Книга Возлюбленные-соперники - Тина Габриэлл

Белла тихо подошла.

— Извините за беспокойство, миледи. Не хотите ли выпить со мной чаю на террасе?

Эвелин приветливо улыбнулась:

— Прошу вас, называйте меня Эвелин. Вы позволите называть вас Беллой?

— Конечно.

— Вы были неизменно добры к нам, за что я вам очень признательна. Но вы должны понимать, что у нас с мужем нет секретов друг от друга и я знаю о споре между вами и Джеймсом. Мне интересны друзья мужа, и я их очень люблю, — сообщила Эвелин.

Белла встревожилась. Неужели она совершила ошибку, посчитав, что со стороны Эвелин угрозы нет?

— Понимаю, — напряженно сказала она.

— Но это не значит, что у меня нет собственного мнения. — Лицо гостьи осветила задумчивая улыбка. — Мне представляется, что ваше положение вовсе не так опасно, как он хочет вам внушить.

Удивленная и растерявшаяся Белла могла только спросить:

— Вы говорите о герцоге?

— Да.

— И о нашем споре относительно владения этим имением?

— Да.

— Блэквуд утверждает, что законность его прав не подвергается сомнению, потому что он первым зарегистрировал свое свидетельство, а то, что я приобрела имение первой и первой в него въехала, значения не имеет, — сказала Белла.

— Я внимательно изучила законодательство о собственности и существующие прецеденты и пришла к выводу, что все не так однозначно. Большинство судов действительно считают, что тот, кто первым зарегистрировал свидетельство на право собственности, является законным владельцем. Но неоднократно принимались решения и в пользу того, кто первым приобрел собственность и стал ее фактическим владельцем. Понимаете, каждый случай весьма специфичен.

Белла подошла к гостье и заглянула ей через плечо. Хоть она была образованна и начитанна, толстые юридические книги, в которых часто встречались латинские термины, напоминали ей шифр, к которому нет ключа.

— Как вы понимаете то, что здесь написано? — вырвалось у нее.

Эвелин хихикнула и посмотрела на Беллу снизу вверх.

— Все-таки я дочь барристера.

— А я думала, что ваш отец — аристократ.

— Да, но до того как унаследовал титул от дяди, папа был барристером. Он много лет работал в «Линкольнз инн». Там прошло мое детство. Я всегда слушала, как он читал лекции стажерам, обсуждал с коллегами самые разные случаи уголовного и договорного права. Папа давно ушел из «Линкольнз инн», но не утратил любви к преподаванию и до сих пор читает лекции в Оксфорде. Джеймс и его друзья называют меня «леди Эвелин» из уважения к отцу.

— Ваш отец учит тех, кто хочет стать барристером?

— О да. Мой муж и Джеймс Девлин тоже его ученики.

— Значит, так вы встретились с мистером Хардингом?

— Я впервые увидела его, когда была костлявой и нескладной двенадцатилетней девочкой, и сразу влюбилась. Он всегда был очаровашкой.

Перед мысленным взором Беллы встал Джек Хардинг: высокий, улыбчивый, с пронзительными зелеными глазами. Она могла себе представить, как Эвелин потеряла голову из-за красавца адвоката.

— Но вторая наша встреча произошла только десять лет спустя. Тогда я на время увлеклась другим человеком, ученым, коллегой моего отца в «Линкольнз инн». Его обвинили в убийстве актрисы из «Друри-Лейн» Бесс Уитфилд.

Белла остолбенела. Новость об убийстве знаменитой Бесс Уитфилд достигла даже захолустного Плимута.

— Мне нужен был компетентный адвокат, специалист по уголовному праву, чтобы представлять моего предполагаемого жениха в суде, и Джек Хардинг был одним из лучших, — объяснила Эвелин. — Нет необходимости говорить, что моя детская влюбленность в Джека вспыхнула с новой силой, и я поняла, что заблуждалась относительно ученого. Мы с Джеком поженились вскоре после того, как убийца Бесс Уитфилд был найден и осужден. Господь благословил нас сыном — ему уже три года.

— Вам повезло найти друг друга.

Эвелин с любопытством взглянула на Беллу.

— Джеймс говорил, что вы семь лет были замужем. Вы, должно быть, сильно горюете.

— Это не был брак по любви, — сказала Белла и пожалела о своей откровенности в тот же момент, когда эти слова сорвались с ее губ.

Кому нужна такая честность?

— Я знала многих людей, создавших семью из чувства долга. В этом нет ничего зазорного. Полагаю, вы рассматриваете Уиндмур-Мэнор как новый старт?

— Могу я говорить откровенно?

— Конечно.

— Видите ли, я всегда хотела писать, но мой муж не понимал этого желания и делал все возможное, чтобы помешать мне. Уиндмур-Мэнор — действительно для меня новый старт, потому что я наконец свободна и могу писать статьи и рассказы, несмотря на то что кто-то может счесть это занятие неженским. Надеюсь, вы меня понимаете?

У Эвелин загорелись глаза. Она вскочила, схватила Беллу за руку и с чувством пожала.

— Никто не может понять вас лучше, чем я. Годами я мечтала стать барристером. Мне часто снилось, как я вхожу в Олд-Бейли и выступаю в деле своего подзащитного перед присяжными. Но увы, женщинам не присваивают звание барристера.

Энтузиазм Эвелин Хардинг был заразительным. Они оказались родственными душами, женщины, чьи таланты и желания были ограничены строгими правилами, установленными обществом или деспотичными супругами.

— Я хотела бы писать не романы, — сказала Белла. — Недавно я отправила в «Таймс» политический обзор, но воспользовалась мужским псевдонимом.

Эвелин в восторге прижала руки к груди.

— Чудесно! Если Уиндмур-Мэнор и ваш новый статус вдовы дают вам безопасность и возможность воплотить свои давние мечты, вы должны бороться за свое счастье и место под солнцем, но для решения вопроса о собственности вам необходим адвокат — солиситор. Разумеется, нет никакой гарантии, что вы выиграете дело, но попытаться стоит. Я могу рекомендовать вам грамотного специалиста, но вам придется поехать в Лондон.

— Почему вы хотите мне помочь? — спросила Белла. — Ведь Блэквуд — друг вашего мужа.

— Джеймс и мой друг, но это вовсе не значит, что я буду стоять в стороне, наблюдая, как он запугивает ни в чем не повинную вдову.

— Он предложил мне заплатить за Уиндмур-Мэнор из своего кармана, если сэр Ривз, когда его найдут, окажется неплатежеспособным, — объяснила Белла.

— Вы примете это предложение?

— Нет. Ему не удастся так легко от меня отделаться.

На очаровательном личике Эвелин появилось шаловливое выражение.

— Прекрасно. Джеймс заслуживает, чтобы ему бросила вызов женщина.

— А ваш муж? Он не будет возражать против вашей помощи мне? — неуверенно поинтересовалась Белла.