Книга Формула надежды - Индия Грэй

Взгляд Кейт снова остановился на сыне, и сердце ее сжалось при виде бледного лица Александра. Она бы отдала все, чтобы вновь увидеть его улыбающимся.

Мучило Кейт и то, что спящий мальчик постоянно напоминал ей Кристиано… Она прогоняла мысли о Мареске, но чувство вины лишь сильнее охватывало ее.

«Ну что я за мать!» — подумала Кейт со вздохом.

Вошедшая медсестра проверила оборудование и измерила Александру пульс. Повернувшись к Кейт, она успокаивающе улыбнулась ей:

— Дыхание у него выровнялось и температура явно спала.

— Вы хотите сказать, что ему лучше? — выдохнула Кейт, не веря своим ушам.

— Гораздо! Сейчас для него самое главное — крепкий сон. — Медсестра сделала несколько отметок в журнале о состоянии Александра. — Кстати, я и вам советую выспаться. Почему бы вам не пойти в комнату для родственников и не поспать.

Кейт решительно замотала головой:

— Нет-нет, спасибо! Я останусь здесь.

Медсестра пожала плечами:

— Вы, конечно, решайте сами, но нет необходимости сидеть здесь все время. Я вам сообщу, когда он проснется или если будут какие-то изменения. Однако я уже сейчас могу сказать, что ему полегчало. Теперь вам обоим нужен отдых. Вам — потому что когда Александр проснется, то начнет требовать вашего внимания.

— Вы правда так думаете? — прошептала Кейт.

— Безусловно. На вашем месте я пошла бы поспать.

Возвращаясь к себе, медсестра Паркс улыбнулась про себя: мисс Эдвардс ей нравилась, но женщине необходимо взять себя в руки. Паркс села за стол и принялась за чай, который как раз приготовила, когда ее оторвали. Оглядев пустой коридор, она с удовольствием вернулась к любовному роману, который читала. Она остановилась на самом интересном месте: героиня решила, что она ни в коем случае не должна рассказывать о своей беременности красавцу итальянцу, который разбил ей сердце.

«Как же в книгах все просто, — подумала Паркс, подавив зевок. — Какая женщина в современном мире с такой легкостью решится самостоятельно воспитывать ребенка? А в реальной жизни быть матерью-одиночкой — что может быть ужаснее. Вот взять хотя бы мисс Эдвардс. Нет… Если в ее жизни появится красавец итальянец, то она никогда не станет отгонять его от себя. Глупость какая-то!»

Звонок в дверь отделения заставил медсестру вздрогнуть, и она даже пролила чай.

— Да, — буркнула Паркс недовольно.

— Я хочу пройти к Александру Эдвардсу, — услышала она мужской голос со странным акцентом и из любопытства подняла глаза, чтобы посмотреть на экран видеонаблюдения.

У нее моментально отвисла челюсть, когда она увидела прямо-таки героя из ее любовного романа: высокого темноволосого широкоплечего итальянца. Даже на плохоньком экране видеонаблюдения Паркс его моментально узнала и растерялась, не понимая, как такой человек мог оказаться у них в больнице.

— А… простите… но посещения разрешены только с десяти часов, — пробормотала она автоматически, думая о том, что после ночной смены у нее темнеют круги под глазами, а на губах едва ли сохранилась губная помада. — Я… я могу сделать исключение только для ближайших родственников.

— Пропустите меня. Александр — мой сын.

Кристиано готовился к этому моменту в течение всех последних двенадцати часов — с того момента, когда он прочитал несколько слов на клочке разорванного письма. Однако теперь ему пришлось произнести эти слова вслух, и ему стало сразу же не по себе.

— Мой сын! Mio figlio, — повторил он тихо, потому что никак не мог свыкнуться с мыслью, что у него есть сын.

Кристиано пошел по коридору к столу медсестры, которая впустила его внутрь. В нос ему ударил типичный запах больницы, что моментально напомнило Мареске об аварии и времени, проведенном в больничной палате. От этого у него сразу же на лбу проступил пот.

К нему подбежала медсестра-блондинка и показала ему на дверь одной из палат.

— Спасибо, — кратко сказал Кристиано. Он развернулся и сделал шаг в указанном направлении, но потом остановился и обернулся к медсестре: — Как он?

Кристиано слегка поморщился, услышав свой голос: слишком много эмоций прозвучало в нем. Губы блондинки расплылись в широкой улыбке.

— Самое тяжелое время уже позади. Ему становится лучше. Он настоящий боец.

Что-то кольнуло в груди Кристиано, и он, молча кивнув, направился к двери палаты сына. Пока он ехал в аэропорт сквозь разбушевавшуюся снежную бурю и пока ждал, когда расчистят полосу, чтобы возобновить вылеты самолетов, как и потом, во время полета, в нем кипел гнев. Однако, подойдя к двери, за которой лежал его сын, Кристиано понял, что ярость куда-то исчезла…

Войдя в палату, он сразу увидел Кейт и долго не мог отвести от нее глаз. Она сидела у кровати, положив руки на край, и на них покоилась ее голова. Глаза у нее были закрыты, отчего еще четче виднелись фиолетовые круги под ними. Кейт выглядела настолько уставшей, измученной и разбитой, что Кристиано с трудом сдержался, чтобы не броситься к ней. Подавив в себе желание обнять Кейт, Мареска перевел взгляд на постель.

Сердце у него сжалось, когда он увидел лежащего на ней мальчика. Кристиано осторожно приблизился, чтобы рассмотреть ребенка, который весь был в каких-то проводках. У него мгновенно прилила кровь к голове, а в ушах появился шум, как это бывало после того, как Мареска усаживался в болид на тестах после аварии.

Вглядевшись в лицо мальчика, Кристиано невольно отшатнулся. Он как будто увидел себя в детстве. Его охватили неведомые ранее эмоции, которые по силе не шли ни в какое сравнение ни с гневом, ни с чувством неудовлетворенности, которые двигали им с юности. Эти эмоции толкали его на риск и заставляли делать опасные вещи, но теперь…

Кристиано не терпелось прикоснуться к сыну. Кожа мальчика напомнила ему кожу его матери и оказалась такой же нежной. Она была светлее, чем у него, но по всему остальному было явственно видно, что Александр имеет итальянские корни.

Мальчик слегка пошевелился, потом у него открылся рот, и он тяжело вздохнул. Кристиано мгновенно отдернул руку, боясь разбудить сына.

И тут же проснулась Кейт. Видимо, материнский инстинкт подсказал ей, что в палате что-то происходит. Открыв глаза, она посмотрела на Александра, который как раз повернулся к ней. Еще не до конца проснувшись, она не сразу заметила фигуру, возвышающуюся над кроватью.

— Он прекрасен, — услышала она вдруг голос Кристиано.

От неожиданности Кейт вскочила и тихо вскрикнула.

— Кристиано!.. Что ты здесь делаешь? — вырвалось у нее.

Пока она пыталась собраться с мыслями и понять, что происходит и как ей следует реагировать, Кристиано подошел ближе к кровати:

— Я хотел увидеть сына.

Голос у него был холодным как сталь, и Кейт вздрогнула от охватившей ее паники. Только материнский инстинкт и остатки чувства самосохранения помогли ей не упасть в обморок и позволили выдержать взгляд Марески.