Книга Под конвоем лжи - Дэниел Сильва

Скучно иногда, конечно же, бывало, но очень нечасто. Черчилль был прав — для Вайкери настала пора вернуться к нормальной жизни. Приход на службу в МИ-5 в мае 1940 года стал для него началом возрождения. Он буквально расцвел в атмосфере управления военной разведки: ничем не ограниченный срок пребывания на службе, непредсказуемые кризисы, крепкий и невкусный чай в столовой. Он даже снова начал курить, хотя отказался от сигарет год назад. Ему понравилось выступать в качестве актера в театре реальности. Теперь он всерьез сомневался в том, что, когда у него вновь появится возможность вернуться в святилище академической науки, он снова будет удовлетворен той жизнью.

Конечно, напряженная, порой круглосуточная работа утомляла его, и все равно он никогда еще не чувствовал себя лучше. Он мог теперь работать гораздо больше и обходился меньшим количеством сна. Когда же он ложился спать, то засыпая сразу. Как и другие сотрудники МИ-5, он часто ночевал на рабочем месте, на маленькой раскладушке, которую держал сложенной рядом со своим рабочим столом.

Лишь привычка к очкам в форме полумесяца прошла без потерь пережитый Вайкери катарсис. Очки с захватанными до почти полной непрозрачности стеклами сделались одним из привычных предметов для шуток в отделе. В моменты затруднения он, как и в былые годы, рассеянно хлопал себя по карманам, отыскивал их и криво водружал себе на нос. Этот ритуал помогал ему успокоиться.

Именно так он и поступил, когда над дверью Бутби внезапно вспыхнул зеленый свет. Вайкери тяжело вздохнул, нажал, со скорбным видом человека, пришедшего на похороны друга детства, кнопку звонка, звонок мягко замурлыкал, дверь открылась, и Вайкери вошел внутрь.

Кабинет Бутби был большим, длинным, с прекрасными картинами, газовым камином, роскошными персидскими коврами и великолепным видом из высоких окон. Сэр Бэзил продержал Вайкери положенные десять минут в приемной, относящейся к секретариату генерального директора, и лишь после этого позволил ему войти во вторую дверь, отделявшую хозяйство секретарей от его личных владений.

Бригадир сэр Бэзил Бутби был высок ростом, как и подобает классическому англичанину из высших слоев общества. Широченные плечи и осанка напоминали о той редкой одаренности силой и ловкостью, благодаря которым он в школе и колледже был звездой спорта. Спортивный талант бригадира был виден и в том, как его сильная рука держала стакан с виски или коктейлем, и в развороте плеч, в мощной шее, в узких бедрах, в той изящной геометрической фигуре, которую образовывали его брюки, жилет и пиджак. Молодые женщины определенного склада находили его внешность очень привлекательной. Его светло-русые с сероватым оттенком волосы и брови были настолько пышными, что местные остряки называли Бутби «Бутылочным ершиком с пятого этажа».

Официальная информация о карьере Бутби была очень скудна: он всю жизнь прослужил в британских разведывательных и контрразведывательных организациях. Вайкери считал, что сплетни и слухи, окружающие человека, часто говорят о нем больше, чем послужной список. Болтовня о прошлом Бутби превратилась во всеобщее занятие. Согласно фабрике слухов, Бутби во время Первой мировой войны создал шпионскую сеть, которая проникла в немецкий Генеральный штаб. В Дели он лично казнил индуса, обвинявшегося в убийстве британского гражданина. В Ирландии он насмерть забил рукоятью пистолета человека, который отказался сообщить ему о местонахождении тайника с оружием. Он был большим знатоком боевых искусств и тратил значительную часть свободного времени на поддержание подобных навыков. Он одинаково ловко владел обеими руками и мог писать, курить, пить джин и горькое пиво, а также сломать вашу шею с одинаковым успехом как правой, так и левой рукой. В теннис он играл настолько хорошо, что при желании мог бы выиграть Уимблдон. Обманщик, таким словом чаще всего характеризовали его манеру игры и привычку по нескольку раз перекладывать ракетку из одной руки в другую во время розыгрыша, при помощи которой он безошибочно сбивал с толку всех противников. О его сексуальной жизни говорили очень много и очень разные вещи: одни называли его неутомимым бабником, через постель которого прошла половина машинисток и девушек из архива, а другие утверждали, что он гомосексуалист.

По мнению Вайкери, сэр Бэзил Бутби — твердолобый, чрезмерно основательный, ортодоксальный, этакий полицейский в ботинках ручной работы и костюме с Севиль-роу, получивший образование в Итоне и Оксфорде и твердо убежденный в том, что право на руководство секретными акциями империи это такая же привилегия аристократии, как фамильное состояние и древний особняк в Гэмпшире, — олицетворял собой главные пороки организации британских разведывательных служб в период между Первой и Второй мировыми войнами. Бутби заметно проигрывал в умственном отношении новичкам, привлеченным к работе в МИ-5 после начала войны, среди которых было много видных профессоров из университетов и видных адвокатов из самых престижных юридических фирм Лондона. Он оказался в незавидном положении: ему нужно было контролировать деятельность людей, намного превышавших его по уму и знаниям, и в то же время обеспечивать бюрократическую поддержку их работы.

— Простите, что заставил вас ждать, Альфред. Был в Подземной военной квартире на встрече с Черчиллем, генеральным директором, Мензайсом и Исмеем. Боюсь, что у нас созрел небольшой кризис. Я пью бренди с содовой. Чего хотели бы вы?

— Виски, — ответил Вайкери, искоса разглядывая Бутби. Бригадир, хотя и являлся одним из высших чинов в МИ-5, постоянно хвастался — совсем по-детски, — кстати и некстати упоминая важных людей, с которыми он постоянно встречался по службе. Те люди, которые сегодня собрались в подземной крепости премьер-министра, представляли собой элиту британской военной разведки: генеральный директор МИ-5 сэр Дэвид Петри, генеральный директор МИ-6 сэр Стюарт Мензайс и начальник личного штаба Черчилля генерал сэр Гастингс Исмей. Бутби нажат кнопку, вмонтированную в стол, и попросил секретаршу принести Вайкери выпить. Потом он подошел к окну, поднял штору затемнения и выглянул наружу.

— Надеюсь, что Бог не допустит, чтобы эти проклятые мерзавцы из Люфтваффе прилетели сегодня еще раз. В сороковом году все было по-другому. Все было ново и странным образом захватывало. Идти на обед, держа под мышкой стальную каску. Бежать в бомбоубежище. Смотреть с крыш, нет ли где-нибудь огня. Но я не думаю, что Лондон смог бы вынести еще одну зиму этого пресловутого блица. Люди слишком устали. Устали, голодны, плохо одеты и больны от множества мелких лишений, которые несет с собой война. Я не уверен, что нация сможет переносить все это.

Секретарша Бутби принесла Вайкери стакан. И не просто принесла, а подала на серебряном подносе, где он стоял точно в центре поверх расстеленной бумажной салфетки. Бутби чрезвычайно беспокоился о том, чтобы на мебели в его кабинете не было следов от мокрой посуды. Потом бригадир сел в кресло напротив Вайкери и закинул одну длинную ногу на другую, так что носок его зеркально отполированного ботинка нацелился точно в коленную чашечку Вайкери, словно заряженное орудие.

— У нас есть для вас новое задание, Альфред. И для того, чтобы вы как следует прониклись его важностью, мы решили, что следует немного приподнять завесу секретности и показать вам несколько больше, нежели вам разрешалось видеть прежде. Вы понимаете, о чем я говорю?