Книга Сопротивление бесполезно - Селина Дрейк

Он, казалось, не вникал в ее слова. Его пальцы, ласкающие ее грудь, становились все настойчивее. Бланш чувствовала, что он вот-вот не выдержит и отдастся желаниям, обуревающим его. Но ей очень хотелось высказать свою мысль до конца.

– Я бы никогда не поверила, что это может быть так прекрасно, даже если не испытываешь к человеку сильной эмоциональной привязанности, когда даже речи нет от любви…

Он вдруг замер. Не понимая, что произошло, Бланш приподняла отяжелевшие веки и с изумлением увидела, что Рой уже не лежит рядом с ней, а стоит возле кровати, с нескрываемой яростью глядя на нее. Бланш почувствовала, как по спине побежали ледяные мурашки.

Он шагнул в сторону двери – смуглый, сильный и опасный в этот момент зверь.

– Ты абсолютно права, пора возвращаться. Возможно, было ошибкой вообще сюда приезжать. – Дверь закрылась, но не так быстро, чтобы заглушить ее последние слова: – Будь ты проклята, Бланш Мелвилл!

Несколько мгновений она, дрожала, лежала на кровати, не в силах понять, почему эйфория, которую она только что испытывала, так молниеносно сменилась предчувствием катастрофы. Его последние слова все еще продолжали звучать в ушах, и наконец она поняла, как много причин было у него для гнева. Несколько слезинок навернулось на глаза и затем медленно скатилось по щекам на подушку. Это нисколько не облегчило тяжести на душе, и потому Бланш решила, что не будет плакать, а лучше встанет: все равно сейчас не заснуть. К тому же нужно еще упаковать вещи…

Встав с кровати, она натолкнулась взглядом на свое отражение в зеркале – совсем как в то утро после их первой ночи… Машинально Бланш провела рукой по груди и плечам, которые, казалось, еще хранили тепло от прикосновений Роя. Был даже крошечный синяк в том месте, где она прижала к себе его пальцы в порыве нетерпения и страсти…

Не надо лгать себе: Рой дал ей то, о чем она и мечтать не могла – просто потому, что не знала, что такое бывает на свете. Ничего подобного она не испытывала никогда, даже с Томасом… А ведь она очень любила его! Что же в таком случае она чувствует к Рою?

Конечно, порой люди сводят интимные отношения к простой физиологии, не помышляя ни о какой любви. Но ведь Бланш всегда знала, что это не для нее!

О чем это Рой спросил ее тогда, увозя с той проклятой вечеринки у Джона Дедрика? Он высказал предположение, что если она не стала бороться за Томаса и отдала его другой женщине с такой легкостью, то, может, они не так уж идеально подходили друг другу, как она воображала… Что он имел в виду?

Тогда его слова привели Бланш в ярость. Теперь она уже не могла так просто от них отмахнуться. Ее прежняя убежденность испарилась. Томас действительно никогда не вызывал в ней тех ощущений, которые она познала с Роем. А ведь она до сих пор считала, что не смогла бы испытать это с человеком, которого не любила бы безумно, всем сердцем!

Бланш совершенно растерялась. То, что когда-то казалось ей таким простым и единственно правильным, предстало во всей своей сложности и противоречивости. Было ясно только одно: она сейчас страшно сожалела о фразе, брошенной Рою. Она вела себя глупо и жестоко, и даже то, что она в этот момент наполовину спала, никак ее не извиняет.

Неужели она своими руками разрушила все, что возникло между ними?! Это было бы чудовищно. Непрошеные слезы навернулись на глаза Бланш. Бесполезно убеждать себя, что человек, за которым ты замужем, и ты сама – несовместимы полностью и абсолютно. Теперь она уверилась, что по крайней мере в одном аспекте это не так. И знает, что отныне будет ценить это гораздо больше просто потому, что слишком долго отрицала важность этого аспекта.

6

В Лондоне их ожидала не по сезону холодная погода. После солнечных жарких дней Прованса это производило неприятное впечатление, но Бланш чувствовала, что такая погода больше соответствует ее душевному состоянию. Это очень кстати, уверяла она себя, что у нее так много работы в госпитале и с частными пациентами. Кроме того, надо было не столько разобраться с вещами, готовясь к переезду в дом Роя, сколько – и это самое главное – в себе самой.

Какой-то инстинкт, – про себя она винила медлительных работников жилищных агентств – удержал Бланш от сдачи своей квартиры внаем, а также от продажи, как советовал Рой. И теперь она очень обрадовалась, когда через день или два после ее возвращения на работу Джейн, слегка смущаясь и извиняясь, намекнула, что собирается снять какую-нибудь квартирку.

Они сидели в обеденном зале для медперсонала, и Бланш, оторвав взгляд от чашки с кофе, удивленно вскинула брови.

– Но мне всегда казалось, что тебе нравится жить вместе с Минной и Клэр. – Три медсестры знали друг друга еще со времен первой стажировки. – Ты всегда говорила, что чем больше народу, тем безопаснее. И кроме того…

Неудобно было об этом говорить, но Джейн могла оказаться не в состоянии оплачивать всю квартиру одна.

Джейн, казалось, целиком сосредоточилась на датском печенье.

– Видишь ли… Ты, наверное, помнишь: я говорила тебе на свадьбе, что Патрик и я… – Тут она сделала неопределенный жест рукой и внезапно улыбнулась. – Он хочет, чтобы мы жили вместе.

– А-а, понимаю. – Патрик был недавно прибывшим врачом-стажером, который уже некоторое время встречался с Джейн. – Я подумала о чем-то подобном, когда увидела, как вы вместе танцевали на свадьбе… Но что скажет мама?! – Бланш покачала головой в притворном осуждении.

– Если повезет, родители ничего не узнают. – Джейн сделала маленький глоток и промокнула рот салфеткой. – Ну, а если им кто-нибудь проболтается… мне просто придется сказать, что большинство женщин моего возраста ведет себя так же. Ты, пожалуй, единственная, кого я знаю, кто не лег в постель до свадьбы.

Видя, как краска заливает лицо подруги, Джейн рассмеялась.

– Мы ведь сейчас о тебе говорим, – пролепетала Бланш.

– Конечно. Так вот, я считаю, что если мой отец ходит в церковь, это еще не означает, что я, его единственная дочь, должна жить, как монахиня.

– О, я не знаю… чем ты занималась до этого… – И они обе захихикали.

Подруги провели когда-то столько часов, обсуждая свои взгляды на жизнь и любовь, что теперь каждая из них, казалось, инстинктивно знала, что чувствует другая.

– Должна тебе сказать, – хорошенькое личико Джейн внезапно стало серьезным, – наверное, это нехорошо, но когда я смотрю на тебя, то чувствую дикую зависть…

– Зависть? Ко мне? – От удивления Бланш не заметила, как капля джема упала на ее кофточку. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, если ты не понимаешь, я тебе объясню. – Джейн опять заулыбалась и, лукаво глядя на Бланш, подалась вперед, держа чашку в ладонях. – Мало того что ты заполучила самого соблазнительного мужчину в мире, ты еще и полностью изменилась за эти несколько дней во Франции! Да красней сколько тебе угодно, но это заметили все. Не буду смущать тебя дальше рассказами о том, что думает старый мистер Меркл о причинах такой перемены…