Книга Пирамиды астрала - Виктор Кувшинов

Никто не возражал, и некоторое время за столом стояла тишина, пока мы отдавались чревоугодию.

— Меня волнует наша секретность, — нарушила тишину Таша. — Я понимаю ситуацию, но до какого времени мы сможем сохранять все в тайне и сколько вообще ее нужно хранить?

— Чем дольше, тем лучше. Мы еще сами не знаем, чем это обернется, — ответил я немного резковато, начиная все-таки понимать, что количество странных случаев с нами начинает превышать всяческие статистические нормы случайного распределения событий.

— Давайте пока сохранять все в тайне. Рассказать мы всегда успеем, — одобрил мою позицию Слава и спросил: — А что, ты серьезно думаешь, что кто-то копался в твоих документах?

— Я думаю, копался, и весьма неопытно — оставил много следов. Но я, в свою очередь надеюсь, нигде «не оставил компромата», — вспомнил я про странный беспорядок, обнаруженный у себя на столе на прошлой неделе.

— Да, мне тоже тогда надо подчищать за собой следы получше, — задумался Слава.

— Главное, чтобы была убедительная версия, объясняющая всем нашу бурную деятельность.

— Кстати, какие опыты будем ставить дальше? — спросил Слава.

— Как и намечали: ждем пару дней и следим за самочувствием Маши. Потом даем максимальную, десятикратную дозу и антидот — проверим выносливость и под конец, в пятницу, — опять минимальную дозу и посмотрим за скоростью распада и просыпанием. Ждем еще неделю, следим за самочувствием Маши и потом пробуем на себе.

— Значит, еще две недели! — воскликнула с сожалением Таша.

— А не страшно? — спросил я, начиная испытывать некоторые сомнения, какие испытывает всякий здравомыслящий человек, когда дело начинает касаться его собственного здоровья.

— С ЛСД не страшно было и сейчас не страшно будет, — нетерпеливо отмахнулась девушка.

— Ну и бесстрашная же ты у нас! — заявил Федор.

— Почти бесшабашная! — рассмеялся Слава.

Мы проводили второе усыпление Маши. Она уже сама пыталась надеть шапочку на голову, и проблем не возникло. Видно, Таша была права, и животным было действительно приятно побродить «там». Тест прошел удачно, хотя мы здорово волновались: а вдруг с лекарством переборщили? Но не на себе же пробовать такие передозы. После введения антидота Маша проснулась от первой же побудки. Ее состояние было прекрасным.

В тот день с самого утра я отметил, что веду себя как-то не так. Появилось странное ощущение взгляда в спину. Будто ты таракан, а тебя рассматривают под лупой и вот-вот повыдергивают тебе лапки для какой-то надобности. Пытаясь отвлечься от этих странных дум, я загрузил себя всякой рутинной работой.

В середине дня шеф вызвал меня к себе и стал интересоваться, как идут дела. Он спрашивал о всяких мелочах и ерунде, и под конец беседы у меня сложилось впечатление, что он просто сам не знает, о чем меня спрашивать, и не понимает, зачем меня вызывал. Меня напряг только момент, когда он пытался узнать, как идут дела с Ксилонейросказином. Но, поскольку он немного плавал между А и В версиями препарата, то я понял, что наши опыты тут ни при чем. Потом он как будто что-то вспомнил и поинтересовался, почему я все время так задерживаюсь на работе. Пришлось ответить, что не успеваю все сделать по плану. На что шеф дружески возразил, что всю работу не переделаешь. В результате мы разошлись в полном недоумении, так и не поняв, что хотели друг от друга. То есть я от него ничего не хотел, а вот он — совершенно непонятно.

Затем позвонила Таша — наш тайный координатор.

— Привет, Жека! — раздался в трубке ее радостный голос. — Я тебе на почту скину книжки, что обещала, там только то, что нужно.

— Спасибо, Таш! Как у вас дела? С Машей работаете?

— Да, все по плану. Психологические тесты идут полным ходом.

— Как у нее здоровье? — Вопрос был с двойным дном. Я, само собой, имел в виду физиопоказатели после лошадиной дозы Ксилонейросказина.

— Обезьянка в полном ажуре. Просила тебе приветы передавать!

— Отлично! Ну, тогда до завтра. Я к двум часам подойду?

— Да, как договаривались. Пока!

День прошел в пустых рабочих хлопотах, и я отправился домой. По дороге опять появилось странное чувство подсматривания. Я тряхнул головой и, как человек практический, постарался не обращать на это внимания: «Так и шизоидный синдром заработать можно. Только мании преследования недоставало».

Вечером я просматривал книжки, скинутые мне Ташей, и никак не мог решить, верю этому или не верю? В принципе ясно, что люди искренни, но что в их рассказах было правдой, а что богатой фантазией — заставляло задуматься. Особенно заинтересовал факт описания загробной жизни в египетском стиле одним уважаемым человеком, который никак не мог знать обо всех этих Осирисах и ладьях, отправляющихся в потусторонний мир. Были и другие аналогичные свидетельства, а также запротоколированные случаи выхода из тела и получения информации, которую человек в момент клинической смерти знать не мог. Так и увязнув посреди всех этих материалов, я не заметил, как уснул…

Я шел по улице, которая стала превращаться в аллею цветущего сада. Вокруг было по-летнему тепло. Я пытался рассмотреть, что находится в дали аллеи, и наконец разглядел берег реки. Напротив аллеи стояла странная лодка — скорее ладья с приподнятыми носовыми и кормовыми выступами. От нее шел высокий человек в странных одеждах — то ли индусских, то ли египетских. Когда мы встретились, он сказал:

— Пойдем со мной! Мы отправимся в последний земной путь, и я приведу тебя к успокоению и счастью.

— Ты Осирис? — откуда-то догадался я.

— Да, ты прав. И тебе нечего больше делать на земле! — отвечал мне египетский бог с каким-то картинным пафосом.

Я подумал и понял, что особенно никому не нужен на земле, и вполне сейчас смог бы прокатиться до райского порта. Потом вдруг упрямая мысль посетила меня.

— Нет, мне еще нужно провести опыт над Машей! — возразил я и повернулся, чтобы пойти назад.

— Ты смеешь возражать Богу?! — раздался у меня за спиной громоподобный глас, который раскатился хичкоковским смехом. — Тогда возвращайся!

Я с ужасом понял, что следующий шаг делаю в бездну, наполненную дымом и огнем, наподобие жерла вулкана. Попытался схватиться за что-нибудь, но руки хватали пустоту, а ноги, ватные от страха, старались нащупать хоть какую-то опору. Я чувствовал, что должен вот-вот упасть, но почему-то падение не прекращалось, и немой крик застыл у меня на растрескавшихся до крови губах.

Докричал я свой вопль, вскочив в постели и безумно озираясь по сторонам. Часы показывали семь утра. Я отдышался и вытер пот с лица и груди. «Вот идиот! Книжек начитался. Точно в психушку пора», — подумал, слизывая кровь с растрескавшихся губ…

В пятницу мы провели последний опыт с Машей. Я смотался с работы пообедать у Славы в мединституте и прямо из их столовой поднялся к нему в комнату. Федя сегодня не пришел, сославшись на неотложные дела. Маша уже совсем освоилась с нашей командой и пыталась хулиганить, начав прыгать на кушетке и радостно агукать, выпрашивая у Славки банан. Однако сложностей не возникло. Она с удовольствием съела конфетку с минимальной дозой препарата, а при виде шапочки с электродами стала радостно надевать ее себе на голову. Так что нам с Ташей пришлось только ее немного придержать для получения эффекта. После того как Маша уснула, я поставил ей канюлю для взятия проб крови, и мы уселись ждать. В задачу этого, последнего эксперимента входила проверка того, насколько быстро препарат выводится из организма шимпанзе.