Книга Чемодан с миллионом - Алексей Макеев

– Я и сейчас ее люблю… Возможно, это всего лишь заблуждения давно прошедшей юности. Первая и слишком затянувшаяся любовь! Первые переживания, огорчения и надежды. Первые бессонные ночи…

Мне показалось, что доктор вел со мной какую-то игру. Во всяком случае у него появились какие-то странные, непонятные мысли.

– Зачем вам это знать? – напрямую спросил я. – Если вам что-то известно про Оксану Вениаминовну, то прошу вас довериться мне! Я прошу вас ничего не скрывать. Мне важно знать буквально каждую мелочь, которая хоть как-то касается этой женщины. Если вы когда-нибудь любили по-настоящему: чисто и безумно, не имея ничего, кроме трепетной надежды на ответные чувства, то вы сможете меня понять… Вы должны понять! Я прошу вас не из-за праздного любопытства и не ради того, чтобы потешить собственное самолюбие. Эта женщина была для меня самым близким и дорогим человеком.

Вероятно, доктор подумал, что некрасиво, ненормально скрывать от меня правду.

– У вас есть кто-нибудь, помимо Оксаны Вениаминовны? Жена или, скажем, подруга… – полюбопытствовал он.

– Разве жена не может быть подругой? – отпарировал я, но тут же уклончиво ответил: – На нашей грешной планете еще много цветущих островов. Пока я всего лишь одинокий парусник, гонимый шальным ветром по бескрайним просторам океана и не прибившийся ни к одному берегу.

– Мои вопросы кажутся вам странными?

– Для человека преклонных лет вполне приемлемы. Вы уж не обижайтесь за столь дерзкую откровенность. Ведь вы, старики, чересчур любопытные…

– Я встречался с ее мужем. Виктора Петровича Шувалова не интересовали подробности ее смерти.

– Пусть это останется на его совести.

– Он даже не удосужился спросить, где ее цепочка с золотым кулоном, – сказал доктор со снисходительной иронией.

– Зачем вы мне об этом говорите?

– Она у меня…

– Я уже догадался! Что дальше?

– Мне передал эту цепочку лечащий врач, который видел вашу Оксану Вениаминовну в последние минуты ее жизни. Она, в свою очередь, просила передать это украшение тому человеку, который ее любит… Сначала я хотел отдать эту вещицу господину Шувалову, но вскоре понял, что могу совершить непоправимую ошибку. Я считаю, что она, вместе с кулоном, по праву должна принадлежать вам! Возьмите ее и сохраните на память. Иначе я ее обязательно когда-нибудь потеряю. Мне надоело носить в кармане чужие драгоценности.

Он протянул ладонь, на которой лежала золотая цепочка с кулоном, украшенным алмазной крошкой.

– Это слишком дорогая вещь! – взволнованно произнес я, не решаясь до нее дотронуться.

– Не дороже денег! – ответил доктор. – Надеюсь, что я выполнил последнюю волю умирающей женщины…

– Могу распорядиться этой цепочкой по своему усмотрению?

– Теперь она ваша.

– В таком случае передам законной наследнице…

– Поступайте как знаете, но я бы на вашем месте этого не делал.

– Почему? У нее есть родная и единственная дочь. Линочка…

Доктор опустил цепочку в карман моего кожаного плаща и, наклонившись к самому уху, негромко сказал:

– Вы уж, Михаил Николаевич, простите меня, старого дурака, за излишнюю откровенность, но эта вертлявая сучка не достойна носить такие украшения!

Многозначительно пожимая плечами, я задал ему немой вопрос, на который так и не получил ответ.

10

Бессонные ночи, которые я провел в Мурманске, показались мне утомительными и чересчур долгими. Впрочем, это было не удивительно, если учесть, сколько лет я находился вдали от родного города. Мои мысли в хаотичном порядке проносились в голове. Я постоянно думал о смерти Оксаны Шуваловой. Зачастую, вспоминая Северодвинск, невольно думал об Альбине Назаровой и при этом сразу начинал ворочаться в постели, повторяя одну и ту же фразу:

– Никогда змею не сравнивают с женщиной, но в каждой из представительниц прекраснейшей половины человечества всегда можно обнаружить что-то змеиное!

Возможно, я сильно заблуждался и виной моей бессонницы были вовсе не женщины, а стодолларовые банкноты, которые мертвым грузом лежали в моей спортивной сумке. Время неумолимо двигалось вперед, а я так и не мог найти им достойное применение. Неудивительно, что, услышав звонкую трель мобильного телефона, я несказанно обрадовался, хотя и был немало удивлен.

«Оставил визитку Беркуту и продиктовал новый номер своего телефона Павлу Егоровичу, – машинально прикинул я. – Больше звонить некому!»

– Алло! Слушаю вас… – произнес я стандартную фразу.

В глубине души я все еще надеялся на то, что меня потревожил либо хозяин «Золотой нивы», либо мой боевой товарищ. В том и ином случае этот звонок вызвал во мне некоторые трепетные чувства.

– Михаил Николаевич, как ваше здоровье? – спросили грубым баритоном.

Это был незнакомый мужской голос, и я ни на секунду не сомневался, что слышал его впервые.

– Если мне не изменяет память, то мы с вами не знакомы? – произнес я с нахлынувшим раздражением.

– Верно, Михаил Николаевич! Вы наблюдательный человек. Мы действительно с вами никогда не встречались.

Это был все тот же отвратительный голос.

– Что вам угодно? Откуда вы узнали номер моего телефона?

Я с трудом сдерживал вспышку гнева. Надеялся переговорить с Беркутом или Ершовым, а тут бесцеремонно вклинился этот тип! Мне хотелось послать его ко всем чертям и отключить мобильник.

– Я следователь Октябрьского района.

Меня сразу передернуло от этих слов.

«Если бы меня заподозрили в убийстве Анабеллы и оперативникам так быстро удалось выйти на мой след, то мне бы не стали звонить по телефону, – прикинул я. – Скорее всего хотят выяснить причину избиения Скрипача и его приблатненных дружков».

Я сомневался, что наркоманы заявили на меня в полицию, поэтому сразу заподозрил все слышащих и все видящих сердобольных соседей. В любом случае я был уверен, что теперь начнется протяженный и занудный разговор по поводу моего нелицеприятного поведения. В эту минуту я искренне сожалел о том, что включил обратную связь мобильного телефона.

– Живу в Ленинском районе! – грубо ответил я, давая понять, что не имею ни малейшего желания продолжать наш разговор.

– Знаю! У меня есть к вам несколько вопросов…

– Сегодня воскресенье, и я думаю, что есть смысл подождать хотя бы до понедельника, – резко ответил я, но при этом все ж таки постарался ничем не выдать свое раздражение.

– Придерживаюсь иного мнения.

– Если вы именно тот человек, за которого себя выдаете, то вам должно быть известно, что я ни в каких криминальных структурах не задействован. К тому же не намерен тратить личное время на пустые разговоры! – не выдержав его беспрецедентного натиска, все-таки вспылил я, будучи уверенным, что у этого следователя нет на меня никакого компромата.