Книга Прощай, гвардия! - Дмитрий Дашко

Все средства хороши: лесть, интриги и деньги. Особенно деньги. Шетарди знал их власть.

«Дам, сколько она попросит. Даже в два раза больше. Миллион… что там миллион, не жалко. Не надо скупиться. Все вложения вернутся с многократной прибылью. Россия — страна огромных возможностей и богатств. Надо их только взять. А еще лучше сделать так, чтобы они сами упали в руки. Ничего сложного в этом нет. Главное — поставить на правильную карту. Цесаревна и есть та самая карта, ради которой не жалко и миллиона, тем более, что деньги не свои. Король Людовик и кардинал Флери с удовольствием раскошелятся ради того, чтобы внешняя политика России переменилась.

Правительство Анны на такие крутые перемены не способно. Хитрая лиса Остерман осторожничает, водит шашни с Веной. Сближение с Францией не в его интересах.

Нужна свежая, молодая кровь. Горячая, как это вино.

В гвардии Елизавету любят и пойдут за ней. Но пока рано. Надо дождаться, когда преставится императрица. Осталось немного, буквально чуть-чуть. Тогда мои старания вознаградятся сторицей. Лишь бы представился удобный момент. И еще… как же она хороша, эта русская принцесса! Ах, как грациозен ее стан, какие у нее лучистые и манящие глаза!»

Шетарди лег в нагретую услужливыми лакеями постель и заснул праведным сном ребенка, не знающего забот.

Ему снились узенькие, залитые солнцем улочки Парижа.

Два солдата в белых маскхалатах привели ко мне молодого краснощекого и порядком замерзшего мужчину. Его обнаружили сидящим на дереве. Интерес у меня вызвали два предмета, найденные при нем, — подзорная труба и французский паспорт.

— Шевалье де Бресси? — удивленно спросил я.

Задержанный кивнул, растирая бледные руки.

Солдаты из жалости накинули на него овчинный полушубок. Сам шевалье не счел нужным позаботиться о нормальной зимней одежде и поперся в лес в довольно легкомысленном для наших краев наряде.

— По-моему, французов у нас еще не было, — обратился я к стоявшему поблизости Мюнхгаузену.

— Надо же с кого-то начинать, — философски заметил барон.

— Что прикажете с вами делать, шевалье? — Я перевел взгляд на француза.

— Отпустите меня, мсье. Я ничего предосудительного не делал.

Ложь шевалье удавалась плохо.

— В России есть хорошая поговорка: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Разумеется, вы не Варвара, а потомок разрушивших Рим варваров. У нас здесь не базар, и нос отрывать тоже ни к чему. На таком морозе сам отвалится. Но шпионить за нами я не позволю.

— Что вы говорите, мсье?! — делано возмутился шевалье. — Я просто охотился.

— А, так вы еще и браконьер! — обрадовался я. — Разве вам не известно, что охота вблизи Петербурга запрещена?

— Впервые слышу, — скорчил мину де Бресси. — Я не могу знать все законы вашей страны.

— Логично, — согласился я. — Однако незнание не освобождает вас от ответственности. Кажется, я догадываюсь, каким образом вы можете искупить свою вину. С этим знакомы? — Я показал шевалье на лыжи.

— Конечно, — с некоторым презрением сказал он.

— Отлично. Мужчина вы вроде здоровый, по деревьям лазаете не хуже белки, наверное, и бегать умеете. Мы дадим вам лыжи и укажем направление. Во-о-он в ту сторону. Примерно через полчаса я пошлю по вашему следу команду. Если вы уйдете от нее, считайте, вам повезло. Если нет — придется отправить вас в Тайную канцелярию Ушакову для долгой и содержательной беседы. После дыбы состояние вашего здоровья может сильно пошатнуться. К тому же она замечательно развязывает языки.

— Не имеете права! Я подданный Франции, — возмутился гордый галл.

— Что поделать, кругом такая глухомань! Знаете, сколько людей ежегодно входит в эти леса и не может выйти? Не вижу причин, которые могут помешать заблудиться в этих краях французскому браконьеру, — с выражением полной искренности сказал я. — Императрица, несомненно, отправит маркизу Шетарди свои соболезнования.

Шевалье закусил губы от злости:

— Это оскорбление! Я вызову вас на дуэль.

— Перебьетесь, — сказал я, вызвав одобрительный смех окружавших нас офицеров. — Я не собираюсь пачкать руки об какого-то шпиона, де Бресси. Это унизительно для русского офицера.

Француз побагровел. Я, не обращая внимания на его красное лицо, продолжил:

— Подумайте над моим предложением, месье. У вас есть шанс спасти шкуру. Воспользуйтесь им.

— Обязательно, — зло бросил француз. — А потом мы встретимся с вами в Петербурге и я насажу вас на свою шпагу, будто куропатку на вертел.

— Господин майор, не чересчур ли сурово вы с ним обошлись? — спросил Мюнхгаузен, после того как шевалье убежал на лыжах, а вслед за ним с улюлюканьем и свистом понеслась специально отобранная команда.

— В самый раз. Пусть злее будет, чтобы наши за ним дольше побегали. Им же польза выйдет, — хмыкнул я.

Француз оказался резвым. Полтора десятка лучших лыжников так и не смогли за ним угнаться, за что получили от меня заслуженный нагоняй.

— Он же растреплет о нас в Петербурге, — расстроился Мюнхгаузен, когда бойцы вернулись, опустив нос.

— И хорошо. Будет меньше желающих за нами следить, — улыбнулся я. — Вряд ли во французской миссии все такие же хорошие спортсмены, как де Бресси.

Шевалье оказался злопамятным. Он действительно подловил меня неподалеку от моего дома и попытался бросить перчатку в лицо. Варежку эту я у него отобрал, самого галльского петуха и прибывших с ним двух секундантов сунул в сугроб.

— Некогда с вами пустяками заниматься. Лучше бы еще разок на лыжах к нам заявились, а то мои солдаты давненько по-настоящему не разминались, — сказал я напоследок.

Вроде посиделки в снегу слегка охладили их пыл.

С главным боссом этой компашки я познакомился на церемонии бракосочетания Антона Ульриха и цесаревны Анны Леопольдовны.

Действо начиналось в девять утра. Простой люд копился на улице, ожидая свадебной процессии. Возле церкви, в которой должно было состояться венчание, собирались иноземные послы. Они по церемониалу не участвовали в процессии и довольствовались ролью наблюдателей.

Вдоль Невы, на всем пути следования брачного кортежа, выстроились гвардейские полки. Они приветствовали гостей и молодоженов восторженными криками «Виват!».

Я, даже будучи одним из приглашенных, не смог отвертеться от выполнения служебных обязанностей. Вероятно, это удружил мне Антон Ульрих, который всерьез считал меня неким ангелом-хранителем во плоти.

Мой отряд находился в праздничном карауле. Солдаты охраняли вход в церковь, отвечая за безопасность порфироносных персон. Ответственность была нешуточной. Я, в парадном мундире секунд-майора Измайловского полка, нарезал круги, проверяя, все ли идет надлежащим образом. Гораздо лучше перебдеть, чем потом раскаиваться.