Я никакая не писательница, — заорала Розали. — Я террористка.

— Все, кого я здесь встречала, думали, что они какие-то особенные, дорогая. А теперь пошла вон.

И Розали пулей вылетела из маленького неброского бунгало.

МЕСТО, ГДЕ УМИРАЮТ ИДЕИ

В центре Голливуда, городе снов, Розали угодила в район кошмаров. Здесь, в тихих маленьких домиках, отчаявшиеся люди встречались с людьми напуганными. Отчаявшиеся писатели встречались с напуганными продюсерами. Писатели, жаждущие найти себе применение, и продюсеры, боящиеся принять неверное решение. Здесь умирали идеи.

В солнечном мире бунгало идея может умереть либо быстро, либо медленно. Быстрая смерть легче. Быстрая смерть — когда идею отвергают сразу. Конечно, даже в этом случае идея умирает только для студии; для писателя она не умрет никогда, но, поскольку писатель сам становится живым мертвецом, это не имеет значения. Медленный путь гибели идеи — гибель в творческом процессе. Это происходит, когда человек в бунгало проявляет к идее интерес. Подобное везение выпадает очень немногим. Это должны быть особые идеи, и для них разработана особая форма пытки: их заобсуждают до смерти. Их станет рассматривать с максимального числа точек зрения максимальное количество людей, какое продюсер может позволить себе нанять, и это будет продолжаться до тех пор, пока все не забудут, что вообще хорошего в этой идее. Затем кто-нибудь скажет: „Мне кажется, дело очень непростое. Нужно вернуться к самому началу“, — и идея станет медленно тускнеть и умирать.