Книга Драконья справедливость - Дэниел Худ

— Он в холодном покое — у матушки Хэл, — сказал юноша. — Наверху, — Эласко движением подбородка указал на верхние этажи крепости и снова толкнулся в знакомую дверь. Только теперь они стали подниматься по лестнице вверх, и поднимались достаточно долго — пока не одолели шесть лестничных маршей, едва освещаемых полосками света, пробивавшегося сквозь узкие зарешеченные окошки. На самой верхней площадке обнаружилась одинокая дверца. Эласко почтительно в нее постучал.

— Матушка Хэл? Вы у себя?

Здесь было еще темнее, но Лайаму все же удалось разглядеть паутину, свисавшую с потолка, — такую огромную, что казалось, над ней веками трудились несчетные поколения пауков. После долгого ожидания дверь приоткрыли, матушка Хэл боязливо изучала гостей через щель.

— Добрый день! — громко и нарочито весело крикнул Эласко. Так обращаются к людям, почти утратившим и разум и слух. — Я привел к вам квестора Ренфорда — взглянуть на смешливого мертвеца.

Ведьма пробормотала что-то себе под нос — слишком тихо, чтобы ее можно было расслышать, — и поманила посетителей внутрь. Лайам, брезгливо покосившись на паутину, пригнулся и нырнул в узкий проем.

Обитателей любых городов — как столичных, так и захолустных — подстерегает гораздо больше опасностей, чем жителей деревень. Разбойные нападения, несчастные случаи, обострения застарелых недугов порой приводят к тому, что смерть застигает людей прямо на улицах, и обнаруженные покойники свозятся стражей в специально назначенные места. Там они обычно хранятся до тех пор, пока родственники не хватятся пропавшего человека и не явятся, чтобы его забрать. Трупы, за которыми никто не идет, власти через какое-то время хоронят, а до того от разложения тела оберегаются с помощью ведовства. Лайаму доводилось несколько раз посещать так называемую «мертвецкую» Саузварка, — там все выглядело гораздо пристойней, чем в «холодном покое» матушки Хэл.

Он огляделся и постоял, привыкая. Пыль, грязь везде — и на полу, и на потолочных балках, о первую из которых гости чуть было не стукнулись головами. Вместо окон в стене — какие-то узкие щели, забитые птичьими гнездами и почти не пропускавшие света. Вместо широких мраморных плит — наспех сбитые деревянные полки. Тела, перехваченные веревками, лежали на них, словно тюки на торговом складе. Свеча в руке ведьмы подрагивала и коптила, но Лайам все же попробовал их сосчитать.

«Шесть мертвецов», подумал он с отвращением, подавляя холодную дрожь. В углу помещения валялся тощий тюфяк, к нему притулились небольшой сундучок и столик с парой тарелок.

«Эге, да она прямо тут и живет!» — обратился он к Фануилу. Дракончик ничего не ответил.

— Вот он, — робко произнесла матушка Хэл, поднимая свечу, чтобы осветить ближайшую к входу полку. — Вот он, господа.

Глубоко вздохнув, Лайам шагнул вперед и наклонился над телом мертвого чародея.

6

От неожиданности он громко присвистнул.

— Улыбнись этот малый чуть шире — у него макушка бы отвалилась.

Эласко глупо хихикнул, матушка Хэл неодобрительно замахала руками.

Зубы и десны покойника обнажал невероятный оскал, доходивший, казалось, до самых ушей, веки его были закрыты. Несколько бесконечных мгновений Лайам не отрывал глаз от закаменевшего в страшной ухмылке лица, потом усилием воли заставил себя осмотреть все остальное.

Покойный Пассендус явно был невысок, строен и хрупок в кости. Пальцы рук длинные, тонкие, ногти аккуратно отполированы и подрезаны, волосы ровно подстрижены, усы и бородка подбриты, образуя сливающиеся друг с другом полоски. Все это красноречиво указывало на утонченность натуры красавца, попавшего в гибельный переплет. Тело его сохранял от тления небольшой амулет, помещенный между мертвых стоп. Неряшливый пучок каких-то веточек или трав перехватывала простенькая бечевка. Подобные амулетики, изготовленные саузваркской искательницей теней, выглядели гораздо изящней, но мертвого Пассендуса теперь вряд ли заботило, как смотрится то, что лежит рядом с ним.

Впрочем, недвижную фигуру недавнего щеголя все еще облегало что-то вроде широкого балахона, кокетливо приталенного тисненым кожаным пояском. Тут же на полке стояли и крепкие башмаки на деревянной подошве. Лайам рассеянно помял синюю ткань одеяния мертвеца.

— Его что, вот так и нашли?

Отчет сообщал, что чародей прибыл в Уоринсфорд поздно вечером и снял номер в гостинице, а поутру отправился в город, где и провел весь день. К ночи он вернулся в гостиницу, откуда самостоятельно уже выйти не смог.

— Ага, с готовностью отозвался Эласко. — У него была и другая одежда, получше, но все лежало нераспакованным — в сумке. Это для вас важно?

— Это платье походит на дорожное, — заметил Лайам, не обращая внимания на вопрос, — но оно слишком уж чистое.

— Он мог отдать его в стирку прислуге. Хотите, я пошлю человека узнать?

— Не стоит, — сказал Лайам. Молодой квестор явно терзался тем, что пентаграмма не сохранилась, и горел желанием загладить вину. — Я и сам это сделаю, если понадобится. Незачем куда-то кого-то гонять. А что, на теле покойного и вправду не обнаружено каких-либо ран? Ран, ссадин, царапин или чего-то еще?

— Да вроде бы нет. А разве должно было обнаружиться что-то такое?

Лайам обернулся к матушке Хэл, нервно топтавшейся рядом с видом хозяйки посудной лавки, принимающей неуклюжих клиентов.

— Вы пробовали опросить его дух?

Ведьмам, допущенным приглядывать за мертвецами, обычно известны заклятия, позволяющие им видеть тени покойных и даже с ними общаться, в особенности если сутки с момента кончины несчастного еще не прошли. Такие опросы не всегда дают результаты, но иногда помогают выяснить, как погиб человек.

Матушка Хэл вытаращила глаза и всплеснула руками.

— Я… н-нет… я не думала… нет…

Ее губы беззвучно задвигались, а взгляд заметался по комнате, словно в надежде высмотреть сбежавшую тень. Лайам вздохнул и мысленно возблагодарил судьбу за то, что та поселила его не в каком-нибудь Уоринсфорде, а в Саузварке, где эдил расторопен и честен, а искательница теней далеко не глупа.

— Ладно, пустое, — сказал он. — Вы хоть снимали с него одежду? Вы ведь должны были это проделать — разве не так?

— Так, — ответил Эласко, но в голосе его сквозило сомнение.

Лайам стиснул зубы, справляясь с приступом злости. Столько ошибок, боги! За что ему это, за что?

— Ну, хорошо. Я рад, что тут ничего не упущено. Мне кажется, настала пора обратиться к вещам.

Эласко усердно закивал и кинулся к выходу. Лайам двинулся следом, и вскоре с покойниками осталась одна матушка Хэл. Впрочем, ведьма едва ли заметила, что докучные гости ушли. Ее взгляд по-прежнему обыскивал помещение, словно она сама по забывчивости куда-то запрятала дух злосчастного чародея и теперь не могла припомнить куда.