Книга Айсберг под сердцем - Наталья Андреева

— Леня, остынь, — миролюбиво сказал дядя Гриша. — Не по-спортивному себя ведешь.

— А ты цыц, говнюк! Это ты их свел! Где ты только откопал такое… такое… — Мухин захлебнулся злостью.

— Говнюк уже был, — напомнил ему Алексей. — У вас, похоже, небогатый словарный запас? Подсказать?

— Ах ты…

Алексей рефлекторно сжал кулаки. Как поступить? Ответить? Тренировки по рукопашному бою он никогда не пропускал, и хоть подрастерял былую форму, но навыки-то остались! Но если он сейчас ударит в нужную точку, Мухин поймет, что «любовник» Калерии Климовой не ведерко с краской всю жизнь носил. Мухин, конечно, здоровый, но на один удар Алексея хватит. Может получиться эффектно. Интересно, Лера уже ушла или задержалась, услышав, как они сцепились?

Ох, какое искушение! Есть возможность покрасоваться перед женщиной, которая ему безумно нравится! Надо хотя бы попытаться ее завоевать. Но тут дядя Гриша проявил невиданное проворство и встал между ними.

— Леня, Леня, что с тобой? Хватит нам уже на поляне драк. Что вы все как с цепи сорвались? — почти ласково попенял коротышка Мухину. — Вы же керлеры. Да прояви ты благородство. Выбирает всегда женщина, при чем здесь он-то?

— Пошел к черту! — Леонид смахнул дядю Гришу с дороги, как перышко. — Слушай сюда, как тебя там. Ты завтра же отсюда свалишь, понял?

— Нет. Я на работе, — спокойно ответил Алексей.

— Я тебе нарисую в трудовой все, что ты захочешь, — оскалился Мухин. — Причем задаром.

— У меня здесь не только работа, но и любимая женщина. — Леонидов нарочно пошел на провокацию. Краем глаза он увидел: Калерия задержалась.

— Да я тебе все кости переломаю! — двинулся на него Мухин. — Ты у меня в больнице будешь лежать до конца этих сборов! Раз не хочешь по-хорошему…

Все-таки он здоровый. Алексей отметил это, когда перехватил нацеленную ему в челюсть, сжатую в кулак огромную руку. Мухин всерьез решил приложить соперника головой о лед. Рядом, открыв рот, стояла племянница Леонида, Василиса Чен. И не трогалась с места. И тут дядя Гриша схватил щетку, которой керлеры метут лед, и изо всей силы огрел ею по спине Мухина. Раз, другой, третий…

— Ты что?! — обернулся тот. Алексей разжал кулаки.

— А ну, пошел! — дядя Гриша воинственно нацелился на Мухина щеткой. Это выглядело очень смешно: карлик пытался напугать великана, да еще предметом, который больше подходит женщине! — Пошел отселева, ханурик!

Леонидов чуть не расхохотался. Ну и словечко его защитник отыскал! И все тычет шваброй в разъяренного медведя. Но Мухину, видать, было не до смеха.

— Ах ты, сморчок! Ты чего вытворяешь?!

— А ну, прекратите цирк! — зазвенел вдруг голос Климовой. — Леонид Георгиевич, вы теряете свой авторитет в глазах спортсменов! Это мальчишество какое-то!

Мухин, тяжело дыша, опустил руки. Спортсмены и в самом деле пересмеивались. Сцена получилась не грозной, а комичной, и главным шутом в ней выглядел Мухин. Его отмолотили по хребту щеткой, да еще и на глазах у любимой женщины! И кто? Какой-то, по его же выражению, сморчок! Мухин понял это и побагровел.

— Калерия Константиновна, нам с вами нужно срочно провести совещание, — пробасил он.

— Совещание — пожалуйста! — ледяным тоном сказала Климова. — Хотя совещаться нам давно уже незачем. Если только о вашей племяннице… — она посмотрела на Чен.

— Я именно это и имел в виду.

— Оставьте человека в покое, — она кивнула на Алексея. — Он пришел сюда работать и будет работать. Если вы им недовольны — делайте замечания. А отдавать бессмысленные распоряжения и тем более угрожать расправой… Леня, да ты ли это? — не удержалась Климова. — А ну приди в себя!

— Извини… те. Все, — выдавил из себя Мухин. — Больше это не повторится.

— То-то, — удовлетворенно сказал дядя Гриша и опустил наконец щетку, Калерия с Мухиным ушли. Спортсмены, уже не сдерживаясь, стали ржать, как кони.

— А ты, дядь Гриш, молоток! — хлопнул айс-мейкера по плечу кучерявый парнишка. — На Мухина — с метелкой!

— И ведь напугал!

— Да еще как!

— Ха-ха!

— Да ну вас, — отмахнулся дядя Гриша. — Валите отсюда, не мешайте работать!

— Да тебе теперь срочно в телохранители надо переквалифицироваться!

— В вышибалы!

— У нас в спортбаре место вакантное! Я тебя порекомендую! Скажу, не мужик — зверь!

— А ты чего лыбишься? — накинулся айс-мейкер на своего помощника.

— Так… Смешно, — Алексей не удержался и хмыкнул.

— Смешно бы тебе было, если б Ленька по морде съездил! Сейчас бы уже в госпиталь везли!

— Живой же, — улыбнулся Алексей. — Вот уж не знал, что вы мной так дорожите.

— Тобой, как же! Я репутацией нашей дорожу! Совсем очумели! Цивилизованно надо такие вопросы решать! По-спортивному!

— Так ведь любовь! — переглянулись спортсмены и снова заржали.

— А ты, дядь Гриш, знаешь, что такое любовь? — подмигнул все тот же кучерявый остряк.

— Знаю, да тебе не скажу, — огрызнулся коротышка.

— О! Дядя Гриша дает сегодня вечером мастер-класс по любви! Надо афиши повсюду развесить!

— Ха-ха!

— А ну, пошли отсюда! — айс-мейкер вновь замахнулся щеткой.

— Парни, валим! Акела вышел на охоту! Так у нас на Олимпиаду некому будет ехать! Всех положит!

— Здоров!

Керлеры, смеясь, ушли. Когда они остались одни, дядя Гриша хмуро сказал Алексею:

— Только не думай, что Ленька тебе это спустит.

— А что он может сделать?

— Ты пойми: ведь он ее давно добивается. Из-за нее так и не женился. Лерка ему Климова предпочла. Это было, еще когда они все трое беговую дорожку топтали, лет двадцать назад. Когда Климовы разбежались, Ленька был уверен: настал его черед. Баба одинокая, разведенка, самое время ее приласкать. А она его послала. Даже слух пошел, что Климова, мол, лесбиянка.

— Серьезно? — уставился на него Алексей.

— А то! Вот Ленька и озверел. У него репутация бабника. Получается, он всех в койку может уложить — а ее нет.

— Так, может, она нарочно? — предположил Алексей. — Я, мол, за мужиком, какой бы он ни был, в очередь становиться не буду.

— Нарочно, не нарочно, чего теперь гадать? — вздохнул дядя Гриша. — Только ты поосторожнее.

— Неужели он будет мне пакостить?

— Кто? Ленька? — уставился на него дядя Гриша. — Скажешь тоже! Мухин — мужик. А ты — «пакостить». Если уж он выйдет, то в лоб, на таран. Ох, что-то будет! — покачал головой айс-мейкер. — Ну и каша у нас заваривается! И кой черт тебя только принес?