Книга Корона Героев - Робин Маккинли

— Да?

— Арлбет полагает, что Корона в итоге попала в лапы к северянам. — Он с минуту помолчал и медленно добавил: — Арлбет, по крайней мере, верит в ее существование. А следовательно, и я должен верить.

Больше Аэрин не спрашивала. Стояла самая глухая ночная пора, когда рассвет ближе, чем полночь, и небо, казалось, держало их в смыкающейся ладони. И тут внезапно, сквозь тяжесть неба и нового знания, она вспомнила о своей драконьей мази, и каким-то образом и пропавшая Корона, и Перлитова злоба, из-за которой она и забралась сюда поглядеть на небо среди ночи, перестали иметь такое уж большое значение. Ведь в конце концов, ни с Перлитом, ни с Короной она поделать ничего не могла, а рецепт кенета принадлежал ей. Если она не ляжет спать, то не сумеет завтра изготовить большую порцию смеси.

— Пора мне спать, — сказала она, выпрямляясь.

— И мне, — отозвался Тор. — Честь королевского дома весьма пострадает, если первый сола завтра свалится с лошади. Сударыня, на вас очень красивый халат.

— Да ну? Мне подарил его друг, отличающийся безупречным вкусом.

Она улыбнулась, а он, не думая, наклонился и поцеловал ее. Но она лишь рассеянно обняла его в ответ, потому что уже беспокоилась, хватит ли у нее кое-какой травы, ведь если с утра придется топать за ней в аптеку, ранние часы пропадут втуне и, обезумев от нетерпения, она в итоге запорет всю работу.

— Спокойных тебе снов, — сказала она.

— И тебе, — ответил Тор из темноты.

9

Травы, за которую она переживала, оказалось почти достаточно. Поколебавшись некоторое время и побормотав про себя, Аэрин решила не откладывать и сделать столько мази, на сколько хватит сырья, а завтра докупить. Работа была грязная, а мысли все время разбегались, и никак не удавалось сосредоточиться. Она своротила кучу топорищ, терпения сложить их обратно не хватало, и Аэрин несколько часов проработала, спотыкаясь о них, отбивая пальцы на ногах и используя слова, которых набралась, слушая софор и тофор, отличавшихся еще большей цветистостью речи. Она как раз прыгала на одной ноге и изрыгала проклятия, когда новая лавина деревяшек предательски атаковала ее сзади и окончательно вывела из равновесия. Первая сол упала и прикусила язык. Это отрезвило ее достаточно и позволило закончить дело без дальнейших происшествий.

Аэрин уставилась на неприятного вида жижу в неглубоком лотке и подумала: «Хорошо, и что теперь делать? Развести костер и прыгнуть в него?» Все камины подходящего размера помещались в самых людных комнатах замка. Может, идея с костром не так уж плоха. Но его придется разводить подальше от города, чтобы никто не явился выяснять, откуда дым.

Тем временем кенета получилось достаточно для защиты от огня обеих рук. Аэрин развела небольшой костерок на полу посреди сарая (подальше от сломанных топорищ), протянула обе слегка дрожащие руки в середину пламени… и ничего не случилось. На следующий день она отправилась покупать новую порцию трав.

Аэрин сразу решила, что для испытания костром надо уехать из Города. И так же быстро решила, что надо взять Талата. Киша в таком деле будет хуже чем обуза. Она по меньшей мере сочтет костер достаточным предлогом либо порвать узду либо сломать шею в демонстративной панической попытке умчаться обратно в Город.

Теке, однако, затея совершенно не понравилась. Няня охотно признавала мастерство Аэрин как наездницы и разрешала ей выезжать из Города одной на несколько часов верхом на пони. Но ехать одной, на ночь, на этом злобном жеребце — о подобном ужасе Тека и думать не хотела. Сначала она сказала, что Талат слишком хром для такого путешествия, а когда раздосадованная Аэрин попыталась убедить ее в обратном, Тека сменила тактику и заявила, что он опасен. Что будет, если юная сол не сможет с ним справиться? Аэрин едва не плакала от ярости, и спустя несколько недель подобных стычек (тем временем она готовила кенет в огромных количествах и едва не подожгла себе волосы, проверяя действенность зелья на различных участках тела) Теке пришлось признать, что это не просто каприз.

— Можешь ехать, если отец тебе разрешит, — мрачно буркнула она наконец. — Талат все-таки его конь, и он имеет право распоряжаться его будущим. Я… я думаю, он будет гордиться тем, что ты сделала со стариком.

Аэрин знала, чего стоили Теке эти слова, ярость схлынула, и ей стало стыдно.

— Сама поездка… не нравится мне она. Неправильно это. — И тут улыбка тронула уголки Текиного печального рта. — Но ты всегда будешь необычной, как твоя мать, а она путешествовала одна, куда хотела, да твой отец и не пытался ее удержать. Ты уже взрослая, и тебе больше не нужно согласие старой нянюшки на каждый твой шаг. Если отец разрешит тебе ехать — что ж, ладно.

Аэрин ушла и принялась ломать голову, как бы заполучить отцовское дозволение. На каком-то этапе неизбежно пришлось бы просить его, но она хотела сначала привлечь на свою сторону Теку. И напрасно: няня всегда боялась лошадей, а уж Талат казался ей особенно опасным, ведь он был боевым конем, пусть даже старым, увечным и добродушным. Сама-то Аэрин уже много лет относилась к Талату пристрастно.

Она размышляла еще несколько дней, после того как Тека отступила с поля боя. Но мысли ее занимали не только способы умаслить отца, но и то, зачем, собственно, она собралась ехать. Испытать огнеупорные свойства своего открытия. Чтобы убивать драконов. Она правда хочет убивать драконов? Да. Почему? Пауза. Что бы что-то делать. Чтобы делать что-то лучше, чем кто-либо другой.

Отца Аэрин изловила однажды за завтраком, вклинившись между министрами с тактическими проблемами и советниками со стратегическими. Лицо его просветлело, когда он увидел ее, и она смущенно пообещала себе навещать его почаще. Он был не из тех мужчин, кто может поучаствовать в детских играх, однако она могла бы и раньше заметить, с какой тоской отец на нее смотрит. Но только теперь Аэрин поняла, что эта тоска — от неловкости перед любимой дочерью, с которой он не знал, как разговаривать, а не от стыда за то, чем Аэрин была, что могла или не могла.

Она улыбнулась ему, и он подал ей чашку маллака и пододвинул поднос с булочками и саховым вареньем.

— Папа, — начала она с полным ртом. — Ты знаешь, что я ездила верхом на Талате?

Он задумчиво смотрел на нее. Хорнмар донес до него эти сведения несколько месяцев назад, прибавив, что Талат буквально чах и умирал, пока им не занялась Аэрин. Арлбет хотел, чтобы она сама рассказала ему эту историю. Страхи, присущие Теке, ему и в голову не приходили.

— Да, — сказал он. — И я бы рано или поздно догадался о происходящем, ведь ты перестала приставать ко мне с просьбами избавить тебя от Киши и подыскать настоящую лошадь.

У Аэрин хватило совести покраснеть.

— Это тянулось… довольно долго. Я поначалу и не думала, что делаю.

Арлбет улыбался.

— Я должен увидеть, как ты ездишь на нем.

Аэрин сглотнула:

— Ты… придешь?