Книга Интервью со смертью - Надежда и Николай Зорины

Деньги он, конечно, вернет, но и Ольги у него по большому счету нет. Нет и никогда не было. Ольга – такая же неосуществимая мечта, как магазин. Единственная реальность – это его покупка. Как он ею распорядится – другой вопрос, но так или иначе распорядится.

Павел поднялся. Коньяк не пошел на пользу, совсем не пошел. Посмотрел на часы – пора собираться на работу. Голова раскалывалась, барабанная дробь в виске не давала сосредоточиться. Что в первую очередь ему нужно сделать? Принять душ? Побриться? Сварить кофе? Ни на что уже времени не осталось. Профукал он свое время. Как Ольгу, как совесть, как эту ночь, как жизнь. И ко всему даже нормально собраться на работу не имеет возможности.

Он поставил бутылку в холодильник, убрал со стола рюмку, выдавил две таблетки элениума, но проглотил не сразу, подержал их немного на ладони, представляя, как на кухню входит Оля, заспанная, растрепанная, и озабоченно спрашивает:

– Что это ты, Паша, пьешь? Голова болит, да? Бедный мой, бедный. – И смеется, обнимает, прижимается теплым, сонным еще телом, и смеется, смеется, нечаянно задевает его ладонь, таблетки падают, а она смеется, смеется.

Вот, кажется, скрипнула половица в коридоре. Оля? Нет, показалось. Она никогда не просыпается в такую рань.

Павел сунул таблетки в рот, выкрутил до отказа холодный кран, подставил разгоряченное лицо прямо под ледяную струю, долго стоял так, надеясь снять закипающее заново раздражение, не снял, вытерся кухонным полотенцем, посмотрел на себя в зеркальную дверцу шкафчика – жуткий вид: багровые пятна, мокрые, растрепанные волосы, несвежая рубашка (он так и не переоделся, когда вчера пришел домой), воспаленные безумные глаза. Ну как в таком виде ехать на работу?

В любом случае ехать надо. Ехать и добросовестно исполнять свои обязанности, ведь другой работы у него никогда не будет: деньги он вернет, магазин не откроет. Он зашел в ванную, наскоро просушил волосы феном, смазал лицо кремом – кожу сильно защипало, пятна проступили еще ярче. Ну и ладно, не важно. Жаль, что не успел выпить кофе – кофе, может быть, притупил бы головную боль. Впрочем, и это не важно. А важно… Да, ключи от машины. Куда он их подевал? Вот же они, висят на гвоздике над телефонным столиком, ключи на брелке, с изображением… Он не поедет на этом проклятом «форде»! Ни за что, ни за что! Ни сейчас на работу, никогда никуда! Ошибка была – принимать этот «форд». Ошибка. Но ошибку можно исправить.

Павел схватил ключи, быстро прошел на кухню и выбросил их в мусорное ведро. Мальчишеский, хулиганский поступок, и по большому счету совершенно бессмысленный, но он сразу почувствовал облегчение, словно избавился от страшной обузы.

– Вот так с ними и надо! – сказал он вслух и довольно рассмеялся. Затем вернулся в прихожую, достал из тайника пистолет (правый зимний ботинок во втором ряду за сапогами Ольги) и почувствовал себя совсем хорошо. Встал перед зеркалом, вытянул руку, прищурил один глаз, целясь в свое отражение, произнес раздельно и твердо, немного гордясь собой: – Мне не нужны эти деньги. Понятно? Я не продаюсь по сходной цене.

Да, именно так он и скажет и, если понадобится, прицелится. И выстрелить не побоится. Он, Павел Назаренко, никогда и ничего не боялся.

Подмигнув своему отражению, он затолкнул пистолет в сумку, обулся и тихо вышел из квартиры.

До начала рабочего дня оставалось двадцать минут. Павел сунул руку в пустой карман – раньше там всегда лежали ключи от машины. На общественном транспорте не успеть, что же делать? Он с тоской посмотрел в сторону стоянки, где ночевал его «форд», и подумал, что поторопился отказаться от прав на него, вполне можно было подождать до вечера. Как же теперь быть? Вернуться, достать из ведра ключи? А если Ольга проснется, увидит, как он копается в мусоре, спросит, что это он делает, не сошел ли с ума? Нет, домой возвращаться нельзя. Вызвать такси?

Голова раскалывается, ничего невозможно сообразить. Солнце жарит не по-утреннему. Надо бы хоть уйти в тень.

Павел зашел под раскидистый клен, присел на корточки, сжал пальцами виски, прикрыл глаза. Страшная боль, никогда еще у него так не болела голова. И лицо горит, и в глаза словно песку насыпали.

– Вам помочь, Павел?

Он открыл глаза, осторожно приподнял голову – соседка по стоянке Юлия Петровна.

– Не надо, спасибо, – с трудом произнес он, – со мной все в порядке, голова только немного болит… Наверное, вчера перегрелся на солнце.

– Ну, это не страшно. – Юлия Петровна сразу успокоилась. – Вы идете? – Она махнула рукой в сторону стоянки.

– Иду. – Павел поднялся, поправил ремень сумки на плече, сделал несколько шагов и опомнился: куда он идет, зачем? Никакой машины у него больше нет. – Нет, не иду. У меня что-то накрылось в моторе. Даже не знаю теперь, как на работу успеть.

– Вам куда на работу?

– На Ломоносова, салон компьютерной техники. Это…

– Знаю, знаю, нам почти по пути. Хотите, я вас подвезу?

– Честно говоря, очень хочу – я совсем опаздываю. Если вас не затруднит…

– Нисколько. Пойдемте. Кстати, могу и мастера порекомендовать для вашего «форда». Прекрасный специалист и берет по-божески.

Они вошли на стоянку. Павел с сожалением посмотрел на свой «форд» и, воспользовавшись приглашением Юлии Петровны, залез в ее старенький опелек.

* * *

На работу он успел вовремя. На его багрово-пятнистое лицо никто не обратил особого внимания. Запах коньяка также не вызвал взрыва возмущения общественности. И растрепанно-подавленный вид не возбудил подозрений. Мелкая сошка, этот продавец-консультант Павел Назаренко, ничем не примечательная личность, что им интересоваться: стоит себе в своем отделе с беджиком на груди, ну и ладно.

Впрочем, нужно было не только стоять, но и работать. Он с трудом представлял, как справится со своими обязанностями. Головная боль нарастала и нарастала, хотя, казалось, нарастать ей уже некуда, и так дошла до критической точки. Павел ухватился рукой за стеллаж – в висок стрельнуло так, что он вскрикнул. Любое движение – шеей, рукой, ногой – вызывало дикую боль, словно все тело Павла превратилось в один сплошной мозговой нарыв. Он медленно и осторожно опустил руку, стараясь не потревожить боль, замер. Если положить на макушку большой кусок льда, глыбу льда, мини-айсберг, наверное, станет легче, только где взять такой айсберг? В магазине напротив продают замороженные фрукты и овощи – пакет с овощами тоже мог бы облегчить страдания. Или брикет мороженого «Удовольствие для всей семьи». Подтаявшие капли стекали бы по раскаленным вискам, по пылающему затылку…

– Вы мне не поможете сориентироваться? – Огромная двухметровая фигура в джинсовом костюме, с длинными грязными волосами, забранными в хвостик, приближалась к нему. Джинсовый костюм! Ничего более нелепого нельзя было придумать в такую жару. Павел представил, как тело этого гиганта исходит потом под курткой, мутные отвратительные капли струятся по мощным ляжкам, и его затошнило. Но нужно было работать. Он надел на лицо гримасу улыбки и осторожно, стараясь не потревожить больную голову, шагнул навстречу клиенту: