Книга Военный разведчик - Александр Карцев

Проблема с туалетом действительно стояла на заставе довольно остро. В скальном грунте практически невозможно было делать большие ямы. Ни вручную, ни взрывным способом.

С этим вопросом и обратился ко мне сержант Хашимов. Он почему-то возомнил, что я знаю все на свете. О способах решения проблем, связанных с канализацией. Такой кайф обломал! Ведь до того, как стать сантехником, я был поэтом. Целых пятнадцать минут!

Как хорошо, когда люди в тебя верят. В таком случае ты иногда делаешь вещи, о которых в любых других условиях не мог бы даже и мечтать. Я и не мечтал произвести на Нигмата впечатление эрудита. Знающего ответы на все вопросы.

Но ответ пришел сам собой. Вспомнилось босоногое детство. Когда родители каждое лето отправляли меня в ссылку в деревню. В эти годы в школе нам рассказывали о декабристах и царских репрессиях по отношению к ним. О женах декабристов, добровольно поехавших за мужьями в ссылку. Я не чувствовал себя женой декабриста. Готовой добровольно оставить в городе своих друзей. И когда меня на целый месяц отправляли в деревню без суда и следствия, это казалось ужасным беззаконием.

Из этих времен о деревне осталось два воспоминания. О том, как болела в первые дни голова от этого противного кислорода. И о ласточках, которые строили свои гнезда под крышей дома. И как опасно было сидеть под этими гнездами.

Мы занялись плагиатом. Все в этой жизни было изобретено уже до нас. Ласточками. С противоположной от кишлаков стороны мы укрепили на скале несколько бревен. На них закрепили аккуратную постройку. Настелили пол с характерными отверстиями. Глубина выгребной ямы была равна высоте горы Тотахан. 1641 метр.

Если бы вы были воробьем, вы бы поняли моих бойцов. Вы — большой воробей, парящий под облаками. А внизу под вами — маленькие, маленькие люди. Вы тоже представляете, как приятно чувствовать себя птицей? Гадить с высоты птичьего полета! Если еще представить, что на головы моджахедов, вы поймете, какой восторг у моих бойцов вызвало появление такого объекта на заставе. На протяжении многих месяцев он будет пользоваться повышенным интересом личного состава заставы. До самого вывода наших войск.

Глава 7. Госпиталь

Шестнадцатого сентября на заставу приезжает новый командир роты Володя Стародумов. Старший лейтенант, бывший командир комендантской роты из штаба дивизии. Красавец гусар. А меня вызывают на партсобрание в батальон. За успешную работу нашей ротной партийной организации по снижению боевых потерь меня поощряют двумя рулонами рубероида. Это очень кстати — будет, чем накрыть крышу хозблока.

Да, эксперимент со старейшинами увенчался успехом. Дорогу между Тотаханом и девятой сторожевой заставой минировать перестали. Это сразу же сказалось на потерях личного состава. И не только нашей роты, но и других подразделений, которые пользовались этой дорогой.

Хорошо, что напомнили. С дорогой нужно еще поработать. Нет ничего более неблагодарного, чем человеческая память. Время накладывает на события пелену забвения. Старейшины кишлака Калашахи могли забыть о нашем договоре. И то, что дорогу не минировали, могло говорить только об одном. Скоро начнут.

Доделываю очередной нож. Уже пятый или шестой, сбился со счета. Каждый чем-то отличается от предыдущего. Я пытаюсь угадать, что же ждет от меня Шафи. Что это должен быть за нож? Истина пока где-то далеко.

В очередной приход к Шафи приношу Лейле пакетик с конфетами. Попросил старшину купить его в нашем внешторговском магазине в штабе дивизии. В дуканах конфеты не продают. Лейла очень рада подарку. Ребенок!

Шафи передает координаты какой-то крепости. В следующую среду в семь часов вечера там соберётся исламский комитет. Во главе с Каримом. Необходим авианалёт. Я уже знаю, что Ахмад Шах Масуд обеспокоен все возрастающим авторитетом Карима. Среди местных главарей моджахедов и духовенства. В этом нет ничего удивительного. Карим — местный. К тому же глава сильного и очень влиятельного в провинции рода. Ахмад Шах же родом из Панджшерского ущелья. Но они непримиримые враги. И Шафи здесь для того, чтобы постараться уничтожить Карима.

Все понятно: один главарь моджахедов пытается уничтожить другого. Непонятно, какой интерес здесь у нашей разведки. Хотя принцип «Разделяй и властвуй» никто не отменял. Судя по всему, наши решили сделать упор на Ахмад Шаха. И сейчас усиленно расчищают поле для его будущей деятельности. Убирают конкурентов. Как реальных, так и возможных.

В одной из комнат у Шафи лежит связанный моджахед. Запястья рук привязаны к щиколоткам ног. Так обычно вяжут баранов. И пеленают в спецназе. При таком связывании резко возрастает нагрузка на поясничный отдел позвоночника. И через два часа начинают развиваться необратимые изменения в позвоночнике. Другими словами, через несколько часов человек теряет возможность передвигаться своими ногами. Теряет навсегда.

Есть и другие способы связывания, которые позволяют без применения силовых методов получать информацию. В сжатые сроки. Видно по всему, что Шафи ими владеет в совершенстве. Ведь информацию об исламском комитете принесла не птичка на хвосте. Её рассказал этот человек. Следов пыток не видно. Но получить информацию от моджахеда, не боящегося ни пыток, ни смерти может только специалист. По всему видно, что работал большой специалист.

На мой немой вопрос Шафи отвечает коротко.

— Он хотел меня убить.

— Откуда он?

— Из Карабагкареза. От Карима.

По всему видно, что игра пошла по крупному. Здесь уж кто кого.

— Что Шафи собирается с ним делать? Передаст в царандой (местную милицию)? — Видно по всему, что Шафи искренне удивлен моим вопросом.

— Командиру этого лучше не знать.

Я не слишком любопытен, чтобы интересоваться дальнейшей судьбой какого-то бандита. К тому же гадать с ответом нет смысла. Он понятен без слов.

Если моджахед погибнет, родственники должны будут отомстить за его смерть. Если же он просто исчезнет, это могут быть происки злых духов. Злым духам мстить не решится никто.

Моджахед просто исчезнет. Я в этом даже не сомневаюсь. На обратной дороге захожу на пост к Хасану. Передаю ему несколько банок рыбных консервов. Без подарка нельзя. Интересуюсь его делами, здоровьем. Намекаю, чтобы был поосторожнее. И что в ближайшие дни ожидается появление в районе новой банды. А как иначе выйти на разговор о минах?!

Говорю, чтобы усилил наблюдение. Самому в огневой контакт не вступать. Но при обнаружении людей, минирующих дорогу — перед рассветом следующего дня вот в этом окне должна появиться его лампа. Если проспит, и на дороге появятся мины — сниму с него голову.

Вместе с Хасаном захожу в свой лазарет. В одной из комнат хасановой крепости в ряд установлены семь плетеных деревянных кроватей. Число семь у афганцев считается счастливым. Но пациентов в лазарете пока нет. Лишь маленький Абдул старательно наводит порядок в комнате. За это я его немного подкармливаю. Но Абдул работает не только за еду.