Книга Засланец - Герман Гагарин

– Господин Карр! – позвала рыжая, не отвлекаясь от работы. – Добытчики пришли!

Зазвенела занавеска из стеклянных бус, а может, и микроартефактов, скрывающая дверь в смежное помещение. За прилавок встал сам хозяин.

Этот немолодой и грузный человек страдал болезнью кожи – его руки и нижняя часть лица были покрыты красноватой чешуей рептилии. Возможно, это какая-то форма рака. И возможно, последствие многолетней работы с артефактами. Болезнь высушила и укоротила губы, они совсем не прикрывали кривые зубы Карра, из-за чего те торчали наружу. Желтоглазый, с неаккуратно зачесанными на лысину редкими волосенками и крошечными ушами. Страшный, как чудовище из ночного леса.

Ящер.

– Ммм… – без интереса протянул он. – Принесли чего?

Боров выложил на узкий верстак, что располагался под прямым углом к прилавку, нашу добычу. Мира отошла к ближайшему манекену и стала перебирать амулеты на цепочках. Карр надел очки с круглыми стеклами, неторопливо натянул на обезображенные руки освинцованные перчатки. Потом заглянул мне в глаза и прощелкал зубами:

– А ты кто?

Лесные люди и железноголовые не отличались по фенотипу. Собственно, это были даже не разные расы. В моем понимании на Дожде прошлое смешивалось с настоящим. И быть может, – с будущим. Поэтому в меру грязный человек в дикарских обносках, с лицом, заросшим неопрятной бородой, выглядел как лесной человек и, следовательно, был лесным человеком. К тому же он пришел вместе с лесными людьми, а те всегда безошибочно распознают своих и чужих.

– Я живу в деревне Деда, – ответил я и шмыгнул носом. – Теперь…

– Да?.. – Карр взял двумя пальцами «букет роз», повертел его перед глазами. – А как ты оказался у Деда? Ведь не со Жнеца свалился?

Этот человек работал с Тенью. Причем – долго и продуктивно. У меня возникло подозрение, что Карр проведал о Крогиусе гораздо больше, чем полагалось. Казалось, он увидел что-то, связывающее меня с Тенью. Знать бы только – что…

– Э-э-э… – промямлил я, почесав бороду. – Со Жнеца?..

Быть может, лесному жителю это предположение могло показаться смешным, но я решил не ухмыляться, чтоб не показать чересчур хорошие для дикаря зубы.

– Мы кличем его Странным… Охотник плохой, стреляет мимо, но силен, как пещерный осьминоход, – наврал обо мне с три короба Боров.

Он хотел добавить что-то еще, но тут рыжая заверещала:

– Эй-эй! Ну-ка, не тронь браслет!

Мира, пристыженно опустив глаза, вернула на запястье манекена тоненькую полоску металла, которую так и не успела спрятать в рукаве.

Ящер обиженно запыхтел и снова переключился на нашу добычу. Осмотрел «букеты роз», проверил, работают ли на них лазеры. Боров переминался с ноги на ногу, ссутулив спину.

– Это что? – спросил Карр, указав на кругляш, который солдат Кунс назвал приблудой от карбюратора.

– Нашел возле гнезда светоносов, – ответил Боров.

Торговец сухо хмыкнул. Он протянул было к кругляшу руку, но передумал. Подхватил приблуду щипцами, поднес к свету. Затаив дыхание, оглядел со всех сторон. Поднял очки и осмотрел, щуря янтарные глаза, еще раз. Несомненно, Карр заинтересовался штуковиной.

Но, к нашему удивлению, торговец что-то с досадой прошипел, покачал головой и отложил кругляш в сторону.

– Нет, это не возьму, – сказал он скучным голосом.

– Почему? – насупился Боров.

– Оно ничего не стоит, – Карр выдвинул два ящика из-под верстака. Ящики были заполнены каким-то ржавым, грязным хламом. – Видишь, сколько накопилось? Никто не берет. Зачем мне нужна еще одна бесполезная вещица? – он содрал с рук перчатки. – А световые дорожки возьму, да. Они годные. Семьдесят.

Мира выпустила из рук связку цепочек с амулетами. Амулеты звонко клацнули, ударившись о пластмассовую грудь манекена.

Бор открыл рюкзак и потянулся к ненужному торговцу кругляшу.

Через минут пять мы вышли наружу. Снегопад прекратился. На улицах стало заметно больше людей. Парень в кожанке все еще околачивался неподалеку, нож-мотылек он спрятал.

– Слава Молчаливым, все худо-бедно, – подвел итог Боров. Осмотревшись, он вынул из кармана горсть монет, вырученных за «букеты роз». Трясущейся рукой – вот скряга! – отсчитал пять медяков и сунул мне в ладонь. – Заслужил.

– Куда теперь? – я сжал свой гонорар в кулаке. – В лес?

– Нет, – мотнул головой Боров. – Отоспимся и отдохнем. Весной, на рассвете, вернемся в деревню.

Услышав это, Мира тихонько охнула и крутанулась, точно танцовщица из стрип-грезы. Перспектива задержаться в Котле-на-Реке ее явно радовала. Да и мне не мешало осмотреться в городке. Здесь можно найти какие-нибудь следы Дэна Крогиуса.

– Надо идти в ночлежку «Усталый матрос», – сказал Боров. – Людям вроде нас там никогда не отказывают в крыше над головой. Это в районе доков, на другом конце города.

Глава 7

Тень скользит по поверхности. Крот проникает глуб же…

Сквозь щель в незадернутых занавесках проник зеленоватый колючий луч.

Это Снег, малая луна Бриарея, неограненный ледяной алмаз, – мешает мне спать. Я отворачиваюсь к стене, но сон не возвращается.

В комнатенке душно. На соседней койке храпит Боров. Мира, притиснутая его тушей к облезлым обоям, тонко попискивает во сне. Для них эта конура – роскошный номер-люкс.

Замызганное окно. Чуть теплый радиатор парового отопления. Железная койка с тощим матрасом. Постельное белье воняет хлоркой. Подушки набиты свалявшейся ватой. Умывальник и унитаз в туалете в конце коридора. По сравнению с тростниковой хижиной в лесу – дворец.

Мира не скрывала щенячьего восторга. Бор, хотя и корчил из себя бывалого, оглядывал «апартаменты» с гордостью богача: что он знал в своей жизни, кроме лесов, болот и шахтерского барака? Я же делал вид, что мне на все наплевать. И не в таких хоромах живал, что, в общем, было правдой. Боров с Мирой, глядя на то, как я, брезгливо оттопырив губу, стелю себе постель, обиженно фыркали: подумаешь, какая цаца! Образ бывшего чернознаменника, завсегдатая солдатских борделей в Солнце-на-Восходе, похоже, окончательно утвердился в их головах.

Приблуда в мешке Борова не давала мне покоя. Я же видел, какие глаза стали у Карра Ящера, когда Бор выложил перед ним эту штуковину. И манипуляции со щипцами неспроста. Будь кругляш в самом деле хламом, торгаш прихватил бы и его вместе с остальной добычей. Не зря же он выложил за «букеты» семьдесят чеканов – более чем щедрое вознаграждение. Похоже, за этой щедростью что-то крылось. Ящер не хотел оставлять находку Бора у себя, но при этом она его явно заинтересовала.

Мешок с приблудой висел на вешалке возле двери. Сна все равно не было ни в одном глазу, и я решил осмотреть находку.