Книга Мамочка в законе - Наталья Александрова

Они завернули за угол и увидели невзрачную вывеску «Шашлыки.Вино. Кавказская кухня». Вывеска тускло горела, время от времени призывноподмигивая несколькими неоновыми буквами. Неровные, выщербленные ступени вели кдвери полуподвала.

— Ты не гляди, что так неказисто, — предупредилХалява, спускаясь по ступеням, — кормят они хорошо, два брата шашлычнуюдержат, осетины. В мясе понимают, готовить умеют, и вино у них настоящее.

За дверью оказалось небольшое низкое помещение со сводчатымизакопченными потолками. В подвале было шумно, накурено и не слишком чисто.Публика присутствовала соответствующая — мелкие неудачливые братки и ихкрикливые, неумеренно накрашенные подружки. Халява уверенно прошел к свободномустолику в углу и уселся за него, положив на темную столешницу тяжелые кулаки.Маркиз, опасливо оглядевшись по сторонам, сел напротив. В ту же секунду рядомсо столом появился высокий смуглый мужчина с орлиным носом и шапкой густыхвьющихся волос.

— Вах, кого я вижу! — воскликнул он с наиграннойрадостью. — Халява! Дорогой гость! Что кушать будете?

— Мяса мне, Махмуд, и побольше! — Халява потерруки. — Знаешь ведь, как я люблю!

Горец повернулся к Маркизу. Леня был не голоден и заказалчашку кофе по-турецки. Хозяин быстро удалился и скоро снова пришел, поставив настол тарелку с горячим мясом для Халявы и чашку кофе для Лени.

— Зря мяса не заказал, — Халява покачалголовой, — Махмуд хорошо готовит! Хорошее мясо!

— Да я недавно ел, — отмахнулся Маркиз.

— А я вот мяса могу сколько угодно съесть, —хвастливо проговорил Халява, — один раз целую корову сожрал!

— Ну уж! — Маркиз взглянул на него с недоверием.

— Ну, не один, конечно, — Халява довольноусмехнулся, — ты послушай, как дело было.

Я тогда молодой был, реально, восемнадцать лет всего. Жизни,конкретно, не нюхал. В армии служил, в воздушно-десантных войсках, сорокчетвертая краснознаменная дивизия. Стою ночью на часах, охраняю, конкретно,родную десантную часть. Сам понимаешь — время ночное, спать охота, есть охота,пить охота, и все остальное в том же духе. А с места сойти не моги — часовой!Темень — хоть глаз выколи. Я-то стою под грибком, сам освещенный, как в клубена сцене, а вокруг — тьма египетская! Чуть вперед шагнешь — кусты, и в нихвовсе черно. На плече у меня, сам понимаешь, автомат Калашникова, облегченнаядесантная модель, с полным боекомплектом.

Второй час ночи, самое то время. Стою, думаю про своюмолодую жизнь. Всякое, понимаешь, в голову лезет. И вдруг это в кустах, прямонапротив меня, что-то зашевелилось. Я молодой был, пугливый по жизни. Этосейчас уж ничего, конкретно, не боюсь, а тогда — совсем другое дело!

«Стой! — кричу. — Стрелять буду!»

Все, как по уставу положено.

А тот, в кустах, на мое предупреждение — ноль внимания ипрет конкретно в мою сторону. Я ему — еще одно предупреждение, а он лезет,только кусты трещат! И видно, что огромный он, ровно слон!

Ну, я уже всерьез перетрусил и начал по кустам из «калаша»палить. Все тридцать патронов конкретно выпустил, а палец на спуске наглухозаклинило. Не разогнуть, и все! Только когда патроны в магазине кончились,стрелять перестал. И тут в тишине слышно стало, как в кустах кто-то —шмяк! — и упал. Ясно только, что огромный кто-то.

Тут ко мне майор подбежал, дежурный по части. Так и так, чтоза дела, почему стрельба? Я ему — нарушитель, на предупреждение не ответил,пришлось стрелять на поражение, согласно уставу.

Майор мне: молодец! Все правильно сделал! Все по уставу, всекак положено! Поскольку ты есть часовой, существо неприкосновенное, хоть там, кпримеру, сам министр обороны припрется и не ответит тебе как положено, ты поуставу должен и в министра стрелять! Только ты автомат-то лучше отдай, а товцепился, как собака в кость…

Я еще больше перепугался:

«Неужели там правда министр?»

«Да какой министр! — майор отвечает. — Откудаздесь министр возьмется, в два часа ночи! Корова заблудилась, ну ты ее иуложил! Одной пулей, прямо в голову. Ну, наповал, разумеется. Пуля-то — сосмещенным центром. А остальные — в белый свет, как в копеечку».

Короче, всей ротой потом эту корову ели — боевой трофей, нешутки! Законная добыча! Как говорится, чужого нам не надо, а свое никому неотдадим! А мне, конкретно, все лучшие куски доставались, как непосредственномувиновнику. Я это, значит, ем, только за ушами трещит, а майор подойдет,посмотрит и непременно скажет:

«Ешь, сынок! Пятнадцать лет у меня такого хорошего бойца небыло!»

Халява ухмыльнулся и добавил:

— Между прочим, и хозяин коровы очень довольный был.Ему компенсацию заплатили, хорошие, между прочим, деньги, а корова уже так итак молока не давала. Он ко мне потом подходил, папиросами угощал, спрашивал,когда я еще на часах стоять буду.

«Я, — говорит, — тогда подгадаю, тещу свою выведупогулять. А интересно, за тещу тоже компенсация положена, или это только закорову как за полезную в хозяйстве животину?»

За разговором Халява незаметн?? расправился с мясом. Онотставил пустую тарелку, сыто отдуваясь, и спросил:

— Ну, короче, чего ты у меня спросить-то хотел?

— А вот три дня назад перед театром машину рванули, такты вроде в курсах, кто это подсуетился.

— Машину, говоришь? — Халява помрачнел и теперьявно тянул время. — Да я про это ничего не знаю. Какая такая машина?

— Вот что, — Леня перегнулся через стол иугрожающе уставился на своего собеседника, — ты лучше ваньку не валяй! ЭтоПолукопченому не понравится! Лучше выкладывай сразу, что знаешь!

— Да ничего я не знаю! — мялся Халява. — Ивообще, я в чужие дела никогда не мешаюсь! Мало ли у кого какие разборки! Ктомного знает — долго не живет, а я покуда на тот свет не тороплюсь!

— Оно и видно! — криво усмехнулся Маркиз. —Так конкретно и передать Полукопченому — мол, Халява что-то знает, дапомалкивает? Сам понимаешь, что с тобой будет после этого!

— Да подожди ты, — Халява опасливоогляделся, — ну чего ты сразу на принцип идешь? Я ведь правда ничего незнаю…

— А Сиплому ты в тот день другое говорил! — Леняпочувствовал, что еще немного — и Халява выложит все, что знает.

— У, Сиплый, падла болтливая! — пригорюнился Ленинсобеседник. — Да я разве отказываюсь? Я и правда почти ничего не знаю!Так, пацаны кое-что болтали, да разве ж этому можно верить?

— А ты расскажи, что болтали, — поощрительнопроговорил Маркиз, — а уж что там правда, а что брехня — Полукопченый самразберется!

Халява снова опасливо огляделся, перегнулся через стол изаговорил, понизив голос:

— Есть такой корешок, кликуха ему — Молоко. За что емутакое прилепили, все знают: типа, если будет он по мишени стрелять, даже с пятишагов — непременно в молоко все пули уйдут. Не то что он стрелять не умеет, апросто такое уж ему от бога счастье. Короче, всегда все у него наперекосяк, всене как у людей. С ним никто уже и на дело не идет, потому что даже самый вернякобязательно провалится, полный облом случится. Так что теперь он в одиночкуработает. А в одиночку много ли настрогаешь? Ну, в общем, пробовал он разную,типа, работу, и все у него не получалось, пока не стал он заказы брать…