Книга Кровавая луна - Джеймс Эллрой

– Нет.

– Сара Вон?[12]

– Нет.

– Сара Ковентри?[13]

– Нет.

Женщина засмеялась, вытерла лицо рукавом и сказала:

– Сара Смит.

Ллойд пожал ей руку.

– Вот и хорошо. Меня зовут Ллойд. Где вы живете, Сара?

– В Западном Лос-Анджелесе.

– Тогда идите вон туда, где собрались люди, и подождите в толпе. Мне тут надо кое с чем разобраться, а потом я отвезу вас домой. Договорились?

– Договорились. А у меня не будет привода в полицию?

– Никто даже не узнает, что вы здесь были. Хорошо?

– Хорошо.

Ллойд проводил глазами Сару Смит – она успокоилась и смешалась с толпой зевак на тротуаре – и снова вернулся к Датчу и Ричарду Дугласу Уилсону, которые стояли, прислонившись к его «матадору» без опознавательных знаков. Ллойд сделал Датчу знак, а когда его напарник ушел, строго взглянул на Уилсона и укоризненно покачал головой:

– Не верь, когда говорят о воровской чести, Ричард. Ни единому слову не верь. Особенно среди подонков на «гангстерском подворье». – При этих словах у Уилсона дрогнула челюсть, а Ллойд продолжил как ни в чем не бывало: – Я нашел коробку патронов с твоими пальчиками и чулки. Но зацапали мы тебя не из-за них. Кто-то тебя заложил. Прислал легавым из Рэмпарт анонимное письмо. Там говорилось, что это ты грабанул «Черную кошку». Что ты грабишь только гей-бары, потому что тебя опустили какие-то серьезные быки в Квентине, и тебе понравилось. Ты любишь «голубых» и ненавидишь их за то, что они с тобой сделали.

– Вранье! Гребаное вранье! – заорал Уилсон. – Я брал винные магазины, супермаркеты, даже гребаную дискотеку! Я брал…

Ллойд прекратил излияния, разрубив воздух ребром ладони у него перед носом.

– В письме говорилось, что ты выпивал у «гангстерского подворья» после дела и всем рассказывал, скольких баб переимел, – выложил он самое главное. – Твой приятель сказал, что чуть не лопнул со смеху. Он-то знал, ты любишь, когда тебе вставляют в зад.

Бледное, потное лицо Ричарда Дугласа Уилсона побагровело.

– Этот грязный сукин сын! Да я спас его задницу! Все ниггеры на тюремном дворе хотели его перетрахать! Я протащил этого гада через Квентин, а теперь он…

Ллойд положил руку на плечо Уилсону:

– Ричард, на этот раз тебе светит минимум десятка. Десять лет. Думаешь, выдержишь? Парень ты крепкий, я знаю. Я и сам крепкий. Но… знаешь, что я тебе скажу? Я бы там десятку не потянул. У них там такие негры… Они съели бы меня на завтрак. Сдай своего подельника, Ричард. Он на тебя настучал. Он тебя заложил. Я пойду…

Уилсон яростно замотал головой. Ллойд тоже покачал головой, глядя на него с отвращением.

– Ты тупая задница, – сказал он. – Давай, действуй по понятиям, пусть какая-нибудь дерьмовая крыса стучит на тебя. Тебе ломится от пяти до пожизненного, реально – десятка, а ты смотришь в рот дареному коню. Да ты просто тупой сукин сын, мать твою.

Он повернулся и притворился, что уходит, но не успел сделать и двух шагов, как Уилсон окликнул его:

– Погоди… Погоди, послушай…

Ллойд подавил торжествующую улыбку и продолжил, словно его и не прерывали:

– Я пойду к окружному прокурору, поговорю с судьей. Позабочусь, чтобы до суда тебя взяли под защиту как ценного свидетеля.

Ричард Дуглас Уилсон в последний раз взвесил все «за» и «против» и капитулировал.

– Его зовут Джон Густодас. Джонни Грек. Он живет в Голливуде. На углу Франклин и Аргил. Красный кирпичный дом.

Ллойд сжал неповрежденное плечо Уилсона:

– Молодчина. Мой напарник запишет твое заявление в больнице, а я с тобой позже свяжусь.

Он вытянул шею, ища глазами Датча, заметил, как тот на тротуаре разговаривает с полицейскими в форме, и дважды свистнул. Датч подошел, вопросительно глядя на напарника.

– Ты не устал, Датч?

– Есть немного. А что?

– Уилсон сознался. Заложил своего подельника. Парень живет в Голливуде. Я хочу вернуться домой. А ты сними показания с Уилсона, потом позвони голливудским копам и выдай им инфу об этом парне. Идет?

Датч помедлил.

– Да, конечно, Ллойд, – сказал он наконец.

– Отлично. Джон Густодас, он же Джонни Грек. Красный кирпичный дом на углу Франклин и Аргил. А я напишу все отчеты. Можешь об этом не беспокоиться.

Ллойд услышал завывание сирены «скорой помощи» и тряхнул головой, словно пытаясь отогнать шум.

– Эти проклятые сирены надо было бы объявить вне закона, – проворчал он. Карета «скорой помощи» вылетела из-за угла и затормозила. – Вот и твоя колесница. А мне надо выбираться отсюда. Я обещал Дженис поужинать в ресторане. В восемь. А сейчас уже около одиннадцати. – Напарники пожали друг другу руки. – У нас опять получилось, – заметил Ллойд.

– Точно. Ты извини, что я нагавкал на тебя, малыш.

– Ты на стороне Дженис. Я тебя не осуждаю. Она куда красивее меня.

Датч засмеялся.

– Обсудим завтра признание Уилсона?

– Обязательно. Я тебе позвоню.

Ллойд нашел Сару Смит среди зевак. Она курила сигарету, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Привет, Сара. Как ты себя чувствуешь?

Сара затоптала окурок.

– Да вроде ничего. А что будет с этим, как его?..

Ллойд улыбнулся этому печальному вопросу.

– Он надолго сядет в тюрьму. Ты что же, даже имени его не помнишь?

– У меня плохая память на имена.

– А как меня зовут, тоже не помнишь?

– Флойд?

– Почти угадала. Ллойд. Идем, я отвезу тебя домой.

Они подошли к «матадору» без опознавательных знаков и сели в машину. Ллойд внимательно и открыто изучал Сару, пока та объясняла, где живет, и перебирала содержимое своей сумочки. Порядочная девочка из хорошей семьи, ударившаяся в небольшой загул, решил он. Лет двадцать восемь, натуральная блондинка, тело, скрытое черным хлопчатобумажным костюмом, стройное и нежное. Доброе личико, но пытается выглядеть крутой. Вероятно, добросовестно выполняет свои обязанности на работе.

Ллойд направил машину к ближайшему въезду на скоростную автостраду в западном направлении. Он радовался, что семнадцатая годовщина его службы в полиции отмечена успешным задержанием, и в то же время воображал, какую пытку на медленном огне – а может, и открытый скандал! – устроит ему Дженис за столь позднее возвращение. Но ему было приятно сознавать собственное великодушие: он избавил Сару Смит от столкновения с суровостью закона.