Книга Упади семь раз - Лия Лин

– У меня всё переломано: позвоночник, шейка бедра, руки.

Я медленно поднимала бабулю с кровати и надевала на неё корсет.

– С ходу не затянешь, он тугой, держи руки крест-накрест, иначе не сойдётся.

После утяжки талия у Ады становилась осиной, как у Гурченко.

На кухню больная шла, опираясь на ходунки и осторожно переставляя ноги в носочках. Тормозила, перетаптывалась – задержка сигнала из головного мозга. Паркинсон – сложная болезнь. Но кушала Аделаида самостоятельно. Причём оказалась гурманкой ещё той. В сливки печенье покрошит, ягоды с мороженым. Сверху мёду, пряностей. Рот салфеткой подотрёт. Отведает первое, второе, компот. Таблетки – по штучке: красную, белую, голубую и треть жёлтой. Всё по методе.

Я не удержалась и поинтересовалась:

– Вы кем работали, Аделаида Ильинична?

– На руководящей должности, деточка. Ты ещё под стол пешком ходила, когда я в этом городе вторым человеком была. По правде – первым, да кому она, эта правда, нужна.

На кухне старушка любила покомандовать – никогда не угадаешь, что придумает к обеду или ужину. Да загоняет так, что себя не помнишь:

– Лия, давай приготовим тушёную капусту. В этом шкафу доска, здесь тёрка. Масло клади топлёное. Колбаску в блендере измельчи. Крышку бери стеклянную, ни в коем случае не металлическую. Под крышку сеточку, чтобы не брызгало. И не соли пока, не соли! Добавь перца…

– Может, проводить вас в кровать, я уж сама дотушу…

– Пожалуй.

Обратно тем же макаром: я передвигала ходунки, Ада за них держалась и медленно ножку за ножкой… Сложней всего на поворотах, чтобы не зацепиться за углы и двери.

Обвалив тело старушки на простыни, я выдыхаю и бегу на кухню, где, помешивая капусту, набираю номер Надьки:

– Новости есть? Или опять валяетесь с Андре? Вместе хоть лежите или по отдельности? Что-о-о? Сейчас прибегу, расскажешь.

Не закрывая двери в квартире, с этажа на этаж – как ветер.

– Вы чего, с дуба рухнули? Посуду бы лучше помыли наконец. Какие ещё картины, Надин, ты собралась здесь писать? Марш в свою мастерскую. У меня астма, я ещё жить хочу. Андре, ты чего лыбишься? Не знаю я рифмы к слову «харакири». Всё, мне пора назад. Бабка Ада с секундомером следит.

Помешаю капусту на кухне у бабки – проверю почту у себя в компе. От Стаса Мультивенко – ни-че-го. Вверх-вниз, как мячик. Кстати о мячиках: больная обожала массаж шариками для пинг-понга.

– Катай по спине. Ниже, там, где копчик! Теперь ногу – сильнее! Бедро! И голень! Подъём не забудь.

С меня три пота. Нет, четыре.

Но когда приноровишься, даже приятно – два шарика в руке: оранжевый и красный: играешь ими, и бабуле приятно. Под конец массажа намазываю спину гелем, шарики вязнут в смазке. У Ады слюна в уголке рта…

– Лия, а ведь мы ещё сегодня не включали витафон!

Я тихо ненавидела этот аппарат, но покорно прицепляла две чёрные нашлёпки на старушечью шею, разночастотные звуки неслись по квартире: у-у-у-у… Лечение голосовых связок – адское испытание для окружающих.

– Заметь десять минут!

– Да!

Обманываю и не засекаю, угадываю время. Люблю всё делать на глазок: класть сахар в варенье, добавлять уксус в мясо, соль в еду.

– Лия, вкусная капуста, но ты пересолила.

Виновато улыбаюсь и долизываю со сковородки сама.

Перед сном и утром меняю памперс, днем ещё масса дел по длинному списку Адиной дочки: «Вылить горшок, промыть его с „Доместосом“, подмыть маму тёплой водой, налить кипяченой холодной воды в кружечку для питья и баночку для протезов. Когда мама смотрит телевизор, положить под голову большую подушку. На спинке кровати оставить две таблетки от кашля. Включить вентилятор и средство от комаров, придвинуть велотренажёр к кровати, чтобы мама не свалилась». Домой иду на полусогнутых, но с тысячей в кармане.

7

Свекровь – как творение Рая,

Вы видите сами – какая!

Из сценария моей первой свадьбы

Надин и Андре делают вид, что сосредоточенно разгребали весь день посуду в раковине, при этом до середины кучи они так и не добираются, ограничиваясь парой стаканов и тарелок, чтобы было из чего выпить и поужинать.

С тоской принюхалась: ну да, Надька уже смоталась за своими причиндалами и творит очередной шедевр. Встрепенувшаяся астма безошибочно потянула в комнату Забавы: с порога увидела подрамник, холст с силуэтом распотрошённого кота и палитру с размазанными красками, вонь от которых непереносима.

– Надь, ну почему ты не у себя в мастерской? Мы же тут сдохнем! – Я закашлялась. – Значит, все-таки мёртвая кошачья натура…

– Да, реквием по Мышу. «Убийство кота в восточном стиле». Пишу к выставке, она через неделю. Андре обработала Мишку на раз-два. Развела его ещё хлеще Вадика. Слушай, Лейка, я решила триптих написать. Портрет нашего Стаса по центру уже есть.

Я вздрогнула. Ну вот, заставляла себя забыть события той злосчастной ночи в мастерской у Надьки, а ей надо обязательно напомнить, заразе такой.

– Слева будет Мышь с кинжалом, – продолжала с высоким вдохновением вещать подруга, – а справа ненаш Стас с тем же кинжалом. Мне кажется, концептуальненько. Андре тоже завелась – второй день сочиняет хит на тему харакири.

Я вздрогнула снова. Так вот зачем была нужна рифма к этому слову. А я-то ещё по наивности своей думала, что только у бабки Ады крыша поехала. Надька вдруг резко повернулась ко мне и прошептала:

– Лейка, у меня в студии кто-то был. Когда мы с Андре смотались за красками и холстом, видели – всё вверх дном перевёрнуто! Хуже всего – кинжал пропал. А я ведь его спрятала за шкаф. И это видела только ты.

Приплыли. Повисла зловещая пауза, которую нарушила вошедшая в кои-то веки кстати Андре. Певица с удивлением вертела в руках пустую литровую банку.

– Надь, смотри, Лейка с заработанных денег вчера купила клубничного варенья на развес и, пока смотрела вечером футбол, всё слопала. Вот аппетит у человека…

Подруги всегда подтрунивали над моей ненормальной страстью к футболу, доставшейся мне в наследство от покойного Мечика.

– Нормально… организм требовал потных мужиков, бестолково пинающих мяч, и варенья… – хихикнула Надька. – Да, сосед, который Джульку отвозил, письма от твоих гавриков передал. Как, кстати, ты с этим классным самцом познакомилась?

Я призадумалась. Удивительно, как мы с Матвеем легко и быстро нашли общий язык. А ведь возник этот парень в моей жизни не так уж и давно, пару недель назад. Когда смотрел квартиру на нашей лестничной площадке. Одинокая соседка баба Шура всё время сдавала эту однушку. Сама жила в деревне, а от съёмщиков капали денежки. Вот так объявился и Матвей, искал жильё – пришёл по объявлению. Это было через день-два после свидания со Стасом. Ну да, где-то так… Совершенно не мой тип мужчины, но было в нём что-то брутально-притягательное. Да и вежливый он, внимательный. То сумку поднесёт, то улыбнётся, когда я, замотанная, по лестнице бегу. Спросит, не нужно ли чего? И друг у него живёт в «Золотой долине» – такая негаданная удача…