Книга Дом на могиле - Каролина Фарр

Художник улыбнулся мне одним уголком довольно полных губ:

— Кто-то должен был отговорить вас подниматься на холм, юная леди! Особенно такой крутой, как Бикон-Крэг. Даже в вашем восхитительном возрасте люди теряют сознание, когда перенапрягают легкие и сердце. Вы сейчас дышите тяжело, неровно, как матрона викторианской эпохи. Вы же не к Олимпийским играм готовитесь, правда?

Я задыхалась:

— Разумеется... нет!

Он покачал головой:

— Вы не из деревни. Значит, вы новая помощница в Уэруолде, Дениз Стантон! Анжело рассказывал мне о вас. А теперь почему бы вам не сесть в джип и не отдохнуть? Полюбуйтесь видом. Я закончу набросок и отвезу вас домой. Вы доберетесь туда гораздо быстрее, чем бегом, и с гораздо меньшими потерями!

Он опять взял палитру, выбрал кисть, но его спокойная решительность настолько возмутила меня, что я выпалила:

— А вы, конечно, не стали бы взбегать на холм, если бы были одинокой девушкой и кто-то пытался вас убить!

Художник повернулся, пристально посмотрел на меня, и кисть застыла в его руке.

— Вы шутите?

Он с все большим интересом рассматривал меня, словно впервые заметил грязь на моей измявшейся одежде и мое состояние. Затем нахмурился:

— Убийство неприятное слово, мисс Стантон!

— Но гораздо более неприятное, когда кто-то пытается проткнуть вас стропилом! — пробормотала я. Вместе с облегчением от бега, стоившего мне невероятных усилий, я вдруг разгневалась на него. Мои колени ослабели, по лбу тек холодный пот. И тут неожиданно для себя я начала испуганно излагать ему все, что со мной случилось.

Он быстро встал и подошел ко мне:

— Вы лучше сядьте! Нет, не на табурет, в джип...

— Нет! Мне и здесь...

— Я вам помогу!..

Почему-то его голос прозвучал очень, очень отдаленно, а сам он начал расплываться. Потом я поняла, что он песет меня, и в панике попыталась вырваться, но почувствовала, как меня нежно кладут.

— Бедное дитя! — пробормотал приятный голос. — Вы должны мне поверить! — Что-то хлопнуло за моей спиной. — Выпейте это, мисс Стантон!

Холодная, но жгучая жидкость потекла по моему подбородку и попала под свитер. Он крепко прижимал к моим сжатым зубам холодную стеклянную бутылку. Я задохнулась, глотнула, и от резкого вкуса неразбавленного спиртного у меня перехватило дыхание. Но, начав приходить в себя, оттолкнула его руки, попыталась встать. Что бы это ни было, вкус показался мне мерзким и слишком крепким. Это ни бренди, ни виски. Я чувствовала запах напитка, и он мне совсем не нравился.

— Что это? — запротестовала я. — Нет! — И оттолкнула его руку.

Он с облегчением хихикнул:

— Вот так-то лучше! Вы снова сердитесь. У женщины это признак здоровья. По счастью, у меня всегда с собой надежное лекарство. Ну как, чувствуете себя получше?

— Чувствую себя... в шоке! — пробормотала я, пристально глядя на него. — Что это за пойло, которым вы пытались меня задушить?

— Ваши друзья вам расскажут, когда я привезу вас домой. — Теперь я более четко видела его лицо и даже разглядела в его почти фиолетовых глазах не только насмешку надо мной, но и тревогу. — Этот вкус очень долго остается во рту, и аромат можно различить безошибочно, — легкомысленно произнес он. — Это ром с Ямайки. Напиток рыбаков. Иногда здесь бывает холодно, а от этого пойла и эскимоса пробьет пот! А еще он ободряет. Дайте мыши ложечку, и она нападет на ближайшего кота! Жаль, что здесь... нет этого белого парня! Вы бы воспользовались стропилом как дубинкой и раздавили его...

— Тут не над чем шутить! — с негодованием перебила я его. Но почувствовала себя еще лучше. Жжение рома приятным теплом разливалось по моему телу. Интересно, сколько же он заставил меня выпить?

— Конечно, — произнес он уже серьезнее. — Я начинаю верить, что это была не шутка, мисс Стантон. При более близком знакомстве вы не кажетесь мне девушкой, которая легко паникует.

— Паникую? — возмутилась я. — Я никогда не паникую!

Почувствовав, что его рука по-прежнему обнимает меня, я резко отшатнулась. Он отодвинулся, и его загорелое лицо немного покраснело.

— Ладно, — сказал он, нахмурившись. — Давайте к делу. Вы вышли погулять и наткнулись на старый тоннель в развалинах, о которых все в Уайганд-Харбор думают, что они населены привидениями. Будь у вас хоть немного здравого смысла, вы бы никогда туда не вошли. Там вы увидели листок, который приняли за золотой, украденный из музея профессора. Верно?

— В самую точку, — подтвердила я. — Но я имею полное право ходить туда, куда хочу, как и все остальные на этом острове! — Мой тон был язвительным.

— Вы пытались дотянуться до него, но не смогли, — продолжил он. — Искали, чем бы его притянуть. И в это время увидели стропилину, которая начала падать на вас. Вы отошли и пустились бежать. Верно?

— Неверно! — сурово произнесла я. — Стропилина не падала. Как она могла падать? Я вам сказала, что она удерживалась раздвоенной веткой клена, наклоняясь от меня, а не ко мне. Она не могла упасть на меня, если бы кто-то не... что-то не подняло ее конец так, что она соскользнула с ветки! Говорю вам, кто-то поднял стропилину и толкнул на меня!

— Понятно. — Он опять нахмурился. — Что ж, может быть, вы и правы. На прошлой неделе я писал развалины как раз перед тем, как начался дождь. Помню, стропилина лежала на стене, одним концом попав в раздвоенную ветку. Я был в большой комнате в конце дома, недалеко от потайного хода.

— Верно, — согласилась я, с интересом глядя на него.

— Но, посмотрев наверх, разве вы видели, как кто-то поднял стропилину? Толкнул ее? Видели кого-то спрятавшегося за стеной?

— Это случилось так быстро, что пи в чем нельзя быть уверенной, — с вызовом произнесла я. — Может быть. Кажется, смутно я припоминаю какое-то движение. Что-то белое, как то, что я увидела со скамейки на вершине крутого холма.

— Кто-то в белой одежде?

— Не знаю, что на нем было. Одежда была белая и похожая на... ну, не знаю, что-то странное. Эта фигура вошла в тоннель и исчезла.

Он засмеялся:

— Может, она напоминала призрак?

— Не паясничайте!

Он выпрямился и посмотрел на меня, задумчиво потирая копчик носа.

— Как-нибудь, мисс Стантон, если у вас найдется свободное время, я бы хотел написать ваш портрет.

— Что? — я с отвращением посмотрела на него.

— Такой, какая вы сейчас, конечно. Сердитая и надменная, — пояснил он. — Хорошенькая и немного пьяненькая. Я хотел дать вам только ложечку рома, чтобы оживить вас, но вы припали к бутылке так, словно собрались ее осушить! Наверное, назову ваш портрет «Разгневанная леди». Как вам это название?