Книга Инкубатор для шпионов - Фридрих Незнанский

— Кубок России по поиску в Интернете. Им давалось задание что-то там найти такое немыслимое, и у них на это ушли секунды!

— Так уж и секунды.

— Ну минуты!

— Минуты — это другое дело. Но с таким заданием, я думаю, Макс из «Глории» справился бы еще быстрей.

— Макс, — презрительно сказала Нинка. — Ваш Макс просто тугодум по сравнению с этими ребятами!

— Но-но, — сказал Турецкий, откладывая газету и удивленно глядя на дочь. — Ты что это?

Раньше к бородатому компьютерному гению Нинка относилась с гораздо большим почтением, особенно после случая, когда он в два счета взломал ее почтовый ящик, в который она забыла пароль.

— Папа, да ты сам посмотри!

Турецкий перевел взгляд на экран и увидел действительно нечто необычное. Показывали работу одного из призеров конкурса. Ему нужно было выяснить, где можно купить через Интернет трофейную немецкую пишущую машинку «мерседес» 1937 года выпуска с перебитым русским шрифтом и сменным — украинским.

Пальцы конкурсанта летали по клавиатуре со скоростью пианиста-виртуоза, соответственно странички в Интернете перед ним менялись тоже с головокружительной быстротой. Турецкий завороженно смотрел на это волшебство. Наконец парень последний раз торжественно клацнул, и на экране его монитора появилась искомая информация; житель города Пунтаренас в Коста-Рике продавал машинку за четыреста пятьдесят долларов. Торг уместен. Парень повернулся, и у него немедленно стали брать интервью. Он занял второе место. На вид ему было лет двадцать, он был высокий и рыжий и учился в Бауманском училище. Звали его Константин Земляникин.

Турецкий вспомнил строчки из девичьего дневника: «…Самое надежное было бы в компьютере, но с таким типом в доме, как мой старший братец, ни в чем нельзя быть уверенной. Он же любой пароль в два счета сломает…» Итак, брат — компьютерщик?

— Дочь, ты умница, — сказал он. — Как ты там говорила? Вика Болдышева, Римма Штейн, Женя Земляникина?

— Еще Серафимова. — Нинка посмотрела в телевизор. — Ты хочешь сказать, это Женькин брат?

— Надеюсь. Есть у твоей Жени Земляникиной старший брат?

— Не знаю. И она не моя.

— Ты же говорила, что с ней дружила?

— Постольку поскольку, — односложно ответила Нинка. — Сидели за одной партой несколько месяцев.

— Ага! Ну теперь уж, будь добра, припомни про эту Женю все, что можешь. Что она из себя представляет? У нее много друзей? Подруг?

— Вот уж нет. По-моему, кроме меня, с ней вообще никто не общался.

— Из девчонок?

— Ну да.

— А противоположный пол?

Нинка замялась.

— Ну… был один парень.

— Ваш одноклассник?

— Нет, он старше на год.

— И они дружат?

— Вроде того. Кажется.

— Как его зовут?

— Зачем это тебе?

— Отвечай.

— Не буду я отвечать. — И Нинка демонстративно сделал звук телевизора больше.

Тогда Турецкий выключил его совсем и сказал по возможности мягко:

— Ниночка, детка, помоги мне, пожалуйста, это действительно может оказаться очень важно.

Нинка еще немного помолчала, потом вздохнула и сдалась:

— Юра Ковальчук.

— Вот тебе на! Я помню этого парнишку. Он же с тобой, кажется, общался?

— А потом — с ней, — со злостью сказала Нинка. — А потом…

— Все понятно, — кивнул Турецкий. — Что еще ты можешь сказать про, — тут он не удержался и хмыкнул, — свою соперницу?

— Она мне не соперница! — взвилась Нинка. — Мне этот Юрка и даром не нужен!

— Эй, что у вас там происходит? — донесся из комнаты голос Ирины Генриховны.

— Все нормально, — сказал Турецкий и задал дочери следующий вопрос: — Как она учится?

— Троечница.

— Туповатая?

— Я бы не сказала. Просто витает где-то все время. Наверно, такой возраст, — лицемерно вздохнула Нинка.

— Понятно… А дома ты у нее была когда-нибудь? Видела ее родителей?

— Не была и не видела. Она про свою семью никогда ни полслова не говорила. Про брата, компьютерного гения, я, например, ничего не знала.

Тут Турецкий спохватился:

— Она — нет, а ты?

— Что я?

— Ты ей рассказывала про свою семью?

— Не помню.

— Нинка, — повысил голос Турецкий, — не валяй дурака! Да или нет?

— Ну рассказывала…

— И что же?

— Да обычную чепуху — кто чем занимается и все такое. Папа, ну отстань…

— Расскажи мне все, и я отстану. Говорила ты ей, где твой отец работает?

— Говорю же — да!

— А она интересовалась?

— Кажется…

— Давно?

— В конце мая.

— Значит, недавно, вздохнул Турецкий. Все-таки не родилась еще та женщина, которая умеет язык за зубами держать. — Вот черт…

— А что я сделала? — обиделась дочь.

— Промолчать не смогла — вот что ты сделала. А ведь я просил — не распространяться на мой счет… Ну ладно, проехали, как ты говоришь. Теперь вот что. Где она живет, ты не знаешь, я правильно понял?

Нинка кивнула.

— Тогда давай мне ее номер телефона. И никому ни звука. Усекла?

Нинка кивнула еще раз.

Турецкий позвонил Денису Грязнову и выяснил, что завтра с утра тот будет у тебя в офисе — на Большой Неглинной.

— Я заеду в половине девятого, дело есть, — сказал Турецкий. — Как раз для тебя. Абсолютно частное, никакой политики, прямо как ты любишь.

— Так я и поверил, — усмехнулся Денис. — Ну ладно. А что, по телефону-то нельзя?

— Не доверяю я больше телефонам, — проскрипел Турецкий. — Когда я говорю по телефону, мне кажется, что словно по радио вещаю.

— Вот, Сан Борисыч, а говорите — никакой политики, — удовлетворенно прокомментировал Денис.

После этого Турецкий связался с Меркуловым и обговорил с ним возможность изыскать деньги для оплаты услуг ЧОП «Глория» — в одной из позиций бюджета Генпрокуратуры: «для особых закрытых операций». Турецкий нанимал частных сыщиков, пусть своих друзей, но все же это была работа, за которую надо было платить деньги. Впрочем, такая ситуация и для Меркулова была не внове, он знал, что Грязнов-младший и К° не раз оказывали Турецкому (а значит, и Генпрокуратуре) неоценимую помощь. Поэтому Константин Дмитриевич обещал решить проблему положительно и быстро.