Книга Кровь и лед - Роберт Мазелло

Залитая водой панель управления несколько раз мигнула синими лампочками приборов, словно в агонии, и потухла.

Волна схлынула; корабль со стоном перевалился сначала на один бок, затем на другой и, наконец, выправился.

Пока Майкл приходил в себя, а Кэтлин стонала на полу, баюкая ушибленную ногу, альбатрос в последний раз приоткрыл изувеченный клюв, издал слабый глухой клекот, и свет в его глазах угас, словно задутая свеча.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

20 июня, 1854, 11.00

Салон «Афродита», постоянным клиентам известный больше как «салон мадам Эжени», располагался на шумной улице Стрэнд, в самом ее конце. Крытые въездные ворота заведения украшал ряд висячих фонарей, и если они горели, значит, салон был открыт для посетителей.

Синклер не помнил такого случая, чтобы фонари не горели.

Он первым вышел из шикарного кеба, вслед за ним Ле Мэтр и Рутерфорд, которому пришлось расплачиваться с извозчиком. Слава Богу, человеком он был компанейским и щедрым — а сейчас вдобавок и подвыпившим, — тем паче что в скором времени ему предстояло оплатить еще и утехи в борделе. Мадам Эжени порой соглашалась предоставить кредит на обслуживание, однако, как истинный деляга, брала с него процент, а получить повестку в суд из-за просроченного долга салону «Афродита» никому не хотелось.

Все трое поднялись по ступенькам. Джон-О, ямаец высотой с башню и с двумя золотыми коронками на передних зубах открыл перед ними дверь и галантно отступил в сторону. Частых посетителей он знал хорошо.

— Добрый вечер. Мадам у себя? — немного заплетающимся языком поинтересовался Рутерфорд, словно они пришли нанести светский визит приличной даме.

Джон-О кивнул в направлении гостиной, частично прикрытой вельветовой портьерой красного цвета. Синклер услышал звуки фортепиано и молодой женский голос, поющий: «На живописных берегах Твида». Не долго думая, он направился прямо к свету и развлечениям, а за ним и остальные двое. Француз отодвинул краешек портьеры, и мадам Эжени, сидящая на диване между двух работавших на нее девиц, подняла взгляд.

— Bienvenue, mes amis! — воскликнула она, вставая с дивана.

Мадам напоминала старую курицу, в которую понатыкали новых перьев; грубая кожа скорее походила на шкуру свиньи, а пышное платье из зеленой парчи было сплошь усыпано фальшивыми драгоценными камнями.

— Как приятно, что вы снова ко мне заглянули!

Пока Ле Мэтр шутил и любезничал, Синклер не без удовольствия опустился на заваленную подушками тахту — твердости у него в ногах сейчас было не больше, чем у приятелей. Комната была очень просторной — некогда она выполняла роль выставочного зала библиографического общества, но поскольку библиофилов оказалось слишком мало, чтобы обеспечивать рентабельность учреждения, мадам Эжени воспользовалась удачной ситуацией и перекупила дом за гроши. Книжные полки в гостиной были уставлены разного рода безделушками — от бюстов Купидона до вазочек в китайском стиле, а над камином висела большая и довольно грубо выполненная копия картины «Похищение Леды Зевсом».

Студии и прочие рабочие помещения на верхних этажах дома переустроили в комнаты для интимных свиданий.

В данный момент примерно полдюжины femmes galantes прохаживались по гостиной в плотно облегающих или слишком откровенных платьицах, и еще столько же клиентов томно возлежали на диванах. Слуга спросил, не хочет ли Синклер чего-нибудь выпить, на что тот ответил:

— Джину. И моим друзьям.

— Мне виски, — отозвался Рутерфорд и посмотрел на него с вызовом, как бы говоря «плачу я, поэтому могу заказывать все, что пожелаю».

Синклер понимал, что лишь сильнее загоняет себя в яму, увеличивая и без того немалый долг, но порой единственный способ всплыть, думал он, — опуститься на самое дно. И возможностей для этого здесь было хоть отбавляй.

К Французу уже клеились две шлюхи с иссиня-черными волосами и в сверкающих стразами босоножках.

— Это ты, Синклер?! — спросил кто-то. Ясно — Далтон-Джеймс Фитцрой, болван чистой воды, семейные владения которого соседствовали с землями семьи Синклера. — Господи, что ты тут делаешь?!

Повернувшись на тахте, Синклер, как и ожидал, увидел Далтона-Джеймса Фитцроя; тот водрузил толстую задницу на фортепианную скамейку рядом с поющей девушкой. Когда она обернулась и обратила к нему простое деревенское лицо, Синклер увидел, что, несмотря на крупное телосложение, девушке было не больше двенадцати-тринадцати лет.

— А я было решил, что кредиторы заставили тебя бежать из города, — заявил Фитцрой.

Его хомячьи щеки лоснились от пота.

Синклер заставил себя не поддаваться на провокацию и ответил просто:

— Развлекаюсь.

Фитцрой не собирался отступать.

— А ты не задумывался, как будешь оплачивать аптекарю лечение, если подцепишь гонорею?

На этот раз Синклер был избавлен от необходимости давать даже краткий ответ благодаря вмешательству мадам Эжени, которая поспешила защитить честь своего заведения.

— Messieurs,[5]мои девочки чисты, как слеза! — заверила она, порхая между ними бабочкой. — Доктор Эванс проверяет их régulièrement.[6]Каждый месяц! К тому же нашими услугами пользуются исключительно la crème de la société.[7]Только достойные джентльмены, как вы сами можете убедиться, — успокоила она, обводя рукой комнату, а затем игриво, но многозначительно погрозила Фитцрою обвешанным перстнями пальцем. — Вам должно быть стыдно за подобную бестактность по отношению к очаровательным дамам, сэр.

Фитцрой решил превратить упрек в шутку и, низко склонившись над клавиатурой фортепиано, сказал пианистке в знак извинения:

— Возможно, будет лучше, если я вложу свой меч в ножны и покину поле сражения.

Сальная реплика была совсем не в духе такого труса, как Фитцрой. Он любил похорохориться, но стоило армии объявить о наборе рекрутов, как он сразу поджал хвост.

Фитцрой встал — при этом его шелковый жилет затрещал по всем швам — и, схватив девушку за руку, нетерпеливо засеменил к парадной лестнице.

— Джон-О, — позвала мадам Эжени, — будь добр, проводи гостя в Suite des Dieux.[8]

Девушка обернулась и, почему-то решив искать поддержки именно у Синклера, бросила на него испуганный взгляд. Даже слой вульгарного макияжа не мог скрыть ее юного возраста и неопытности. Синклер решил вызволить ее из потных лап Фитцроя.

— Почему бы тебе не взять опытную женщину? — бросил он тому вслед.