Книга Корректор реальности - Олег Языков

– Э-хх! Что же ты, интендант твою мать, хоть на пару минут раньше-то не проскочил? Как нам твой грузовик нужен! Снаряды, ведь! Э-э-х, растяпы тыловые…

А то я не знаю, как вам мой груз нужен… Сам подбирал. Ну, сейчас я тебя удивлять буду.

– Ах, гру-у-з тебе нужен?! А моя жизнь, стало быть, ни на хрен тебе не нужна? Ну, держи груз…

Я выскочил из окопа и, мотыляясь из стороны в сторону, понесся обратно к грузовику. Двигатель ведь мы не глушили. До машины было метров шестьсот. На один зуб!

– Стой! К-куда-а? Убью-ю-т, нахх!

Ишь, как надрывается летеха! Карузо просто. Сейчас, погоди, браток… Дай мне совершить обычный подвиг. А убить меня не просто. Хотя, ты об этом и не знаешь…

Я запрыгнул в кабину. Двигатель все еще молотил на холостых. Так, назад на дорогу не выбраться… И не надо – пойдем кустами. Нормальные герои всегда идут в обход. Заскрежетала передача, и, хлопая пробитыми покрышками, грузовик валко пошел через кусты. По кабине и бортам бойко захлестали ветки, запахло давленой листвой. Как в бане под веником, право слово! Ну, чудо сталинского автопрома, не подведи! Лишь бы вытянуть… Лишь бы не застрять.

Про немцев я и забыл. А они-то про меня помнили. Удивились, конечно, когда брошенный грузовик снова запылил в сторону позиций, не без этого. Но – быстренько пришли в себя. И озверели…

Сзади татакнула малокалиберная пушка. Снаряды ударили в кусты и разорвались. Не причинив никакого вреда. Однако голова ушла в плечи. Неприятно… Еще немного, еще чуть-чуть… Снова взрыв. Мимо. Я крутанул влево – там поросль гуще. Протиснусь как-нибудь. Лишь бы лейтенант не дал команду стрелять. Засветит ведь позицию, как есть засветит! Однако наши молчали. Молодец, лейтенант! Службу понимает!

Откуда-то справа выскочил боец. Он вскочил на подножку и раззявил рот, перекрывая надрывно воющий мотор: «Туда! Туда крути!» Я объехал стрелковую ячейку и запылил по направлению к незаметной низинке. Выше машины с шелестом прошел еще один снаряд. Где он ударил, я и не заметил. Все – ушли! Нас уже не видно. От работы мотора дрожал руль. На руле дрожали мои руки.

– Ну, ты и стайер! – восхищенно покачал головой появившийся у дверцы водителя лейтенант. – Как заяц бегаешь! Не спортсмен, случаем?

– Все мы спортсмены… Чемпионы мы… – невнятно ответствовал я. – Вот, принимай… Только расписку мне не забудь нацарапать. Так, мол, и так… Принял от техника-интенданта 2-го ранга Кошакова боеприпасы и продукты питания, а именно… И по позициям…

– Старшина! – крикнул летеха, обернувшись куда-то к зарослям. – Принимай товар! Срочно разгрузить! Снаряды – к пушкам!

– Ну, ты и бюрократ, техник-интендант… Чернильная твоя душа. Сейчас бой будет, цена твоей бумажки… тьфу! – Не найдя слов, лейтенант зло сплюнул.

– Ты не плюй тут! Не верблюд! Расплевался, понимаешь… Мы с тобой в одном звании, товарищ лейтенант! А за груз я отвечаю… И под трибунал идти не хочу. Сказал – пиши! И все тут… А нас теперь куда? Что мне делать-то? Чем тебе помочь?

– А что ты можешь? Взвод примешь? А то, кроме меня, других командиров-то и нету.

– Не-а, не смогу… Какой из меня командир… Я только на складе и командовал. Но вот стреляю я хорошо. Можно сказать – очень хорошо. На армейские соревнования ездил. И винтовка моя со мной. Давай так, лейтенант. Я с водителем залягу во-о-н там, немного сзади, на пригорочке… Будем немцев в меру сил отстреливать. Только ты патронов отсыпь. И консервов дай, а то мы с сержантом и пожрать не успели…

– Патроны бери. А пожрать и сейчас не успеешь. Видишь – танки разворачиваются? Моли бога, чтобы они тебя не накормили… снарядами…

– Отря-я-д! К бою-ю!

Придерживая кобуру рукой и набычив голову в каске, лейтенант бросился к окопам. Рядом появился мой сержант.

– Ну, что, Андрей? К бою! Не страшно?

Андрей резко замотал головой. Глаза его прыгали по позиции, пытаясь вобрать все. Надо же – интересно ему! Щас ты у меня пропоносишь, херувим ты мой недоделанный…

* * *

«Я отдал приказ своему взводу развернуться в боевой порядок. У меня, на командирской машине, стоял приемопередатчик «Fu.5». На остальных танках взвода были лишь приемники «Fu.2».

Оставив позади чешскую машину из группы управления, четыре «троечки» моего первого взвода не спеша запылили вперед. Туда, где на дистанции примерно в два километра были отчетливо видны срезанные ветки, воткнутые в брустверы окопов противника. Эти Иваны полные идиоты! Они что, хотят нас обмануть этими кустиками? «Осколочным – огонь»! Ударил первый выстрел начатого мною боя. Есть ли у них пушки? Боже, помоги мне и моим ребятам! Пусть их не будет!

Пушки были. Когда мы подошли на дистанцию в четыреста метров, слева зашевелись кусты, и оттуда вылетел язык пламени. Крайний левый танк запнулся и встал.

– Внимание! Орудие слева – четыреста! Осколочными – огонь! – закричал я, зажав тангету. Три танка остановились, повели стволами и одновременно выстрелили. Впереди полетели клочья кустов, поднялась пыль от разрывов.

– Вперед! Броском – вперед! – отдал команду я. – Вилли, быстрее, быстрее!

Наш танк, набирая скорость, вырвался вперед, уклоняясь влево. Это нас и спасло. У правого борта взорвался снаряд. Гулко ударил приоткрытый бортовой люк.

– Хольц! Люки! Вилли – вперед!

Но мы не успели. Следующий снаряд ударил прямо в лобовую броню. Танк содрогнулся и встал. В башне запахло окалиной металла. И еще медью. Это пахла кровь нашего мальчика – нашего радиста… Он был убит наповал отколовшимися от удара снаряда фрагментами брони. Это был его первый бой.

– Вилли, как ты? – Водитель лишь пробурчал что-то окровавленным ртом.

– Унтер-офицер Батлинг, назад! Назад, Вилли, вытягивай нас назад!

Танк дернулся и пошел назад. Проходя мимо подбитой «тройки», я увидел, как ее экипаж перебежками убегает в тыл. Главное – они живы! А танк мы вытащим. Что мне сказать Хорсту?»[7]

* * *

Во время первой попытки немцев прощупать наши позиции я не стрелял. Бить по смотровым щелям танка? Это даже не смешно. Есть две сорокапятки – вот они пусть и стреляют. Наше дело снайперское – на километре отстрелить комару яйца. Или еще что…

– Андрей, давай мне засечки и дистанции…

Андрей снял фуражку и осторожно высунулся из-под кустика с биноклем. Я машинально взглянул на солнце. Сзади, линзы нас не выдадут. Да и линзы-то только на бинокле. На моей трехлинейке оптического прицела не было. Не баре, чай, не диверсанты какие. Просто – ворошиловские стрелки.

Впереди ударили звонкие выстрелы танковых пушек. Разлетелись кусты на бруствере. Немцы подошли ближе, еще ближе… Пора, что ли? Ага! Впереди справа упал самопальный маскировочный плетень, и злобно стукнула сорокапятка. Есть! Крайний танк запнулся и встал. Три остальных танка покрутили стволами и разом ударили по нашей пушке. Там поднялись пыль и черный дым сгоревшей взрывчатки.