Книга Уничтожьте всех дикарей - Свен Линдквист

Прежде чем осуждать их слишком строго, мы должны вспомнить, что и нашему собственном виду случалось беспощадно нести разрушение и смерть, причём не только по отношению к животным, например, вымершим бизону и дронту, но и по отношению к людям низших рас.

Так тасманийцы, несмотря на своё человекоподобие, за какие-то пятьдесят лет были полностью истреблены в результате войны, развязанной европейскими иммигрантами. Мы сами что — апостолы милосердия, чтобы жаловаться на марсиан, воюющих с нами в той же манере?

В районе Лондона люди вскоре оказываются изничтожены, за исключением лишь нескольких ускользнувших. Рассказчик встречает одного из них на Патни Хилл. Он полагает, что будущая жизнь и сопротивление возможны в канализации. Однако здесь имеется риск, что сами люди «одичают» и дегенерируют в некую разновидность больших диких крыс. Радикальность ситуации диктует крайние решения: «Мы не можем брать с собой слабаков и идиотов. Они должны умереть. Они должны захотеть умереть. В конце концов, продолжать жить и порочить расу было бы своего рода нелояльностью с их стороны».

Когда это было написано, Адольфу Гитлеру было лишь восемь лет от роду.

Загадка малярии была решена в 1897 году, когда Уэллс писал свою повесть. Подобно тому, как на протяжении долгого времени малярия служила для туземцев лучшей защитой от белых завоевателей, защитой человека от марсиан в повести становятся бактерии. Именно они спасают человечество. Марсиане захватили почти всю Землю лишь для того, чтобы стать жертвой мельчайших и ничтожнейших её обитателей.

Лишь потому, что некогда нам сопутствовал успех, мы не должны считать, что и будущее принадлежит нам, предупреждает Уэллс. «Как и в случае всех прочих некогда господствовавших в мире животных, повторю я, час их окончательного возвышения всегда оказывался кануном их полного низвержения».

70.

Уэллс изучал биологию и палеонтологию у Томаса Гексли, а в своих научно-популярных статьях проявлял особый интерес к вымиранию. Так, например, его «О вымирании» (1893) разбирает «печальнейшую главу» в биологической науке, описывая медленный и непреклонный процесс вымирания борющейся жизни.[40]

Длинные галереи геологических музеев хранят целый архив приговоров, выгравированный на каменных глыбах. Пример — атлантозавр. Было ли тому причиной какое-то изменение климата, внутренняя болезнь или коварный враг, но поголовье этих гигантских рептилий стало уменьшаться в численности, а затем и вовсе сошло на нет. За исключением загадки их разбросанных по свету костей ничто не свидетельствует о том, что они когда-либо существовали.

Длинный реестр палеонтологической науки заполнен записями об уничтожении: целые отряды, семьи, группы и классы уходили в ничто, не оставив ни следов, ни наследников в фауне современного мира.

Многие окаменелости в музеях помечены так: «принадлежность не ясна». Они ни похожи ни на что, ныне существующее. Они — указующие персты, нацеленные в невообразимую тьму, в которой ясно видно лишь одно — факт уничтожения.

Даже в нынешнем мире силы вымирания не остаются без работы. За последнее столетие человеческие существа проникли в самые отдалённые уголки планеты и постепенно оттеснили к границе исчезновения множество животных видов. Не только дронта, но сотни семейств и видов.

Истребление бизона было скорым и окончательным. Тюленям, гренландским китам грозит тот же жестокий исход. Едва ли мы можем понять их положение, пишет Уэллс. Наша планета всё ещё тепла от человеческого присутствия, наше будущее, очевидно, полно человеческой жизнью. Самая ужасная вещь, которую мы можем себе представить, это опустошённая земля, на которой последний человек, абсолютно одинокий, смотрит вымиранию в лицо.

71.

Воздух в большом универсальном магазине сух, и мне становится всё труднее и труднее дышать. Меня ведут в ингаляционную комнату, где воздух влажен, как в оранжерее, мягок и приятен для лёгких. Но как только я выхожу на сухой воздух универмага, у меня вновь перехватывает дыхание, и я спешу обратно в ингаляционную комнату. За несколько мгновений в ней всё полностью изменилось. Она пуста. Там нет ни одного человеческого существа, никакого оборудования, ничего.

«Я хочу в ингаляционную комнату», — говорю я.

«Вы ошиблись, — отвечает невидимый громкоговоритель. — Это аннигиляционная комната».

«Я не понимаю».

«Есть большая разница, — отвечает без тени эмоции голос. — Здесь вас аннигилируют».

«И это значит?»

«Что это комната по уничтожению. Здесь прекращается жизнь. Она кончается».

Слова взрываются во мне медленно, их значение открывается как парашют и медленно погружается внутрь сознания, пока не достигает внезапной ясности: меня больше не существует. Конец настал.

72.

В апреле 1897 года, в то время, когда Уэллс писал «Войну миров», английская газета «Социал-демократ» опубликовала статью, отмеченную той же едкой иронией, тем же бунтарским пессимизмом. Памфлет назвался «Чёртовы ниггеры».

Почему Бог создал человека? Из халатности или из злого умысла? Мы не знаем этого. Но во всём, что ни происходит, человек присутствует, чёрный или белый, красный или жёлтый.

В истории Древнего мира ассирийцы, вавилоняне и египтяне жили и воевали, но Бог всегда имел в виду нечто иное и лучшее. Из мрака варварства Он дал возвыситься грекам и римлянам, дабы приготовить дорогу для той расы, что изначально была предназначена для господства над человечеством, а именно для британской расы — «немногочисленных островитян, крещённых туманом, узколобых по островной замкнутости, надутых от везенья и богатства».

Низшие расы живут в Африке, Австралии и Америке, как и на бесчисленных островах Южных морей. Возможно, они откликаются на разные имена и имеют между собой ничтожные различия, но по сути дела все они «ниггеры», «чёртовы ниггеры». Также не имеет смысла считаться с разными финнами или басками, или как там они себя кличут. Ведь они — не более чем особая разновидность европейских ниггеров, «чья судьба — исчезнуть».

Ниггеры остаются ниггерами, кого бы цвета они ни были, но их архетип обнаружен в Африке. Ох уж эта Африка! Должно быть, Господь пребывал в дурном настроении, когда создавал этот континент. Иначе зачем было заселять его народом, обречённым на вытеснение другими расами, приходящими извне? Не было ли лучше сразу сделать ниггеров белыми, так, чтобы в один прекрасный день они смогли бы стать англичанами, избавив ьтем самым всех нас от заботы по своему изничтожению?

У ниггеров нет ружей, а значит, нет и прав. Их земля принадлежит нам. Их скот и пастбища, их жалкая домашняя утварь и всё прочее, чем они владеют, принадлежат нам, — так же, как их женщины являются нашими, если мы пожелаем сожительствовать с ними, выпороть или обменять их на что-либо, если пожелаем заразить их сифилисом, бросить с ребёнком, подвергнуть их насилию или пытке и сделать их «худшими из худших, худшими, чем даже звери».