Книга Расколотый берег - Питер Темпл

— Ну как дела? — спросила она. — Что так долго?

— Следствие продолжается, — ответил Кэшин и взял «Вестник Кромарти». На первой полосе бросался в глаза заголовок:

КУРОРТ СОЗДАСТ 200 НОВЫХ РАБОЧИХ МЕСТ

— Нашли кого застройщиком назвать, — произнесла Сесиль. — Не человек — гиена. Вот Гитлер, тот застройщик был, да. И Европу хотел освоить, и Англию, и весь мир.

Кэшин давно усвоил, что, когда Сесиль заводилась, оставалось одно — помалкивать. Даже отвечать на вопросы было необязательно.

— Сто лет в устье не была, — продолжала Сесиль. — Мой отец, бывало, вырезал для нас бамбуковые палочки. Мы тогда были-то — от горшка два вершка. Там маленькая коса такая, ну, совсем небольшая, отлично можно этими палочками рисовать. Да что я говорю — ты сам туда сходи. Оставь свой «додж» в лагере «Товарищей» и минут двадцать пройдись пешком по дюнам — вот красота-то! Как будто целый день. Здорово, здорово, говорю тебе. — Она приостановилась, чтобы перевести дух. — Как думаешь, почему этот шакал Файф подкупает умеренных?

— Что-то я вас не совсем понял, миссис Аддисон.

Сесиль ткнула пальцем в газету:

— Вот, хоть плачь. Социалисты поговаривают, не разрешить ли Адриану Файфу строительство в устье Каменного ручья. Гостиница, площадка для гольфа, дома, бордель, казино — что душа пожелает. И вдобавок ко всему сегодня утром я узнаю, что моя фирма — моя фирма — работает на этого урода! Чего удивляться, что люди считают нас гиенами или того хуже.

— А зачем ему юристы?

— Как зачем? Юристы всем нужны. Ему нужно купить лагерь «Товарищей» у Чарльза Бургойна. В смысле, сейчас это, похоже, имение Чарльза. Но эта сволочь молчит о том, что без подъезда к устью Каменного ручья покупать там участок бессмысленно. А подъезд возможен только со стороны заповедника или через лагерь.

— Лагерь принадлежит Бургойну?

— Его отец сдал место в аренду «Товарищам» на сорок лет за символическую плату. Это давно было, с пожара там все забросили. Да и сами «Товарищи» — уже история.

Мобильник Кэшина зазвонил. Он вышел на улицу. Это был Виллани.

— Джо, по Бургойну. Вчера в Сиднее два парня пытались толкнуть «Брейтлинг».

* * *

Кэшин присел за столик уличного кафе и спросил:

— Когда узнал?

— Пять минут назад, — ответил Виллани. — Вроде где-то у обменника. Даже скорее у ломбарда. Менеджер все правильно сделал — послал на улицу своего напарника, тот записал номер машины и сообщил его. И этот номер целые сутки провалялся на столе у какого-то недоумка.

— Ну?

— Старая «тойота», двухместная. Владелец — Мартин Фрейзер Геттиган, Кромарти, Холт-стрит, четырнадцать.

— Господи, опять Геттиган! — вырвалось у Кэшина.

— Что?

— Да их здесь целый клан. Одни Геттиганы кругом.

— Мы о каких Геттиганах говорим? О коренных?

— Некоторые коренные, некоторые — нет.

— Как итальянцы. Ты без лишнего шума разузнай-ка об этой «тойоте». Не доверяю я этим дуболомам из Кромарти. Придурки там одни и бандиты.

Кэшин вспомнил о стройплощадке, о небольшом фургончике.

— Попробую.

— Держись на расстоянии, понятно?

— Ты кого учишь? Сам не знаю?

— Долго не тяни. Несколько минут, и все, — сказал Виллани.

— Сколько надо, — ответил Кэшин.

Он позвонил в участок, попросил Кендалл.

— Слушай, я тут писал рапорт на некоего Аллана Джеймса Морриса по жалобе из начальной школы. Там указан его мобильник, подскажи.

Моррис долго не брал трубку. «Штаны, что ли, опять надевает на какой-нибудь стройке?» — мелькнуло у Кэшина в голове. Наконец послышалось:

— Да.

— Аллан?

— Да.

— Детектив Кэшин из Порт-Монро. Помнишь такого?

— Да-а…

— Помоги мне, а?

— Чё надо?

— Знаешь Мартина Фрейзера Геттигана, Холт-стрит, четырнадцать?

— Ну?

— Сынок, мне некогда. Знаешь такого?

— Знаю, да.

— Он сейчас в городе?

— Фиг его знает. Я его нечасто вижу.

— Аллан, сделай для меня одно дело.

— Слышь, друг, я тебе не полицейский…

— Аллан, ты про внучку не забыл еще?

— Ну, чего? — спросил Моррис.

Было слышно, что он говорил со стройки: стучал пневматический молоток, грохотала кувалда, перекрикивались рабочие.

— Кто ездит на «тойоте» Мартина?

— А я знаю?

— Так узнай. Даю пять минут.

Кэшин доехал до гаража Каллахана у развилки на Кенмар, заправился. Из ангара вышел Дерри Каллахан в надвинутой до бровей кепке, небритый. Они с Кэшином вместе ходили в начальную школу.

— Делать, что ли, больше не хрен, кроме как по дорогам болтаться? — сказал он вместо приветствия и провел пальцем под носом, размазав темное масляное пятно. — Как там с делом Бургойна?

— Расследуем.

— Расследуете, значит? А черноту проверяли? Комендантский час надо установить во всем этом чертовом Даунте, вот что я тебе скажу. Колючей проволокой окружить для начала. И проверять, кто куда уходит и приходит.

— Масштабно мыслишь, — сказал Кэшин. — Черкни-ка премьер-министру письмецо. Хотя нет, ошибок много наделаешь. Лучше позвони.

Брови Дерри поползли вверх.

— Можно позвонить? Правда, что ли?

Мобильник зазвонил, когда Кэшин расплачивался с сестрой Дерри, толстухой Робин, с глазами-щелочками и вечной ухмылкой на лице. Он не ответил, взял сдачу, вышел на холодную улицу, постоял на ветру у машины, посмотрел, как клонится трава, нажал кнопку мобильника.

— Здесь он, — ответил Аллан Моррис. — Работает у отца.

— А машина?

— С ней фигня какая-то.

— Что?

— Говорит, одолжил ее Барри Култеру, а его отпрыск на ней куда-то свалил. Так что ему сейчас не до веселья, к гадалке не ходи.

Острая боль пронзила левую ногу, поднялась вверх, ударила в бедро. Он давно знал, что надо делать, и перенес вес на правую ногу.

— Как зовут отпрыска?

— Донни.

— Значит, Донни Култер?

— Ну а как еще?

— И куда свалил?

— В Сидней. Он звонил. Уехал с одним парнем, Люком Эриксеном. Тот водитель. Они вроде кузены или типа того. Донни, он умом-то не блещет.

— А они что, наделали дел?